Читать книгу "Тайные общества русских революционеров - Рудольф Баландин"

Уральский комендант приводит Пугачева к Суворову

Проще всего оказалось организовать «революционный террор» и разорять, грабить и разрушать помещичьи усадьбы, крушить фабрично-заводское хозяйство. Народная стихия в этом отношении подобна природной. Надо только иметь в виду, что и противная сторона, дворянство, не менее жестоким образом расправлялась с восставшими крестьянами, а крепостной гнет, на котором держалось их благосостояние, был подлинным и часто беспросветным рабством.

По словам А.С. Пушкина, произошел «мятеж, начатый горсткой непослушных казаков, усилившийся по непростительному нерадению начальства и поколебавший государство от Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов». Но кое в чем можно не согласиться и с Александром Сергеевичем. Распространение казацкого мятежа и превращение его в народное крестьянское восстание зависели не от нерадения местного начальства, а от его беспомощности перед лицом массового движения. Это была, можно сказать, гражданская война.

Она оказала заметное влияние не только на русскую, но и на европейскую, а отчасти и на мировую историю. Ведь одновременно с этим восстанием боролись за свою независимость североамериканские колонии Англии, создавшие свое государство. Считается, что победе американской революции способствовали тогдашние враги Лондона – Франция и Испания. Но вряд ли устояла бы американская держава, если бы Екатерина II исполнила просьбу английского короля, оказав ему помощь русскими войсками.

В то время эти войска передислоцировались с фронта окончившейся русско-турецкой войны во внутренние области России для подавления пугачевского восстания. По-видимому, только по этой причине Екатерина II отклонила просьбу английского короля. Ей приходилось сражаться за сохранение собственного государства.

Североамериканские повстанцы остались победителями. А русским бунтарям была уготована страшная доля. Сжигались деревни, виселицы на плотах плыли по Яику и Волге, на Болотной площади в Москве торжественно казнили Пугачева.

Когда парижские бунтари полтора десятилетия спустя взяли Бастилию, перед русской императрицей вновь встала тень донского казака, поднявшего пол-России на грозное восстание. Она не решилась послать русскую армию к границам революционной Франции. По тем временам это была лучшая армия Европы, и она могла справиться с восставшими. Была бы задушена в зародыше Французская революция, про которую Ленин сказал, что весь ХIХ век был ее продолжением.

Вспоминая восстание Пугачева, нередко приводят пушкинское: «Не приведи Господь видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Из этого обычно делают вывод, будто в отличие от всех прочих русский бунт особенно ужасный, словно гуманнее, «цивилизованней» были бунты в Англии, Франции, Германии…

Любая природная стихия бессмысленна (бессознательна) и беспощадна. Народные восстания вызваны всегда гневом и возмущением, а вовсе не какими-то идейными кабинетными соображениями. Здесь эмоции всегда преобладают над рассудком. В такие моменты не только народные массы, но и отдельные личности, порой образованные и в других случаях гуманные, «теряют голову» (одни в переносном смысле, а другие – в прямом).

Есть основания считать пугачевское восстание революционным выступлением, предполагавшим установление «народной монархии» без привилегированных классов (своеобразное монархо-анархическое государство). Началась эта революция с тайного заговора казака, выдавшего себя за чудом спасшегося царя. Неудивительно, что после такого события любые тайные общества, возникающие без ведома высокого начальства, стали считаться особенно опасными. Первой начала борьбу с ними Екатерина II.

Закрепощенное сознание

Вряд ли было случайным совпадение пугачевского восстания по времени с Великой французской революцией, грянувшей в 1789 году. Для истории расхождение в полтора десятилетия незначительно. В обеих странах существовала просвещенная монархия, а основанием для восстаний послужили народные волнения.

В России с казнью Пугачева восстание не прекратилось. Как писал А.С. Пушкин: «Совершенное спокойствие долго еще не воцарялось. Панин и Суворов целый год оставались в усмиренных губерниях, утверждая в них ослабленное правление… и искореняя последние отрасли пресеченного бунта. В конце 1775 года обнародовано было общее прощение и повелено все дело предать вечному забвению. Екатерина, желая искоренить воспоминание об ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущения. Яицкие казаки переименованы были в уральские… Но имя страшного бунтовщика гремит еще в краях, где он свирепствовал. Народ живо еще помнит кровавую пору, которую – так выразительно – прозвал он пугачевщиною».

Неудивительно, что «замирения» народа с правящим классом не состоялось. Никаких принципиальных изменений к лучшему не произошло. Простой русский народ оказался в положении побежденного, покоренного, вынужденного смириться со своим унизительным положением.

Это в конце XX века хитрые политики и журналисты, а также наивные или обманутые «патриоты» и странные монархисты, невесть какую монархию представляющие, вдруг дружно стали рисовать идиллические картинки жизни народа в царской России. Вроде бы тогда всем на Руси было жить хорошо. (Видно, постарались забыть поэму Н.А. Некрасова, между прочим – барина!)

Конечно, в хлебородные годы да у хорошего помещика крестьянам жилось действительно не худо. Только и всего. В остальном их положение было незавидным. Иначе не бунтовали бы они, не шли на смертный бой против регулярных войск, как это было во время пугачевского восстания (обратим внимание на то, что Пушкин счел назвать «ужасной эпохой» восстание, длившееся сравнительно недолго).

Уже после того, как страсти, казалось бы, улеглись, дворянин А.Н. Радищев правдиво описал свое «Путешествие из Петербурга в Москву». Он побывал в тех краях, которые не восстали. Почему? От хорошей жизни? Вот характерный разговор Радищева с безымянным пахарем, который есть смысл привести целиком.

«– Бог в помощь, – сказал я, подошед к пахарю, который, не останавливаясь, заканчивал начатую борозду…

– Спасибо, барин, – говорил мне пахарь, отряхивая сошник и перенося соху на новую борозду.

– Ты, конечно, раскольник, что пашешь по воскресеньям?

– Нет, барин, я прямым крестом крещусь, – сказал он, показывая мне сложенные три перста. – А Бог милостив, с голоду умирать не велит, когда есть силы и семья.

– Разве тебе во всю неделю нет времени работать, что ты и воскресенью не спускаешь, да еще в самый жар?

– В неделе-то, барин, шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину да под вечер возим оставшееся в лесу сено на господский двор, коли погода хороша; а бабы и девки, для прогулки, ходят по праздникам в лес по грибы да по ягоды. Дай Бог, – крестяся, – чтоб под вечер сего дня дожжик пошел. Барин, коли есть у тебя свои мужички, так они того же у Господа молят.