Читать книгу "Монета желаний - Наталья Солнцева"

– Да, да, конечно. – Клавдия прижала руку к щеке. Зубная боль становилась по-настоящему невыносимой. – Я вам все покажу, расскажу. Как вас зовут?

– Нелли! – Девица смешно переступала длинными ногами на огромных каблучищах.

«Что он нашел в этой девице? – подумала Клава. – Наверное, то, чего нет и не может быть во мне. Есть разные породы женщин. Те, которых любят, которым все удается, и другие, мимо которых проходит все самое лучшее, протекает между пальцами как вода. Не удержать!»

Она вытерла слезы и приступила к своим последним обязанностям. К концу дня Нелли должна быть в курсе всего, что входит в ее компетенцию. Еще на неделю Клавдия здесь не останется. Ни за что! Денег ей за это все равно не заплатят. Так лучше она выполнит работу для Вики. Тем более что срок поджимает.

Она вышла из здания фирмы, когда уже совсем стемнело. Город переливался разноцветными огнями. Высоко над ним стояло бездонное черное небо, полное звезд.

Клавдия вздохнула и посмотрела на часы. Государственная поликлиника уже закрыта, придется идти в платную. Закрутившись с делами, бумагами, компьютером, Нелли и прочим, она забыла про зубную боль, которая возобновилась с новой силой, как только Клавдия чуть-чуть расслабилась. Ночью будет еще хуже. Не стоит тянуть.

Подошел троллейбус. Стоматологическая поликлиника – через три остановки. Клавдия молча смотрела в окно, на сияющие витрины магазинов, неоновую рекламу, бледный свет фонарей. Прохожие с призрачными лицами спешили по своим делам. Тускло мерцала подсвеченная огнями золотеющая листва деревьев. Клавдии нравился ночной город, немного печальный, романтический и таинственный, словно сказочный мираж.

Врач принял ее, несмотря на позднее время, привел зуб в порядок. Он нехотя разговаривал, по привычке отвлекая внимание клиентки от неприятной процедуры. Впрочем, не такой уж и неприятной. После той боли, которую Клавдии приходилось терпеть на протяжении дня, это была просто легкая щекотка.

Выйдя из поликлиники, она решила пройтись немного пешком. В темноте ее старый плащ не так бросается в глаза. Она вспомнила, с каким презрением гардеробщица бросила ей одежду, и покраснела от стыда. Слишком часто ей было за себя стыдно: за свой вид, прическу, поношенную обувь, за то, что она не могла модно и красиво одеться. Раньше она думала об этом долгими ночами, плакала в подушку, а теперь… вроде уже и не надо. Во всяком случае, она не так остро реагировала на отсутствие самого необходимого. По сути дела, Клавдия ничего не могла себе позволить, побаловать себя вкусной едой, милыми безделушками, приятными развлечениями.

Это было ей недоступно с детства. Мама растила ее на скромную зарплату учительницы младших классов, дедушек и бабушек не было. Конфеты были долгожданной редкостью, только на день рождения и Новый год. Учеба в институте вспоминалась как тяжелый кошмарный сон. Клава даже собиралась бросить занятия, потому что у нее не было сапог, чтобы ходить зимой на лекции. Она всегда торопилась незаметно прошмыгнуть в гардероб и быстренько одеться, чтобы никто не видел ее старого пальто. По этой же причине она избегала студенческих вечеринок, походов в театр, загородных прогулок. Не говоря уже о свиданиях. Пара старомодных платьев, смертельно надоевших, юбка, брюки и свитер – вот и все ее наряды.

С тех пор как мама вышла замуж и переехала, Клавдия стала жить на свою зарплату. Почти ничего существенно не изменилось. Разве что появилось чуть-чуть больше свободы. Она могла себе позволить поваляться у телевизора в выходные, засиживаться допоздна за работой или читать всю ночь напролет. Никто не спрашивал ее, как дела, не надоедал бесполезными разговорами и поучениями. Из подруг осталась одна Вика, да и та, пожалуй, поддерживала отношения скорее из деловых соображений, чем из дружеских. Она работала в серьезной фирме, а в бухучете разбиралась отвратительно. Как ей удавалось столько времени скрывать это от своего начальства, Клавдия не могла себе представить.

Она с удовольствием делала за Вику уйму работы; во-первых, потому, что ей это нравилось, во-вторых, потому, что Вика платила за работу деньги. Суммы, конечно, мизерные, но Клаве вечно не хватало то на одно, то на другое, поэтому каждый рубль был кстати.

Мысли о деньгах, как всегда, довели ее до слез. Она вспомнила, что сегодня ее уволили с работы, а денег почти не осталось. Все жалкие сбережения пришлось отдать стоматологу. Теперь вся надежда на Вику. Хоть на хлеб будет.

Клавдия давно подошла к остановке и успела замерзнуть, ожидая троллейбус. От нечего делать она стала читать объявления, которыми были оклеены стенки остановки. Множество предложений торговать косметикой и пищевыми добавками ее не интересовали. Приглашались распространители газет и печатной продукции, продавцы продовольственных товаров на оптовых рынках. Кто-то предлагал немалую сумму тому, кто найдет «кудрявую беленькую собачку с черными ушками».

В троллейбусе было тепло и пусто. Клавдия задремала и чуть не проехала свой дом. Поднимаясь по лестнице, она встретила соседку с собакой.

«В крайнем случае украду Джимми, – подумала Клава. – Соседи ее обожают, обязательно будут искать и, скорее всего, не поскупятся на вознаграждение… Господи! О чем я думаю? До чего я дошла?!» Она захлопнула дверь своей квартиры и устало прислонилась к стене.

Сегодняшний день лишил ее последних жизненных сил. Итак, ей уже тридцать четыре года, она некрасивая, толстая, одинокая, глубоко несчастная, а теперь еще и безработная женщина. Никому не интересная, никому не нужная на всем белом свете. Бестолковая, невезучая, замкнутая, озлобленная на всех и вся, мечтающая украсть соседскую собаку, чтобы потом вернуть ее за деньги! Есть ли более низкая степень падения? Или она уже достигла самого дна?

Да нет, это еще не самое плохое, если вспомнить грязных бездомных попрошаек, которых полно развелось в подземных переходах и метро.

Клавдия посмотрела на телефон. Звонить никому не хотелось. Даже маме. Что она ей скажет? Что Арнольд уволил ее, наконец? Заменил более молодой, накрашенной и длинноногой девицей? Что у нее нет денег заплатить за квартиру? Что у нее промокают ботинки, а плащ совсем вышел из моды? Что у нее нет зимнего пальто и придется ходить в осенней куртке и двух свитерах? Что она строит планы по похищению Джимми?

Это было уже слишком!

Клавдия отправилась на кухню и поставила чайник. Врач сказал, что есть нельзя в течение двух часов. Пока она заварит чай, поджарит пару блинчиков, как раз пройдет остаток времени.

Когда Клавдия обнаружила, что мука и сахар кончились, она наконец заплакала. Что происходит с ее жизнью? Все детство она мечтала наесться апельсинов и жареной курицы. Просто сесть и съесть целую курицу, без хлеба, без ничего. А потом апельсины – сколько хочешь, два, три, пять. У нее никогда ничего не было вдоволь!

Они с мамой мечтали, что, когда Клава выучится и будет работать, все в их жизни переменится. Что именно должно перемениться, они не обсуждали. Все! А что получается?

Она никак не могла отвести взгляд, когда другие женщины покупали колбасу, бананы, мандарины – не по одному килограмму – и тащили домой неподъемные сумки с едой. Хоть не ходи в магазины совсем! Клаве приходилось покупать фрукты по одной штучке, теряясь под презрительными и раздраженными взглядами продавщиц: ходят тут всякие нищие, отвлекают от работы! Из-за этого она многие продукты совсем не покупала. Стыдно было.