Читать книгу "Ищу идеального мужчину - Алена Любимова"

— У меня все то же самое, что у тебя. Только у тебя детки маленькие, и бедки — тоже. А моя уже выросла, и проблемы соответственно укрупнились. Представляешь, мужика сегодня домой привела…

— Никак замуж выходит? — охнула Нонна.

— До замужества пока не дошло, и вообще дело не в этом, а в том, что мужик ее старше лет на пятнадцать. Представляешь?

— Вполне. — Мои слова почему-то совершенно не смутили подругу. — Молодец твоя Надька, правильно мыслит. На сопляков нет смысла размениваться. Мужик-то хоть солидный, при деньгах?

— Я к нему в кошелек не заглядывала.

— По виду-то можно определить. Машина у него какая?

— Понятия не имею. Его Надька на своей привезла.

Нонка разочарованно прогудела:

— Что это она так? Влюбилась? Найти пожилого и без машины.

Меня рассмешили зигзаги Нонкиных мыслей.

— Вообще-то у него есть машина.

— Уже лучше. Какая?

— Говорю тебе: понятия не имею. Но Надька в него не влюбилась. Сама мне сказала. Они просто встречаются. По-моему, ей льстит, что на нее обратил внимание взрослый мужик.

— А ты ей верь больше. Сама-то много своей маме докладывала, когда влюблялась?

— Нонка, зачем ты сравниваешь. У нас с Надькой вполне доверительные отношения.

— Блажен, кто верует, — скептически бросила она. — Конфликт родителей и детей всегда остается. Тем более мужик на столько ее старше, ты наверняка насторожилась. Будет она тебе о своих истинных чувствах к нему докладывать.

— Нет, если бы Надька была влюблена, от меня не укрылось бы, — по-прежнему не испытывала сомнений я. — Тут скрывай не скрывай… Хотя, знаешь, Нонка, они, как мы раньше, теперь не влюбляются. Вот помню, когда я влюбилась, вообще перестала что-нибудь видеть вокруг, кроме него. Есть не могла, спать, жила только от встречи до встречи. А у Надьки, по-моему, никогда так не было. Ну, нравится мальчик, встречается с ним, но никаких бурных эмоций.

— Это, Вера, потому, что для нас и поцеловаться было событием, а эти теперь спят со всеми направо и налево. Все доступно, все возможно, никакого запретного плода.

Я обиделась за дочь.

— Надька не спит направо и налево!

— Хочешь сказать, она у тебя до сих пор девушка?

— Таких интимных вопросов я ей не задаю, но полагаю, что уже нет.

— Что и требовалось доказать! — восторжествовала Нонна. — Ничего ты о ее личной жизни, по сути, не знаешь. И она тебе не докладывает. А ты сама влюбилась один раз. Замуж зачем выскочила? Да чтобы можно было законно сексом заниматься. И вся любовь у вас после свадьбы на убыль пошла.

Нонка вечно умеет вывернуть все наизнанку! Правда, отношения у нас с Надькиным отцом и впрямь быстро испортились.

— Ага! Молчишь! Ведь права я! А эти что? Понравился мальчик, переспали. Энтузиазм перестал выказывать, разбежались. Следующего нашла.

— Нонка, ты как-то все упрощаешь и опрощаешь. Нет, нравы стали, конечно, свободнее, однако любви все ищут.

— Где ж ее взять на всех! Вон у тебя много любви нашлось? Сплошной проходной вариант! А теперь вообще пусто.

— Вы с Надей словно сговорились. Вообрази, она меня сосватать решила!

— К кому? — Нонна заметно оживилась.

— Да пока абстрактно. Сказала, будет подыскивать подходящую кандидатуру.

Нонка аж захлебнулась.

— Это, Верунь, неспроста. Точно в того мужика влюбилась. Вот и хочет тебя куда-нибудь пристроить. Чтобы ты отвлеклась и ей палки в колеса не ставила.

— С какой радости я ей должна палки в колеса ставить? Ее выбор, ее жизнь, пусть сама и решает. Тем более мне этот Родион вполне понравился.

— Родион? Какое редкое имя! Слушай, а внешне он какой?

— Знаешь, вполне симпатичный, вежливый.

— По поводу вежливости не особо обольщайся. Они сначала все вежливые. А привыкнет, таким иной раз хамом себя проявит! Откуда что берется! Ну, так ты мне его опиши, опиши! В чем симпатичность.

— Ну, приятный. Улыбается хорошо.

— Ох, вытягивай из тебя! Говори, рост какой? Масть?

— Ростом будет повыше Надьки.

— Хорошо, — одобрила моя подруга. — Надька высокая, значит, ее Родион минимум метр восемьдесят.

— Наверное. Стрижка короткая. Волосы… шатенистые.

— Лысины нет? — забеспокоилась она.

— Пока, по-моему, не наблюдается.

— Толстый, худой?

— Средний. Одет хорошо.

— Ну хоть картину теперь себе составила твоего будущего зятя, — с облегчением выдохнула она.

— Да не собирается она за него замуж. И командует им…

— А он слушается?

— Пока вроде да.

— Положительный момент. Значит, есть надежда, что будет управляемым.

— Нонка, она его не любит, — отчеканила я.

— Поживешь — увидишь, — словно не слышала она. — Надежда — девка практичная. За здорово живешь тратить свое время не станет. Раз даже на машине его возит, помяни мое слово, у нее к нему что-то есть. Но больше всего меня настораживает, что она решила твоей личной жизнью заняться.

— Она говорит: «Хочу, чтобы ты, мама, была счастлива!»

— А ты слушай да читай между строк: чем мама счастливее, тем меньше меня станет дергать и моему счастью не будет завидовать.

— Что ты несешь! Когда, интересно, я ее дергала? И уж тем более никогда не завидовала. Она моя дочь.

— Вот уж не аргумент! Я своей матери тоже дочь. А она до сих пор пережить не может, что у меня нормальная семья, а от нее мой папаша удрал, когда мне было три года. Кстати, вполне его понимаю: я бы, на его месте, и года ее не выдержала.

— Кстати, как твой отец-то? — поинтересовалась я.

— Замечательно! И выглядит хорошо. А с моей остался бы, уверена, давно помер бы. Она бы его запилила. Ой, опять мы все о моей мамаше! Не могу больше! Хоть пять минут о ней не думать. А Надька неужели тебе мужика присмотрела?

— Да нет. Пока она теоретически действует. Вот сейчас сидит и по Интернету шарит. Я ее отговариваю: не надо. Но она уже завелась. Кстати, там такие красавцы попадаются.

— Рехнулись вы обе! — возопила она. — Эти красавцы и есть самые главные альфонсы! Знакомятся с бабами по всему свету, а потом под разными предлогами деньги из них выдаивают. И хорошо, если только деньги, — многозначительно добавила она. — Я вот недавно читала: всякие турки, греки и арабы выписывают к себе девушек якобы для женитьбы, те приезжают, раззявятся, а они их после в публичные дома продают.

Я засмеялась.

— Ну, для публичного дома я старовата.