Читать книгу "Пингвин Тамино и великий дух Маниту - Кристиан Берг"

— В смысле привет, — дружелюбно ответил пес и добавил: — Это по-нашенски, по-американски.

— Добрый день, — ответил Тамино, — вернее, утро. Рано вы, однако, поднимаетесь, — добавил он для поддержания беседы.

Пес привалился к колонне рядом с Тамино и сладко зевнул. Зевал он так заразительно, что Тамино не выдержал и тоже зевнул.

— Рано, поздно… Это все понятия относительные, — протянул пес, отзевавшись. — Что касается лично меня, то обо мне нельзя сказать, что я рано встаю. Я просто поздно ложусь. Потому что я ночная собака.

— Ночная собака? — удивился Тамино, который ни о чем подобном слыхом не слыхивал. — А что это значит?

— Ничего особенного, — пес опять принялся отчаянно зевать, и опять Тамино невольно присоединился к нему. — Есть дневные собаки, а есть ночные, — пояснил пес. — Вся разница в том, что одни предпочитают дневной образ жизни, а другие — ночной. Я, например, обожаю шататься по ночам, когда моя хозяйка спит. Она заснет, а я шмыг за порог! В театр, в мюзик-холл или еще куда. Меня зовут, кстати, Билли Виндзор, пес миссис Элизабет Шнайдер.

— А меня пингвин Тамино, просто пингвин, ничейный, если не считать, конечно, моих родителей и принцессы Нанумы. Я ищу индейцев, чтобы они помогли мне разобраться с большелапыми. Это очень важно для меня и моей страны. Вы не знаете случайно, как мне попасть в прерию?

Билли Виндзор опять сладко зевнул и задумался. Потом он поднялся и сказал:

— Прерия далеко, отсюда не видно. Зачем тебе нужна прерия, если у нас тут своих индейцев навалом? В мюзик-холле, например.

— В мюзик-холле?

— Да, это такой театр с музыкой, танцами, песнями. Очень здорово! Вот если мы сейчас с тобой пройдем по этой улице, то попадем на Бродвей. Там, на Бродвее, одни сплошные театры, мюзик-холлы и прочее. И уж наверняка хоть один индеец да найдется!

— Мюзик-холл, это вроде Оперы? — решил уточнить Тамино.

— Похоже, но не совсем. В опере всегда много грустного такого, тягучего, и там все по нотам поют, а некоторые оперы и вовсе тоска зеленая, никакого тебе хеппи-энда.

— Хеппи что? — опять переспросил Тамино.

— Хеппи-энд. Это значит «счастливый конец». По-нашенски, по-американски, — терпеливо разъяснил Билли. — Ну а теперь пойдем, я покажу тебе Бродвей.

Тамино тут же согласился и поспешил за ночной собакой, стараясь следить за тем, чтобы не угодить под ноги какому-нибудь ретивому большелапому.

Бродвей совершенно ошеломил маленького пингвина. Никогда еще не видел он таких ярко освещенных улиц. Со всех сторон на Тамино смотрели гигантские разноцветные плакаты, на которых были изображены кошки, собаки, попугаи, большелапые самых разных видов и много чего другого — Тамино не успел толком всего разглядеть.

— Сегодня вечером пойдем и посмотрим какой-нибудь мюзикл, — пропыхтел Билли, останавливаясь возле плаката с кошкой. — Только на этот не пойдем, потому что кошек, честно говоря, не жалую. Особенно таких, которые еще и танцуют!

— Вечером? — взволнованно спросил Тамино. — Почему только вечером?

— Во-первых, потому что я устал, во-вторых, мне нужно хотя бы показаться дома, а в-третьих, на Бродвее все спектакли начинаются вечером.

Тамино совершенно не хотелось ждать до вечера. Болтаться целый день без всякого дела по Нью-Йорку, зная, что вот он тут, индеец, где-то совсем рядом, — нет, такой план его совершенно не устраивал! Он хотел встретиться с индейцем сейчас же, немедленно!

— Билли, вы не могли бы сначала сходить со мной в театр, а потом уже пойти домой? Мне нужно поговорить с индейцем как можно скорее, я никак не могу ждать до вечера!

Билл уселся, почесал лапой за ухом и зевнул. Потом поднялся и сказал:

— Ну, ладно, уговорил. Схожу с тобой. Но только потому, что ты у нас тут гость, иначе ни за какие косточки бы не согласился.

Тамино счастливый пошагал за Билли, который неспешно трусил по Бродвею. И тут неизвестно откуда взялся огромный черный ящик на колесах, который резко затормозил рядом с нашими любителями утренних развлечений. Из ящика выскочили двое большелапых, одетых во все черное. Вид у них был довольно мрачный.

Билли и Тамино не сразу поняли, что эти двое имеют на них виды и что им грозит опасность. Услышав визг тормозов, они остановились и преспокойно смотрели, как приближаются к ним большелапые. Не успели они сообразить, в чем дело, как один из большелапых схватил Тамино, другой сгреб в охапку Билли, и оба приятеля очутились за решеткой — в черном ящике на колесах. Послышался звук захлопывающейся дверцы, и ящик покатил в неизвестном направлении.

«Похоже, что отец Нанумы был все-таки прав, — подумал Тамино. — Все большелапые друг друга стоят. Все они одинаковые… Хотя нет. Все, кроме Фите».

Глава седьмая, в которой Тамино и Билли попадают в странное место

— Тамино, ты как там? — раздался из темноты голос Билли. Тамино попытался определить, с какой стороны доносится звук, но так и не разобрался. В ящике все так дребезжало, тарахтело и гудело, что понять, где находится Билли, было совершенно невозможно.

— Я ничего, — отозвался Тамино. — Скажите что-нибудь еще, чтобы я мог сориентироваться по вашему голосу и подобраться поближе.

— Да тут я, тут, у тебя под боком, — пробурчал Билли. — Если бы я не послушался тебя, сидел бы сейчас дома перед телевизором и ел что-нибудь вкусненькое! Хотя, с другой стороны, что в телевизоре хорошего? Одни дурацкие приключения, пиф-паф, трах-бах, и всё. А так у нас с тобой самое настоящее, всамделишное, личное приключение! Чем худо? Даже интересно.

— А куда нас везут, как вы думаете? — поинтересовался Тамино, которому такое приключение вовсе не казалось интересным.

— В спецприемник, — небрежно ответил Билли.

Для бродячих и потерявшихся собак. Местечко не из приятных, доложу я тебе. Я там был уже один раз. Когда меня вот так же собаколовы сцапали. Только это было ночью. Отвезли они меня в этот спецприемник, а потом меня хозяйка оттуда забрала. Жратва там — ужас! Одни консервы!

— Хорошенькое дело! — возмутился Тамино, перебивая Билли, ударившегося в воспоминания. — А я тут при чем? Я же пингвин, а не пес какой бродячий!

— Ну, спасибо, дорогой! — обиженно сказал Билли. — Тебя, как благородного пингвина, нужно было оставить, а меня, как пса бродячего, забрать? Здорово! Вот она, благодарность! Я из-за него тут страдаю, а он мне такое говорит!

Повисло напряженное молчание.

Тамино стало стыдно. Действительно, что это он такое опять брякнул.