Читать книгу "Поющие камни - Андрей Посняков"

Базарный шум вдруг прорезал истошный, пронзительный крик, донесшийся откуда-то сверху:

– Алла-а-а-а и-и-и… бисмилла-а-а-а….

С ближайшего минарета кричал муэдзин, созывая народ на молитву. Ну, правильно – у мусульман как раз сейчас время намаза.

Многие принялись расстилать коврики, ориентируясь по крику. Упал на колени и Файрутдин-гази. Примеру хозяина последовала и вся его кодла, и многие торговцы, правда, далеко не все.

– Алла-а-а бисмилала-а-а-а… илляху-у-у алл-а-а-а…

Бежать! Вот теперь наконец-то самое время!

Узник рванул, не думая, куда глядели глаза. Свернув за угол, помчался, не разбирая дороги, лишь бы подальше от фанатиков, от всего этого средневекового анклава. Заявить в полицию? Несомненно. И как можно быстрей. Может, еще удастся спасти остальных заложников. Хотя бы попытаться, успеть.

На него уже глазели, показывали пальцами, и беглец, сдерживая себя, перешел на быстрый шаг, а, когда закончился намаз, свернул в первую попавшуюся таверну. Заспанный хозяин – добродушный светлобородый толстяк – что-то спросил, как показалось Геннадию, по-немецки. Верно, принял за немца.

– Нихт шиссен, – виновато улыбнулся молодой человек. – Гитлер капут, ага. Не шпрехаю я по-немецки, понимаешь, не шпрехаю!

Толстяк между тем продолжал что-то говорить, почти силой усадил гостя за столик, даже принес кувшинчик вина и кружку. Понятно, мусульмане-то к нему не заходили – грех, а до аншлага, до вечера еще было рановато.

– Не, не, не надо мне вина, платить нечем, – замахал руками беглец. – Лучше воды принесите, понимаете, воды. Дринк… Тринкен…

Хозяин заулыбался, пододвинул Гене кружку… что-то сказал, на этот раз, похоже, что по-испански или по-каталонски. Как ни странно, Иванов почти все понял – мол, пей, платить не надо, угощаю, мол.

Что ж, раз угощают…

– Спасибо. Грасьяс. Мне бы в полицию позвонить. Понимает? Полис. Срочно.

– Но, но, – округлил глаза кабатчик. Похоже, с полицией он дела иметь не хотел. Что ж, бывает.

Геннадий улыбнулся: что ж, этот не хочет, найдем другого. Главное ведь – свалил! Получилось-таки. А этот Файрутдин-гази, похоже, опаснейший террорист. Вон, сколько заложников захватил, собака.

– Ну, я пойду. Грасьяс за вино, грасьяс. Не, не, не, вина больше не буду. Мне полицию бы. Полис!

– Полис, полис, – неожиданно закивал толстяк.

Все так же улыбаясь, он мягко усадил гостя обратно за стол и, приложив палец к губам, направился к выходу. На пороге кабатчик чуть задержался, обернулся, успокаивающе кивнув:

– Полис, полис… Полис.

Наверное, участкового позовет – расслабленно подумал Гена. Или как он тут у них называется – инспектор? Да какая разница, как бы ни назывался. Хоть какая-то официальная власть. Сообщить, да возвращаться поскорее к друзьям – они уж его, верно, обыскались.

Хозяин таверны отсутствовал недолго. Не прошло и минуты, как он уже вернулся, и не один… а в компании все тех же экстремистов! Войдя, Файдруддин-гази что-то довольно бросил кабатчику и, взглянув на беглеца, торжествующе ухмыльнулся. Потом что-то сказал и, не дождавшись ответа, махнул рукой своим подручным.

Гопники не заставили хозяина повторять приказ дважды, быстренько окружили Геннадия, поигрывая копьями и плетьми. Похоже, убивать беглеца они вовсе не собирались, иначе бы пристрелили сразу – что мешало-то? Пистолетов ни у кого в руках не было, даже у главного. Ну… раз так…

Швырнув тяжелую табуретку в того гопника, что оказался слева, молодой человек рванул вправо, ударив копьеносца в челюсть – снизу, кривым. Хороший вышел удар – парняга отлетел к стенке и, ударившись затылком, «поплыл», медленно оседая на пол. Брошенная табуретка вывела из строя и того, что слева… однако остальные, быстро сориентировавшись, выставили вперед наконечники копий. Ловко так, попробуй, прорвись!

Ну, так на то еще и стол имеется! Правда, тяжелый оказался, гад, не свернуть. Да и главный экстремист неожиданно заменил копейщиков на амбалов, здоровяков с бычьими загривками. Таким что табуреткой по башке, что лбом об стол – один хрен, ни черта не почувствуют. Оглоблины, что и сказать.

Однако делать нечего. Одного Гена ударил с ноги, второго достал апперкотом, третьему уж хотел было залудить кривым ударом в печень… да не успел. Зарядили самому! Зазевался слегка – вот и прилетело кулачищем в ухо! А поди, не зазевайся тут, когда трое на одного.

Снова все поплыло перед глазами. Ну, тут уж было ясно, от чего. Не нокаут, так нокдаун, однозначно. Победа гопников по очкам.

К упавшему тут же подскочили, пнули пару раз под ребра… но на том и закончили, повинуясь строгому окрику старшего. Едва беглец немного оклемался, как его тут же вздернули на ноги, да, связав за спиной руки, поволокли вон из таверны. Как оказалось – обратно на рынок, где у невысокого деревянного помоста покорно дожидались остальные узники. Правда, их уже осталось меньше полвины. Остальных что же – убили?

Да вот, оказывается, нет… Не веря глазам своим, Иванов увидел, как одного из заложников возвели на помост, окруженный какими-то людьми в балахонистых одеждах. Встав рядом с узником, Файрутдин-гази улыбнулся, что-то сказал… словно бы прокомментировал…

Один из «балахонщиков» показал ему три пальца. Второй – угрюмого вида старик – четыре. Четыре. Ровно четыре монеты и легло в подставленную ладонь Файрутдина. Старик махнул рукой каким-то парням, по виду слугам – и те проворно свели с помоста покупку.

Вот именно – покупку! То, что сейчас происходило пред глазами изумленного до глубины души Геннадия, было не чем иным, как куплей-продажей невольников, никаких не заложников, а самых обыкновенных рабов!

Что же… на органы продали? Тогда уж лучше бы сразу убили. Гена дернулся и сплюнул, правда, выругаться матом не успел – подошла его очередь выставляться на продажу. Оставшиеся покупатели угрюмого, с синяком под левым глазом невольника откровенно побаивались – кому нужен такой строптивый раб? Однако хитрый Файрутдин-гази рассчитывал вовсе не на них, а на кое-кого другого… не замедлившего появиться, как в хорошем спектакле – под занавес.

Это был статный, хорошо сложенный мужчина лет сорока, явно европеец, с красивым вполне интеллигентным лицом, обрамленным щегольскою «шкиперской» бородкой, одетый в узкие, заправленные в сапоги брюки и просторную темную тунику, подпоясанную богатым наборным поясом, на котором висели меч в коричневых ножнах и плеть.

– О, Али-Акбар, – завидев нового покупателя, радостно воскликнул Файрутдин-гази.

Он еще что-то добавил по-своему, кивая на Иванова, а потом принялся что-то быстро рассказывать, кивая и помогая себе жестами. Надо сказать, в искусстве мимики хозяин гопников не одну собаку съел: момент удара табуреткой изобразил, как вживую, так, что и Али-Акбар не выдержал, засмеялся, поглядев на Геннадия с явным одобрением. Похоже, неудавшийся побег невольно прибавил беглецу очки.