Читать книгу "Киллер на диете - Дарья Калинина"

Вот вам и «хрущевка»! Конечно, неизвестно, как долго эта красота продержится, но пока что тут все очень и очень даже прилично. Твердая «пятерка» городской администрации, принявшей этот проект по реконструкции старых домов «хрущевского» типа!

Мариша позвонила в старенькую дверь. Правительство озаботилось покраской стен в подъезде, заменило проржавевшие трубы и канализацию, поменяло унитазы и прочую сантехнику в самих квартирах, но вот двери жильцов остались в прежнем состоянии. Разве что теперь они еще были измазаны каплями светло-кремовой краски, которой маляры отчаянно фигачили стены, стараясь уложиться в срок.

Некоторые жильцы озаботились тем, чтобы оттереть свои двери от этих неаккуратных мазков, но Аюша и ее бабушка явно не принадлежали к их числу. Их дверь была густо заляпана краской, да еще как раз посередине красовался жирный мазок, которым неосторожный маляр задел дверное полотно.

– М-да… – протянула Мариша. – Даже самое лучшее начинание можно при желании испортить.

Она нажала на кнопку дверного звонка и услышала отчаянный вой:

– У-у-у!

– Ой! – отпрыгнула в сторону Мариша. – Что это?!

Вой прекратился так же внезапно, как и начался. Но стоило Марише вновь прикоснуться к дверному звонку, как жуткий звук раздался вновь.

– Да что же это! – вновь отскакивая от двери, воскликнула Мариша. – Что за хрень такая?!

Но в это время дверь квартиры отворилась и наружу выглянула молодая девушка.

– Ну? – недовольно осведомилась она. – И кто тут шумит и звонит нам?

При одном взгляде на эту девушку Мариша сразу же поняла, что перед ней та самая Аюша, которая и была ей нужна. Этой девушке, одетой по европейской моде в джинсы и белую маечку, куда больше подошли бы традиционные сари и тика на лбу. Кровь отца-индуса и его многочисленных родственников слишком явно была заметна в ней. И кожа у нее была не желтая, а темно-коричневая.

– Ну? – повторила она, но с еще большим недовольством. – Чего шумишьто?

– Я не шумлю… Мне нужна Аюша.

– Аюша – это я! А ты кто такая?

– Я…

Мариша както не подумала о том, как она будет представляться Милиной подруге. И сейчас откровенно растерялась.

– Я подруга твоей подруги, – наконец выдавила она из себя.

– Какой именно?

– А у тебя много подруг?

– Что есть, то есть, – равнодушно подтвердила Аюша. – Подруг у меня хватает.

– Я подруга Милы.

Аюша внимательно оглядела Маришу и быстро констатировала:

– Врешь!

– Почему это?

– Потому что у Милки никаких подруг нету! – пояснила Аюша. – А с тобой она точно дружить не захочет. Ты же старше ее почти в два раза!

– Я знакомая ее сестры.

– А-а-а… Наташкина приятельница? Ну? И чего тебе от меня надо? Я с Наташкой не дружила никогда. Что от меня может быть нужно ее приятельнице?

Разговор происходил на лестничной площадке. И Аюша явно не собиралась приглашать Маришу к себе в дом.

– Мы так и будем тут стоять? – поинтересовалась сыщица.

– Можешь уйти, – пожала плечами Аюша. – Я тебя к себе не звала.

И тут Мариша не выдержала и воскликнула:

– Ты тут корчишь из себя черт знает кого! Хамишь мне! А ты хоть знаешь, что Мила пропала? Ее родным ничего не известно о судьбе девушки вот уже две недели!

Судя по выражению испуга, промелькнувшему на обезьяньем личике Аюши, она об этом слышала впервые. То есть о самом исчезновении Милы она была не в курсе. Но чтото такое она явно подозревала, поэтому и перепугалась сейчас так сильно, что ее смуглая кожа стала в один миг отливать фиолетовым.

– Зайди! – быстро приказала она Марише.

Ясное дело, что Мариша не стала отказываться. Вошла и удивилась тому хаосу, что царил в крохотной прихожей. Вся обувь была выброшена из шкафов и перемешана в произвольном порядке. На стене висел один старый кроссовок сорок пятого – сорок шестого размера, а рядом с ним болталась на одном ремешке красная босоножка. В углу стояли кирзовые сапоги, в которые, словно цветочки в две вазы, были воткнуты голубенькие детские сандалики и женский замшевый сапожок.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Аюша, заметив недоумевающий взгляд гостьи. – Бабка моя чудит.

– Твоя бабушка?

– Ага! Она у меня малость того… с приветом. Вот и хулиганит. Вредничает.

– Что же ты за ней не следишь?

– Ага! За ней уследишь, пожалуй! – фыркнула Аюша. – Пока я обед готовила, она в прихожую шмыгнула и вот этот натюрморт учудила. Да я и не возражаю. Лишь бы она к спичкам не тянулась. И с острыми предметами не баловалась. Ну и еще лекарства я от нее все прячу. Большая она у меня охотница таблетки пожевать! Даже больше не съест, а испортит, порвет все и раскидает. Иной раз, вроде как она и в разуме, говорит вполне нормальные вещи. А другой раз, словно дитя малое!

Верно в народе говорят: старый – что малый. Старые люди частенько доходят до такого состояния, что их с трудом можно отличить от детей. Только если у детей такой хулиганский период через некоторое время пройдет, то у стариков, увы, выход из этого состояния далеко не столь оптимистичен.

Бабушка Аюши обнаружилась в кухне, где она деловито помешивала суп, явно готовясь добавить в него чтото из красивой глазурированной мисочки.

– Стой! – воскликнула Аюша, вырывая мисочку из рук старушки. – Ты зачем хочешь стиральным порошком наш обед испортить?!

От громкого крика внучки губы у старушки задрожали. А на глазах навернулись слезы.

– Ну не плачь, не плачь! – тут же воскликнула Аюша. – Ты у меня самая хорошая. Ты же моя любимая Петровна! Хочешь конфетку, бабушка?

Конфетку старушка хотела. Слезы у нее моментально высохли, и она с готовностью закивала головой.

– Ну вот и умница! – похвалила ее Аюша, когда старушка занялась протянутой ей шоколадкой. – Ну вот и молодец. Иди, посмотри телевизор. А потом мы будем кушать.

Старушка утопала в комнату, откуда в самом деле послышался звук включенного телевизора. Видно, не так уж безумна была эта Петровна. А Аюша, сняв спасенный ею суп с плиты, подступилась к Марише.

– Как это получилось, что Милка пропала? – требовательно спросила она у нее.

– Ты это у меня спрашиваешь? По-моему, это вы с ней подруги. Ты и должна знать, куда могла деться Мила.

– Я? Нет! Я не знаю, – быстро потрясла головой Аюша.

На взгляд Мариши, она это сказала слишком уж быстро. Словно заранее все продумала и приготовилась все отрицать.

– Ты уверена?

– Ну! Я ведь уже сказала! Не знаю я ничего!