Читать книгу "История Галльской войны - Гай Юлий Цезарь"

41. Речь эта совершенно изменила расположение умов; у всех появились величайшее рвение и усердие к войне. Первым десятый легион благодарил через военных трибунов Цезаря за выгодное о нем мнение и изъявил полную готовность идти с ним в поход. Прочие легионы также через военных трибунов и сотников первых рядов просили Цезаря принять их объяснение, «что никогда не имели они ни сомнений, ни робости и всегда были того убеждения, что о военных делах должен заботиться только полководец, а не они». Удовлетворясь этим объяснением, Цезарь расспросил о дороге Дивитиака, к которому изо всех Галлов имел наибольшее доверие. Он предпочел сделать обход на 50 миль для того, чтобы вести войско по открытой местности, и в четвертую стражу, как обещал, выступил в поход. На седьмой день безостановочного похода передовые разъезды дали знать, что войска Ариовиста находятся от наших в 24 милях.

42. Узнав о приближении Цезаря, Ариовист отправил к нему послов, напоминая ему, что поскольку он, Цезарь, изъявил желание переговорить с ним, то теперь по случаю их близости это очень возможно, и изъявляя готовность явиться на свидание. Цезарь с удовольствием встретил предложение Ариовиста; он надеялся, что Ариовист возвратился к здравым видам умеренности, потому что предложил сам то же, в чем отказал, когда ему самому предлагали. Цезарь льстил себя надеждой, что Ариовист из благодарности за столько знаков расположения со стороны его, Цезаря, и народа Римского не будет упорствовать и согласится на его требования. Свидание назначили на пятый день. Между тем неоднократно отправляли с обеих сторон послов, и Ариовист изъявил желание, чтобы Цезарь не брал с собой ни одного пешего воина, опасаясь с его стороны покушения захватить его, Ариовиста; и тот и другой должны были иметь с собой только конную свиту – иначе Ариовист не соглашался. Цезарь не хотел по столь ничтожной причине расстроить сделку, но и опасался вверить свою жизнь коннице, состоявшей из Галлов. А потому он счел за лучшее, взяв коней у Галльских всадников, отдать их воинам десятого легиона, к которому он имел наибольшее доверие; таким образом, на случай нужды он приготовил себе самую верную защиту. По этому случаю остроумно заметил один из воинов десятого легиона: «Цезарь сделал больше, чем обещал: он дал слово считать десятый легион за свою преторианскую когорту; ныне же он его пожаловал во всадники».

43. Посреди обширной равнины возвышался довольно высокий холм; он находился почти в равном расстоянии от обоих лагерей и потому был избран для свидания. Цезарь, не доходя до холма двухсот шагов, поставил свой конный легион; в таком же расстоянии от холма стояла и конница Ариовиста. Германский вождь требовал, чтобы вести переговоры, не сходя с коней, и чтобы взять с собой по десять верховых на совещание. Когда оба вождя встретились, Цезарь стал говорить первый. Он напомнил Ариовисту свои одолжения и милости Сената, «как он получил от Сената наименование царя и друга и был осыпан щедрыми подарками. Такой милости прежде удостаивались немногие, да и то в награду за великие услуги. Он же, Ариовист, получил все это по великодушию Сената и расположению его, Цезаря, не имея на это собственно никакого права». Далее Цезарь изложил, «как издавна и какие основательные причины имеют Эдуи рассчитывать на союз Римлян, какие милостивые декреты неоднократно издавал Римский Сенат в отношении к ним, как Эдуи пользовались старейшинством в Галлии, еще прежде чем искали союза народа Римского. А он поставляет себе законом не только ничего не отнимать у своих друзей и союзников, но всячески содействовать увеличению их чести, славы и могущества. А потому может ли он теперь равнодушно снести, что у Эдуев отнято даже и то, с чем они приступили к союзу Римлян?» В заключение Цезарь повторил те же условия, которые он предлагал через послов, «чтобы Ариовист не тревожил впредь войной Эдуев и их союзников, чтобы возвратил им заложников и, если невозможно уже часть находящихся у него Германцев отправить за Рейн, то чтобы он обязался впредь не принимать их на эту сторону».

44. Ариовист вскользь коснулся требований Цезаря, выставляя многословно на вид свои заслуги: «Он перешел Рейн не сам по себе, но по желанию и усиленной просьбе Галлов; оставив дом и родных, вправе он был льститься великими надеждами, ожидать большого вознаграждения. Если он имеет места для поселения в Галлии, то они уступлены ее жителями; равно и заложники даны ими же добровольно. Дань наложена на них по военному праву, как всегда победители поступают с побежденными. Не он начал войну с Галлами, но Галлы с ним; все племена Галлии ополчились было на него и стали против него лагерем; но он всех их в одном сражении разбил и обратил в бегство. Если они снова желают возобновить с ним бой, то он согласен принять его. Если же они желают пользоваться миром, то несправедливо с их стороны отказываться платить дань, которую они до сей поры не находили для себя тягостной. Союз народа Римского должен служить ему к чести и защите, а не приносить вред; с этой-то надеждой он и искал его. Если же народ Римский будет прощать за него дань и лишать его плодов его побед, то с не меньшим усердием готов он отречься от его приязни, с каким добивался ее прежде. Если он Германцев переводит в Галлию, то для своей защиты, а не для ее завоевания; доказательством служит то, что он пришел в Галлию по зову ее жителей и не начинал войны, а только отразил ее. А явился он в Галлию прежде, чем народ Римский; доныне войско Римское не переходило границ Провинции. Что же Цезарю нужно? Зачем он пришел в его владения? Эта Галлия по такому же праву провинция его, Ариовиста, по какому она – Провинция Римлян. Если ему, Ариовисту, Римляне не дозволят сделать нападение на свои владения, то может ли он равнодушно видеть вмешательство Римлян в его право? Хотя Цезарь и говорит, что Эдуи получили от Сената наименование братьев, но небезызвестно ему, Ариовисту, что в недавнюю войну Римлян с Аллоброгами Эдуи не оказали помощи Римлянам, а в борьбе Эдуев с ним, Ариовистом, и с Секванами Римляне также не принимали участия. Вынужден он по всему этому подозревать, что Цезарь под личиной дружбы держит войско на его гибель. А потому он ему объявляет, что если он не выведет войска из этих мест, то он будет с ним обращаться уже не как с другом, а как с врагом. Убийством Цезаря он, Ариовист, задобрит в свою пользу многих знатнейших Римлян, занимающих первые места в государстве; они сами присылали к нему об этом, и, таким образом, он имеет возможность гибелью Цезаря снискать благосклонность и дружбу его соотечественников. Если же Цезарь отступит и предоставит ему спокойное обладание всей Галлией, то получит от него, Ариовиста, великое за то вознаграждение. Где бы и с кем бы Цезарь ни начал войну, Ариовист берется вести ее за него без всяких для него трудов и опасностей».

45. Цезарь со своей стороны говорил много, стараясь доказать, почему ему невозможно отказаться от своих намерений. Между прочим он сказал, «что не в обычае его и народа Римского жертвовать своими приятелями и союзниками и что он, Цезарь, не может понять, почему бы этой Галлии принадлежать Ариовисту, а не Римлянам. К. Фабий Максим победил Рутенов и Арвернов, но народ Римский простил их, не присоединил их земли к Провинции и даже не взял с них дани. Примеры самых отдаленных времен могут служить доказательством, как справедливо и великодушно действовали всегда Римляне в отношении к Галлии. Сенат предписал, чтобы Галлия, хотя по праву войны и покорная Римлянам, пользовалась ненарушимо вольностью и управлялась собственными законами».