Читать книгу "Гусеница на диете - Татьяна Луганцева"

Варвара и в самом деле обладала самыми лучшими данными для балерины. И рост был что надо, и вес самый подходящий, даже чуть меньше, лебединая шея, длинные волосы цвета зрелой пшеницы и нежные голубые глаза. Ей бы крылья за спиной… Но и без них она умела парить в воздухе – когда танцевала. Но все, кто знал Варю ближе, понимали, что внешность ее весьма обманчива. Она была похожа на ангела, а по характеру ближе к бескомпромиссному Демону – тот нашел себе прекрасное укрытие за ее ангельской внешностью.

Абрикосова была весьма активна, цинична, жестока. Могла оскорбить, даже ударить, могла вывести из себя кого угодно. Просто стерва – это не про Варвару. Стерва в десятой степени – уже ближе к ней. Она говорила правду в глаза, никого не стесняясь и не делая никому никаких послаблений и исключений. В профессии была способна сработаться только с профессионалами, не прощая ни одной ошибки. К слову сказать, сама не делала никаких ошибок, вот и с других спрашивала по полной программе. Общалась Абрикосова только с теми, кого допускала до себя. Неудивительно, что с такими взглядами на жизнь и людей взаимоотношения с окружающими у нее не складывались. Подруг у Варвары не имелось, любимого мужа и семьи тоже.

При ее красоте, таланте и грации поклонников, конечно, вилось вокруг нее тьма.

– Я, когда впервые столкнулась с отношением богатых мужчин ко мне, по-другому посмотрела на балетное искусство вообще, – как-то призналась Александру Варвара. – Словно это такой элитный и безумно дорогой бордель, способный подготовить любовницу для любой из сексуальных поз, пришедшей в голову клиенту. И все наши фуэте я увидела совсем в ином свете.

Варя знала, что говорит. Многие мужчины предлагали ей миллионы, например, за танец, за обычный классический танец… в обнаженном виде. Такие вот извращения на балетную тему. И в постели сразу же предполагалось какое-то извращение – с ногой за ухом или со шпагатом как бы в прыжке. Иметь в любовницах балерину считалось особым шиком, этаким высшим пилотажем. И с такой позиции на Варвару смотрели многие.

– Раньше цари из своих лож высматривали себе любовницу на сцене – актрису и балерину, – словно прочитал ее мысли Александр.

– Но тогда хоть к ним какое-то уважение было, – ответила Варя, – а сейчас те, у кого деньги, большие огромные деньги, считают, что могут требовать свидания просто по щелчку пальцев. Ненавижу толстосумов. Я сама выбираю себе мужчин, никто не смеет смотреть на меня как на вещь.

– Точно! – усмехнулся Саша. – Я даже видел некоторых, кому повезло с тобой иметь отношения.

– Опыт не богат, двое и было. Я всегда думала прежде всего о работе. Иногда до такой степени, что встать не могла, не то чтобы идти куда-то на свидание.

– На тебя похоже, вполне верю, – согласился Александр, который все равно не понимал, как самая красивая женщина из тех, кого он знал, оставалась одинокой. – Я вот тебе что скажу… Просто не встретила ты еще того, ради кого и фуэте прокрутила бы по щелчку пальцев.

– Таких в природе нет!

– Нет, ты просто его не встретила и не влюбилась, – не согласился Александр.

Варвара имела отношения с французским танцовщиком из труппы. Расстались они спокойно, когда уже угас фейерверк чувств и оба оценили разность менталитетов – ни он, ни она не захотели менять страну. Вторым мужчиной Вари стал Дмитрий, связанный узами брака и с двумя маленькими детьми. Безумно влюбившись в балерину, он твердо решил уйти из семьи. И вот тут Абрикосова приняла очень непростое, болезненное решение – оставила его. Дмитрий унижался, требовал объяснений, плакал. Но балерина осталась непреклонной, только танцевала в тот период особенно самозабвенно, как натянутая струна, переживая страдания на сцене. Саша вспомнил Дмитрия:

– Ты не хотела, чтобы он уходил из семьи?

– Я этого не планировала. Я думала… Знаешь, у меня просто так ничего не получается. Сразу вот с головой в омут: или – или.

– Не все в жизни можно распланировать.

– Не все, но это можно. Там же двое детей! Дмитрий был просто любовник, создавать с ним семью в мои планы не входило.

– Требовал объяснений? – спросил Саша по-дружески.

– Мне было нечего ему сказать.

– Но тебе же было плохо, – взял ее руку Александр.

– Ты заметил? – хмыкнула Варя.

– Я чувствовал по твоему напряжению.

– Ничего – как говорится, пройдет и это…

– Пройдет, конечно. Только кому это надо?

– Говорят, любовь долго не живет, – пояснила балерина. – Вспыхнет как спичка и погаснет.

– Глупая, значит, это не любовь, раз она способна умереть. А настоящей любви ты еще не знаешь.

– Ты выступал тогда в роли папочки, – сказала Лаврову Варвара.

– А ты держалась молодцом.

– Я всегда такая! Дима в конечном итоге освободился от моих чар, вернулся в семью, дети обрели отца, а я – свободу. Все прошло…

– Не надоела тебе свобода?

– До оскомины во рту, – хихикнула партнерша.

– Эх, Варя, Варя… А ведь о тебе грезят многие мужики… Что будем пить?

– Как всегда, шампанское брют.

– Без сахара во избежание утолщения талии? – спросил Александр.

– Ага! Сухое – наш напиток, балетный, – засмеялась Варвара.

– Нет, сегодня мы выпьем коньячку. Мне Андрей презентовал бутылочку французского, – возразил Саша, доставая из бара бутылку и два бокала.

Андрей был его любовником. Он редко баловал Александра встречами, но отношения длились уже много лет. Варвара не очень хорошо его знала. Андрей, будучи человеком публичным и, как ни странно, женатым, не очень афишировал свои отношения с ведущим танцором. У них были чувства, которые они хранили и ценили. Насколько Варя знала своего друга, его это вполне устраивало, и она не лезла к нему в душу с расспросами и советами.

– Как согревает! – Варвара сделала глоток из бокала. – Сразу чувствуется, что хороший коньяк.

– Люблю я так вот пропустить рюмку-другую… Но за двое суток до спектакля ни-ни!

– Скажи, зачем позвал? Я слишком хорошо тебя знаю и чувствую: ты хочешь мне что-то сказать. Весь день с загадочным видом ходишь…

– Ты права, я действительно хочу кое-что рассказать. – Александр нервно крутил пустой бокал в руках. – Сегодня меня вызвал к себе директор…

– Аркадий Ильич? И что он хотел? Собрался новый спектакль ставить? – весело прощебетала Абрикосова.

– Нет… Он принимает новую балерину.

– Хорошо. Кто она? Почему меня не позвали?

– Ты не понимаешь… Это Алла Перова, прима из Питера.

– Прима? Зачем нам еще одна прима?

– Директор переманил к нам. – Александр не смотрел подруге в глаза.

– Зачем?

– Варя, прекрати! Не о том спрашиваешь! Ох, прямо заговариваюсь, потому что волнуюсь…