Читать книгу "Пленница дождя - Алина Знаменская"

Настя ударила кулаком подушку и отвернулась к стене.

— Нет, а ты-то при чем? — возразила Саша. — Преподаватели тоже жить хотят. У них зарплаты маленькие.

— При чем, при чем! При том, что не училась как следует! А могла бы! Думаешь, мне трудно было химию на четверку вытянуть или алгебру? Гулять хотелось. А когда гулять не пускали, я назло уроки не учила. Хотела предкам доказать, что они не боги. И компании нашей, что я — не маменькина дочка.

— Родители на то и даются, чтобы думать о ребенке. Заботиться. Ты у них одна, — продолжала возражать Саша. — Вот у меня нет никого, так я и не пробую поступать. А о тебе есть кому позаботиться, и радуйся.

— Ой, Санька! Извини! — Настя повернулась к подруге. — Я у тебя даже не спросила, как дела. Нет, правда, ты куда-нибудь ездила?

— Ездила. — Саша выключила утюг. — На фабрику ездила. У них архив сгорел, ничего не сохранилось. Остался еще один адрес, я его в бабушкиных письмах нашла. Это адрес маминых знакомых. Только там еще не была.

— Хочешь, вместе поедем?

— Нет-нет! — поспешно отказалась Саша. — Я сама. Тебе читать столько!

Саша на самом деле не хотела, чтобы кто бы то ни было сопровождал ее. Она хотела добраться до истины в одиночку. Чтобы при встрече с матерью не было свидетелей. Боялась? Просто не хотела, и все тут. Поэтому на следующий день отправилась по последнему имеющемуся у нее адресу одна. Старый дом с огромными окнами встретил ее неприветливым обшарпанным фасадом. Даже в такую жару внутри подъезда оказалось сумрачно и холодно. Дверь открыла женщина возраста Сашиной бабушки — сухонькая, маленькая. Лицо ее выражало недоверие. И разглядывала она Сашу совершенно бесцеремонно. Следом за бабулькой в коридор приковыляла борзая собака и тоже вопросительно уставилась на Сашу. Саша принялась сбивчиво объяснять цель своего прихода.

— Не знаю про нее ничего и знать не хочу! — отрезала старуха, повернулась и пошла в комнату, оставив Сашу наедине с борзой. Собака подошла и подставила гостье свою морду, явно ожидая ласки. Саша не поняла собаку. Она не поняла и старуху, поэтому так, с лета, ее старухой и окрестила. Свою бабушку она никогда бы не назвала так. Саша потопталась в прихожей и сделала шаг в сторону комнаты.

— Вы понимаете, я издалека приехала. У меня здесь нет никого.

— А мне-то что? Твоя беспутная мать когда-то пела мне то же самое! Хватит! Пожалели одну!

— Мам! Кто там?

Откуда-то из глубины квартиры донесся еще один голос, посочнее, помоложе.

— Иди-ка полюбуйся! — не без злорадного удовольствия откликнулась старуха. — Дочка заявилась Лидкина. У ней, оказывается, дочь имеется!

Саша услышала тяжелые шаги, сопровождаемые шарканьем тапочек. Перед Сашей предстала грузная женщина средних лет. Своей фигурой она загородила проход. В темной прихожей стало еще меньше света. Высокие потолки делали узкую прихожую неуютной, Саше захотелось скорее уйти. Но она не могла себе этого позволить.

— А мы-то откуда можем знать, где она? — обращаясь не то к старухе, не то к девушке, басом изрекла грузная.

— Но ведь она к вам обращалась, может, вы знаете…

— Обращалась! Мы как люди приютили ее, вдовушку. Она ведь мужа потеряла, вся в слезах к нам пришла.

— Да, мой отец погиб на границе.

— Думали, она человек. А она моего брата окрутила. Околдовала…

— И жизнь ему испортила! — закончила за нее старуха, которую не видно было из-за плеча дочери. — Присушила парня!

— Мы ее и знать-то не хотим!

— И зря ты ее здесь ищешь… Ноги ее уже много лет тут не бывает! Да кто ее и на порог-то теперь здесь пустит?!

— Но.., ваш брат… Можно мне с ним встретиться?

— Еще чего! — Старуха таки протиснулась между дочерью и стеной в коридор. — И не думай! Вот уж этого я не допущу! Мало мать твоя из него кровушки попила?

Старуха стала напирать на Сашу. Собака интеллигентно подвинулась, а бабка неинтеллигентно наступила Саше на ногу и потянулась мимо — к двери, явно намереваясь вытолкать гостью взашей. Саша, красная и злая, вылетела на лестничную клетку и от бессилия ударила кулаком по перилам. Перила неожиданно громко огласили лестничный пролет гулом и дребезжанием. Саша сошла на нижний этаж и опустилась на ступеньки.

— Гады! Сволочи! — ругалась непонятно на кого. Скорее всего — на весь мир взрослых, так тщательно стерегущий правду.

Никто не хочет сказать ей правду! Саша чувствовала себя теннисным мячиком, который ракеткой отбрасывают игроки прочь друг от друга. От жалости к себе она заплакала. Плакать Саша не любила и поэтому предавалась этому занятию со злостью, громко всхлипывая и размазывая слезы по щекам. Легкие шаги внизу заставили ее съежиться. Еще не хватало, чтобы кто-то увидел ее ревущей. Она зло шмыгнула носом и стала вытирать щеки подолом футболки. И все же краем зареванного глаза она заметила, что по лестнице вверх поднимается мужчина. Или парень. Возраст она сначала не сумела определить. Он остановился над Сашей. Она стала лихорадочно подбирать какое-нибудь подходящее слово, чтобы пресечь чужое участие. Искала и не находила. У парня были длинные волосы до плеч и бородка. Вернее, подобие бородки, ее контурное обозначение. Он стоял и озадаченно смотрел на нее.

— Нельзя сидеть в жару на холодных ступеньках, — произнес он очевидное — Вы что, врач?

— Нет, я — художник, — улыбнулся мужчина, и Саша подумала: «Нет, не мужчина. Парень».

Улыбка обнажила его молодость. Саша поднялась. Парень был худой и высокий. Не настолько высокий, чтобы казаться долговязым, но выше Саши настолько, что она смотрела на него снизу вверх.

Саша поплелась вниз.

— Постойте! — как-то даже испуганно вскрикнул парень.

Саша вздрогнула от его окрика и обернулась.

— Посмотрите на меня, — спокойно произнес он тоном, не терпящим возражений, и Саша невольно подчинилась. Она увидела, что глаза у парня серые и волосы каштановые. Она попыталась мысленно «причесать» его.

Саша еще не знала, что большинство художников предпочитают длинные волосы, бородку, широкую одежду. Она не знала, и поэтому художник показался ей слишком странным. Каким-то чужеродным. И она инстинктивно отгородилась от него.

Парень спустился на одну ступеньку, протянул руку и хозяйски поправил что-то в Сашиной прическе. Саша дернула головой. Она не понимала, почему, собственно, все еще стоит в этом мрачном подъезде, похожем на склеп, и общается с этим ненормальным.

— Я должен вас нарисовать.

— Еще чего не хватало!

— Нет, вы не понимаете, — нервно заговорил парень, спускаясь вслед за Сашей. — У вас в лице есть что-то неуловимое. Этот взгляд… Эти губы… Вы мне не верите?

Саша поспешно спускалась вниз. Знаем мы этих художников. Сначала — приди в мастерскую, потом — разденься… Надо скорее выйти на свет.