Читать книгу "Надежда - Светлана Талан"

На следующий день после школы я, нырнув в дырку в заборе, оказалась в соседском дворе. Мы с Валей пошли в сад, и там я поделилась с ней своей тайной, рассказала об увиденном.

– Как ты думаешь, они занимались сексом? – спросила я свою старшую подругу.

– Называй это, как хочешь. Занимались сексом или, как девчонки говорят, просто тр. хались, – со знанием дела сказала она.

– Теперь у меня будет брат или сестра?

– Откуда ты это взяла?

– Ну, они же тр. хались.

– Ой, деревня! Дети не всегда получаются. Может быть, твоя мама бездетная, а может, отец надевал презерватив.

– А ты видела их?

– Кого?

– Не кого, а что. Презервативы.

– А что на них смотреть? Резиновые штучки, как воздушные шарики, только белые.

– А-а-а, – протянула я, не совсем поняв объяснение подруги.

– Я тоже буду тр. хаться с Серым, – заявила Валя, а я от удивления открыла рот.

– Да ты что?!

– Ну, не сейчас, конечно.

– А когда?

– Так… – Валя закатила свои карие глазки. – Сейчас мне двенадцать… Значит, года через три.

– Правда?

– Да! Представь себе, в него все наши девчонки влюблены по уши! А он ходит только со мной! – похвасталась Валя.

– И ты будешь раздеваться перед ним догола?!

– Страшно, но придется, – серьезно ответила Валя.

– А какой он, этот Серый?

– Ты что, своего соседа с другой стороны не знаешь?

– Сережка?

– Да. Именно он несет мою сумку из школы. Правда, мы с ним ни разу не целовались, но об этом ни одна живая душа не знает. – Валя перешла на шепот. – И ты никому не говори. Наши девчонки думают, что у нас все серьезно, и я им насочиняла, что мы уже целовались и все такое. Поняла?

– Ага, – шепотом ответила я. – Я никому не расскажу. Обещаю.

А сама подумала, что мне совершенно не хочется целоваться с Сережкой, в которого влюблены все девчонки, тем более заниматься с ним сексом, от которого меня просто тошнило.

– Валя, а тебе нравится Андерсен? – спросила я подружку.

– Сказочник? Нет, не нравится. Я уже слишком взрослая, чтобы его сказки читать.

– А я ненавижу Андерсена, – призналась я, открыв еще одну свою тайну, которая для Вали ничего не значила.

Правда

Мне исполнилось четырнадцать лет, и события понеслись одно за другим. К этому времени кличка «Гадкий утенок» прилипла ко мне, как банный лист. Еще бы! Я ходила с короткой стрижкой, и мои пышные кудрявые рыжие волосы никак не хотели лежать в красивой прическе, они торчали во все стороны, как у клоуна в цирке. Мой красивый носик и щеки были усыпаны не очень яркими, но все же заметными пятнышками веснушек, а верхом на носу сидели большие очки с толстыми линзами. Брови были широкими и рыжими, а за искажающими линзами очков мои зеленые глаза казались совсем маленькими. Ресницы у меня были пушистые, густые, длинные, но совершенно прямые, а на концах даже и не рыжие, а белые. Может быть, красивыми были только яркие, сочные, словно спелая малина, губы, но они не спасали положения. Блуза с доверху застегнутыми пуговицами делала мою шею еще длиннее и тоньше, а всю фигуру делал бесформенной широкий и длинный сарафан, в котором мне хотелось быть похожей на школьницу из американского колледжа, но он болтался на мне, как на плечиках для одежды. Мама хотела, чтобы я так выглядела, и я слепо подчинялась ей, начиная догадываться, что все это делалось из-за отца. Но я была по-детски беспечна и в полной мере не осознавала опасность своего положения.

В конце лета с отдыха вернулся мой сосед Сергей. То ли я его давно не видела, то ли время пришло и я посмотрела на него другими глазами. Это был не тот длинношеий угловатый мальчик, каким я его помнила. Его кожа была бронзово-черной от загара, плечи стали шире, исчезла подростковая угловатость, но самое главное, что я отметила, – это какие у него красивые карие глаза с живым, веселым блеском. Когда я видела его за забором, то чувствовала непонятное волнение и даже душевный трепет. Мама учила меня реально смотреть на жизнь, и я, еще раз критически оглядев себя в зеркале, поняла, что Сергей никогда не посмотрит на меня с интересом. С Валей, кстати, они расстались, и она уже была влюблена в другого мальчишку, так что Сергей был свободен. Но мне ничего не оставалось, кроме как вздыхать о нем по ночам и пытаться увидеть его в щель между досками забора.

Однажды ночью я не спала и размышляла о жизни. Я думала о маме, которая, казалось, еще совсем недавно была быстра в работе и весела, когда мы оставались одни. Теперь она все чаще и чаще болела. Она уже давно перестала следить за собой, не ходила к парикмахеру и свои рыжие волосы стягивала в пучок на затылке. Она не выщипывала брови и не красила ни их, ни ресницы, и они теперь были рыжими, как у меня. Лицо у нее стало более бледным, чем раньше, и на нем выделялось только несколько коричневатых пятнышек веснушек. Мы были с ней не только близки по духу, но и похожи внешне. И тут мне вспомнилось, как мама когда-то сочинила красивую сказку о моем чудесном превращении после окончания школы. Я жила столько лет, отказывая себе в общении с подругами, не бегала на дискотеки и не пыталась нравиться парням. Почему я не могу начать новую жизнь прямо сейчас? Завтра? В конце концов, что мне может сделать отец? Конечно, от него можно ожидать чего угодно, но я больше не могла, не могла и не хотела играть роль Гадкого утенка! Я хотела быть, как все, хотела носить шорты и футболку, короткие юбки, хотела выщипать свои мохнатые брови и покрасить их в черный цвет, хотела… хотела… Я просто хотела нравиться соседскому парню.

Мы с мамой были дома одни, и я могла, ничего не опасаясь, выйти ночью из своей комнаты. Нащупав ногами тапочки, я их обула, накинула халатик и пошлепала в спальню родителей.

– Мамуль, ты не спишь? – шепотом спросила я.

– Раз отвечаю – значит, нет. Давай, залазь. – Мама откинула угол одеяла и похлопала рукой по матрасу рядом с собой, приглашая лечь рядом.

Я быстренько нырнула под одеяло.

– А почему ты не спишь? – спросила я почему-то шепотом.

– Голова все еще болит.

– А ты таблетки на ночь пила?

– Угу. Не помогают.

– Тебе надо обязательно съездить в город на консультацию к хорошему врачу.

– Я знаю. Каждый день собираюсь и все никак не соберусь.

– Хватит откладывать! – заявила я. – Завтра же поезжай. Хорошо?

– Хорошо. Пока отца нет, съезжу. Ну, что моя принцесса расскажет?

– Мама, ты была красивой в молодости? – спросила я, хотя она была еще далеко не старой.

– Да. Говорят, я была красивой.

– И работала в школе?