Читать книгу "История морских разбойников - Иоганн Вильгельм Архенгольц"

Непосредственные преемники Ожерона в звании губернатора, Пуанси и Кюсси, во многом одобряли его распоряжения и оставались верными его системе: обходиться осторожно с флибустьерами и употреблять их на пользу Франции. Многие подвиги их, может быть, большее число, подкреплялись и поддерживались одобрением губернаторов: флибустьеры были уверены, что в случае несчастия найдут верные убежища.

Еще до насильственного соединения буканьеров с флибустьерами, о причинах которого мы говорили в первой главе, люди эти, связуемые взаимными нуждами, считали себя друзьями, а как и те и другие были заклятыми врагами испанцев – союзниками. Нужда в самом начале образовала этот союз; так как многие необходимые для их ремесла предметы привозились извне, то это причиняло множество неудобств. Этому недостатку пособили тем, что те буканьеры, которые не очень любили охоту, принялись за мореходство и сами стали ездить за своими потребностями. Сначала торговля производилась меною, но так как часто не доставало предметов для мены, а подчас они не находили сбыта, то торговцы нередко позволяли себе насильство. Это очень естественно повело к морскому разбою, который флибустьеры вели сначала в малом виде, но впоследствии они расширили его пределы и сделали его, так сказать, систематическим.

Поэтому береговых братьев, живших в величайшем согласии, можно было разделять на три разряда. К первому принадлежали буканьеры-охотники; ко второму, довольно малочисленному, так называемые жители (habitants); они занимались земледелием, а флибустьеры, третий разряд, занимались морскими разбоями.

Такой промысел имел много привлекательного для всякой сволочи, которою были набиты Антильские острова. К флибустьерам присоединилось множество матросов с купеческих и военных кораблей, бедных колонистов и других авантюристов разных наций. Мало-помалу флибустьеры образовали смешанную, соединяемую только жаждой к добыче массу из французов, англичан, голландцев, португальцев и других европейских народов. Одним только всем ненавистным испанцам, сокровища которых были настоящею и единственною целью хищников, отказано было в чести вступить в число членов этого вооруженного братства. И в самом деле, нельзя было даже подумать о таком союзе с испанцами, потому что флибустьеры с самого начала до уничтожения своего товарищества считали их смертельными врагами своими.

Впрочем, исчисленные выше подразделения флибустьеров образовались уже на островах Тортуге и Сан-Доминго; первоначально же они жили на французском острове Св. Христофора, откуда, покровительствуемые губернатором, выезжали на маленьких судах и производили незначительные морские разбои. В таком положении они еще не могли хвалиться самостоятельностью. Но вскоре потом обратили они свои взоры на Тортугу и отняли этот остров, чрезвычайно удобный для их предприятий, у испанцев, и, надеясь удержаться на нем, сделали его своим главным местом пребывания. Эта перемена жительства была основою знаменитости флибустьеров и подала им повод ко всем последующим подвигам. Главнейшею причиною избрания этого острова служила легкость его завоевания, соединенного с большими выгодами: весь северный берег острова был недоступен не только кораблям, но даже лодкам, и только на южном берегу находилась одна гавань, или, правильнее, безопасная рейда, вход в которую не трудно было защищать.

Испанцы, столь богатые в Америке землями на материке и на островах, не обращали никакого внимания на маленький остров Тортугу, находящийся недалеко от Сан-Доминго. Поэтому весь гарнизон его состоял из двадцати пяти человек, которых прогнали без затруднения. Флибустьеры заняли Тортугу в 1632 году; испанцы, в которых снова ожило мужество по прибытии их вест-индского флота, не хотели терпеть этого насилия. Чтобы возвратить остров и отомстить за неприятельские действия, выбрали они такое время, когда буканьеры были заняты охотой, а флибустьеры наездами. Испанцы пристали к острову и убили всех жителей, которых встретили. Начальник испанского отряда приказал повесить многих; прочим удалось скрыться ночью на челноках в открытом море.

Беглецы, дождавшись отъезда флота в Европу, без большого труда завладели снова островом; между тем, флибустьеры убедились, что Тортуга, находясь так близко от большого испанского владения, беспрестанно будет подвержена нападениям неприятеля, особенно во время их отлучек, и его нельзя будет удержать без покровительства какой-нибудь европейской державы. Поэтому они упросили французского губернатора острова Св. Христофора, кавалера Пуанси, занять остров, что и было исполнено по его поручению офицером по имени Левассер. Французы тотчас воздвигли у морского берега, на скале, крепость, и тогда со всех сторон начали стекаться туда буканьеры, уверенные в покровительстве преданного им губернатора. Испанцы, хотя слишком поздно, сделали смелую попытку прогнать опять французов; но новые владетели острова бросились в неприступную крепость и, поддерживаемые буканьерами, отразили испанцев с большим уроном. Вскоре потом Левассер был убит двумя французскими офицерами, им усыновленными. Убийцы решились овладеть островом, но Фонтене, присланный с двумя военными кораблями с острова Св. Христофора, предупредил их, формально принял начальство и вел себя похвально. Между ним и беспрестанно усиливавшимися флибустьерами царствовало совершенное согласие.

Обезопасив себе ретираду, пираты стали беспрестанно разъезжать около острова Сан-Доминго, с которого не смел уже отправляться ни один корабль: его тотчас брали на абордаж, отводили на остров Тортугу и передавали товарищам, а взявшие его на другой же день отправлялись на новые подвиги. Испанцам невозможно было терпеливо переносить такие поступки. Они собрали значительное войско, высадили его на остров Тортугу, отыскали в скале дорогу к возвышенности, господствовавшей над крепостью, и принудили ее к сдаче. Буканьеры рассеялись, но скоро возвратились с своими товарищами-моряками, ночью вышли на берег, напали врасплох на крепость и снова овладели островом.

Не отступая от однажды принятого плана находиться под покровительством европейской державы, провозгласили они губернатором французского дворянина дю-Россе, которого французское правительство и утвердило в этом звании.

Таким образом, товарищество это, основание которого можно отнести ко времени Пиренейского мира в 1659 году, продолжало свое ремесло: грабило среди всеобщего мира то под французским, то под английским флагом, смотря по обстоятельствам и удобству. На громкие жалобы, приносимые в Париж и Лондон испанцами на такое нарушение мирных трактатов, всегда отвечали, «что французские и английские морские разбойники не производят своих хищений как подданные королей и правительств; следовательно, предоставляется испанцам поступать с ними как заблагорассудят; что им не давали каперских патентов, и губернаторам островов строжайше предписано ни в чем не помогать этим пиратам». Чтобы еще лучше прикрыть этот политический фарс, время от времени отзывали губернаторов, которых испанцы обвиняли в покровительстве флибустьерам, и на место их отправляли других, которые не только подражали своим предшественникам, но часто шли еще далее.

Добыв однажды каперские патенты, флибустьеры придавали им самое обширное значение, не обращали уже никакого внимания на мирные договоры, заключенные в Европе, и показывали вид, что и не слыхали о них. Каперские патенты, однажды полученные ими, трудно было уже отнять, и они придавали хищничествам их вид законности; разными проделками протягивали они сроки на право морского разбоя, означенные в патентах, до новой войны, освящавшей прошедшие и будущие поступки.