Читать книгу "КРЕПОСТЬ ТЕЛЬЦОВ - Евгений Лобачев"

К мертвецу подошли одновременно.

— Дезертир? — с робкой надеждой спросил стрелец. С дезертирами разговор короток, это всем известно…

Скорпион ногой перевернул труп на спину. В грубом и простом лице убитого не было ничего примечательного — мужик примерно трех дюжин лет от роду, борода без усов по моде восточных Земель… А вот на лбу вместо тотемной татуировки длинный продольный шрам. Даже дети знают, что это означает.

— Ну, если ты видел в нашей армии Нерожденных, можешь считать его дезертиром, — с издевкой сказал скорпион и сплюнул на землю.

— Лазутчик… шпион, — прошептал стрелец то, что и так было понятно. — Интересно, он пробирался в наш лагерь или уже возвращался?

Скорпион, не тратя время на вопросы, присел на корточки и сноровисто пробежался руками по одежде убитого. Что-то, достойное упоминания, обнаружилось за пазухой.

— А вот и ответ на твой вопрос, — хмыкнул скорпион, осторожно разворачивая небольшой сверток папируса. Кроме пары строчек текста на нем имелся довольно толково изображенный план ущелья вместе с искусственно созданной преградой.

Глава третья

Город Арисса, восточная граница Земли тельцов, в нескольких парасангах на юг от лагеря Объединенной армии. Накануне открытия Арисской ярмарки.

Короткий злой свист — и в разные стороны брызнули щепки, выбитые из колеса бронзовым «клювом» на конце плети. Внутренне сжавшись, Сардар, тем не менее, продолжил путь, изо всех сил стараясь не показать, что зияющая в двух ладонях от пальцев свежая рана в деревянном ободе хоть чуточку испугала его. Кайсен — трус, яви слабину — забьет до смерти.

— Эй, Жидкий! — загоготал надзиратель, изготавливая плеть для нового удара. — Как плеточка? Припас для тебя, сладенький.

В ответ Сардар послал мерзавцу презрительный взгляд.

— Сдохни, ублюдок…

— Гыыы! — Кайсен зашелся в ослином реве, заменяющем ему смех. — Я сегодня в настроении поиграть, Жидкий. Колесо большое. Сделаешь круг, и я повторю попытку. На этот раз удар придется на палец ближе к твоим клешням. Ты веришь мне, мразь?

Сардар лишь скрипнул зубами.

— А вы, свиньи, — возвысил голос Кайсен, обращаясь ко всем кандальникам, вращавшим в то утро колесо, — вы мне верите? Эй, Хромец, — обратился он к калеке, налегавшему на рукоять перед Сардаром, — ты веришь, что я оттяпаю сегодня Жидкому клешни? Выпущу кровь из этой твари. Верней, воду. Ведь у них вода в жилах, ты знал это, Хромец?

Сардар зарычал. Великий Водолей, как он ненавидел эту скотину. А точнее, почти всех, с кем свела его судьба в этом занюханном городишке, в котором он, наивный человек, так недавно надеялся найти убежище от войны. Благая Прозрачность, от этой клички: «Жидкий», которой соседи наградили жителей Земли водолеев, злоба черной пеленой застила взгляд, и пальцы с такой силой впивались в рукоять, что, казалось, могли мять дерево, будто мягкую глину! Когда замкнется круг, и он снова поравняется с надзирателем — метнуться, вцепиться в эту щетинистую глотку, искалечить, разорвать голыми руками, сломать, как сухой сорняк… Ах, если б не кандалы!

Нет! Ублюдок только того и ждет. Одно резкое движенье — накинутся другие надсмотрщики, повалят, скрутят, и уж тогда… О да, тогда Кайсен точно забьет насмерть, бить лежачих он мастер. Нет, нужно успокоиться. Пока Кайсен играет в устрашение — ему нужно подыгрывать. Просто чтобы выиграть время. Шанс поквитаться придет, нужно только дожить до него…

Сардар зажмурился, пытаясь унять дыханье. Огромное, укрепленное горизонтально колесо, надрывно скрипя, медленно вращалось, толкаемое тремя дюжинами арестантов. Шаг, еще шаг, еще… Подземелье, в котором разворачивалась сцена, было столь обширно, что факелы на стенах не могли осветить его целиком, и каждый заключенный на своем скорбном пути то серой тенью проходил сквозь оранжевое световое пятно, то исчезал в непроглядной тьме, за один день рождаясь и умирая тысячу раз.

— Живей, собаки! — окрик Кайсена поднял новую волну гнева в едва нащупавшей успокоение душе Сардара. — Эй, Жиденький! Еще полкруга, и ты мой!

Свист плети потонул в жалобном вопле какого-то несчастного. Сардар бросил через плечо ненавидящий взгляд. Кайсен, — огненно-рыжий детина в пурпурной рубахе и таких же штанах, даже татуировка бычьей головы на лбу выкрашена охрой, — поднял руку, готовясь «угостить» очередную жертву. Остальные надзиратели — их было восемь — истуканами стояли у стен, безучастно взирая на остервенившегося товарища. Пальцы снова сжались. Убить… убить подонка!

— Кайсен лютует, — услышал Сардар за спиной хриплый выдох старика Кетира. — Небось, опять девка не дала…

— Он девок боится, — просипел шедший за Кетиром Горбун. — Он запал на нашего водолея. Ублажи его, Жидкий…

Последняя фраза всколыхнула короткую волну придушенных смешков, тотчас стихших.

— Заткнись, тварь…

Свист плети. Вскрик. Свист плети. Вскрик. Свист плети. Вскрик.

— Будьте вы все прокляты, — прошипел Сардар.

Кайсен появлялся в Водяном подземелье раз в неделю, чтобы, как он выражался, «поиграть». «Игра» заключалась в том, что в течение нескольких часов он измывался над узниками, качающими воду. Иного за такое самого заковали бы в кандалы: для крепости, стоящей на холме, вдали от рек, глубокая пещера, с ее подземным озером была единственным источником влаги. Иного, но не Кайсена. Он приходился двоюродным племянником самому Сыну Тельца. Дядюшка, хоть и сослал дураковатого племянника в эту глушь, к подножью Скорпионьих гор, однако наделил полномочиями Тельцова Ока, так что остановить его было просто некому. Только Пайса, местный лекарь, как говорили, не чуждый колдовства, открыто клял недоумка, грозясь наслать на него порчу.

Скрипело колесо, стонало натужно, замыкая круг. Свист плети — и на ободе забелела новая отметина, на пол-ладони ближе первой. Сардар сплюнул.

— Пол-ладони, сучонок, — прохрипел он. — Не палец, пол-ладони, криворукая обезьяна.

Ему одному было позволено так разговаривать с Кайсеном. Сомнительная привилегия, если точно знаешь, что расплатой за нее будет нескончаемо мучительная смерть.

Уже месяц, как ублюдок выбрал его своей главной «игрушкой». Целый месяц, с того самого дня, как Сардар попал сюда, и в первую же минуту знакомства преподал Кайсену урок, от которого тот не может оправиться до сих пор. Месяц ненависти, густой, как ядовитое зелье, тягучей, почти осязаемой, месяц под ударами плетей… Тридцать дней, которые Сардар прожил лишь благодаря своей хитрости, и мраку, царившему в голове мучителя.

— Рука почти зажила, Водичка, — протянул Кайсен. — Я не хочу, чтобы боль мешала мне в полной мере насладиться задуманным. Теперь недолго. Но перед тем, как я начну тебя убивать, ты попросишь у меня прощения. Расстараешься меня разжалобить. Тогда может быть, убью поскорей, в награду. Я еще не решил…