Читать книгу "Прислушайся к сердцу - Триша Дэвид"

Джек моргнул.

— У вас замечательная комната, — затараторила Мадди, прежде чем Брайони успела открыть рот. — А все остальное такое же?

— Остальное немножко загромождено.

— Вы хотите сказать, что эта комната не загромождена?

Джек с ужасом огляделся.

— Видите ли, я собираю вещи, — засмеялась Брайони. — У меня есть уверенность, что когда-нибудь я буду жить в большом доме, и они все мне понадобятся. Когда уезжала из Нью-Йорка, я пыталась кое-что продать. Продавать вещи, в принципе, вполне нормальное дело. Но когда вы начинаете выбирать, вспоминаете, где вы эту вещицу нашли, как она вам дорога, расстаться с ней становится невозможно. А убрать в шкафы… Знаю, мне бы следовало некоторые из этих ковров запихнуть в кладовку, но они здесь для забавы.

— Вы все это привезли из Америки?

— Мм… Не могла же я оставить их там! — Она снова засмеялась и посмотрела на Мадди. — Хочешь посмотреть мою спальню?

— О, да! — Мадди пролетела через комнату и схватила Брайони за руку. — Пожалуйста…

— Если вам интересно, вы тоже можете посмотреть, — с улыбкой предложила Брайони Джеку. — Или возьмите в кухне пиво, дверь прямо из холла. Простите, мне надо бы предложить вам еще до того, как я пошла в душ. Но я ни о чем не могла думать, только бы поскорей избавиться от запаха.

Джек простил ее. Или был близок к этому. Он встал и, к своему изумлению, обнаружил, что идет не за пивом. Вместо кухни, он почему-то очутился на пороге спальни, вытаращив глаза на постель Брайони.

Огромная, впору самому королю, с резьбой по темно-красному дереву. С высокими столбиками на каждом углу, украшенными золотом. С пурпурными драпировками, с балдахином, похожим на шатер султана.

— Нелепая штуковина? — засмеялась Брайони. — Я ее продам. Роджер говорит, что не сможет спокойно на ней спать. А для гостей она едва ли подходит.

— Роджер?

Джек обнаружил, что ему трудно дышать.

— Мой жених.

Жених? Да, конечно! Джеку кое-как удалось восстановить дыхание. По необъяснимой причине все было расставлено по своим местам.

— Я бы хотела спать в ней! — объявила Мадди. — Очень, очень хотела бы!..

— Конечно, если Джек позволит, ты можешь провести ночь здесь, со мной и Гарри.

— Гарри тоже спит здесь?

Мадди широко открыла глаза.

— По правде говоря, да, — призналась Брайони, — Гарри и я плаваем в этой кровати. — Она взъерошила маленькие конские хвостики девочки. И Мадди, которая обычно вся съеживалась, когда ее трогали, прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением. — Хорошо, мисс. Теперь давай займемся собаками. Сначала Гарри, а потом твоей Джесс.

Что за этим последовало, не поддается никакому описанию. Если бы кто-нибудь сказал Джеку, что он будет радоваться, занимаясь купанием, а затем сушкой двух вонючих собак, он бы решил, что разговаривает с душевнобольным. Не переставая хохотать, они вымыли собак и, все пятеро, вернулись в эту безумную гостиную. Вместе с мокрыми собаками утонули в коврах и принялись их сушить фенами.

Собаки восприняли это с восторгом. Мадди тоже. Лишь Джек чувствовал какой-то дискомфорт. Черт возьми, что из себя представляет Роджер? Наконец Джек не выдержал.

— Так скажите мне, — спросил он, когда чистые и высушенные собаки вместе с Брайони и Мадди катались по коврам, — что, черт возьми, вы делаете здесь, в Гамилтоне? Роджер разве местный?

Смех Брайони чуть стих.

— Роджер живет в Сиднее.

— Но, вероятно, вы приехали из Нью-Йорка, чтобы выйти замуж за Роджера?

— В какой-то мере. — Брайони схватила щетку и с остервенением начала расчесывать шерсть Гарри. — Роджер и я знаем друг друга вечно. Он предлагал пожениться уже давно, но я хотела сначала увидеть мир. И уехала в Америку. Я ведь дизайнер по интерьеру, — она усмехнулась, — если вы еще не догадались.

Молчание. Брайони украдкой взглянула на Джека. Какой хмурый!

— В Нью-Йорке я создала агентство, занимающееся дизайном интерьера, но очень скучала по Австралии, — продолжала она. — Роджер постоянно навещал меня, и все уговаривал выйти за него замуж. И тогда Мирна… Мы с Мирной познакомились в университете и вместе начали наш бизнес. Так вот, Мирна написала, что у нее родились двойняшки и что придется закрыть ее дело, если не найдется человек, который пока займется им. И я рассчитала, что на определенный период могу приехать домой. Двенадцать месяцев поживу здесь. Привыкну к тому, что я не в Нью-Йорке, а потом поеду в Сидней и выйду замуж за Роджера.

— Но… я думала, вы американка.

Мадди не понравился такой поворот событий. Брайони уедет… Брайони австралийка…

— Я полуамериканка, — пояснила Брайони. — Мама американка. Она давным-давно вышла замуж за папу. А он австралиец.

— О! — Лицо у Мадди прояснилось. — Значит, вы такая же, как я.

— Да.

— Но… вы собираетесь жить в Сиднее?

В голосе девочки звучало горькое разочарование. Брайони обняла ее. Джек, не веря собственным глазам, уставился на них. Мадди позволила обнять себя?

— Пока я не хочу в Сидней, на тот берег.

— Что значит — на тот берег? — озадаченно спросила Мадди.

— На тот берег — это что-то в далеком будущем. Не хочу об этом думать.

— Вы не хотите выходить замуж за Роджера?

— Конечно, я хочу выйти замуж за Роджера, — словно защищаясь, возразила Брайони. — Он очень умный.

— Как Гарри, — вставил Джек.

— Да, — улыбнулась она. — Но у Роджера есть определенные преимущества перед Гарри.

— Какие? — спросила Мадди.

— Ну, для начала он богатый адвокат.

Зеленые глаза Брайони сверкнули.

— Джек тоже богатый, — заметила Мадди. — Вы могли бы выйти замуж за него.

Ага, правильно! Повисло молчание. Брайони почесала лодыжку.

— Чай? — предложила она. — Я проголодалась. А вы?

— Я тоже, — оживилась Мадди.

— Нам пора ехать, Мадди.

Джек решительно встал и взял девочку за руку.

— Я не предлагаю ужин из семи блюд, — улыбаясь, сказала Брайони. — Чего нет, того нет. Стряпня не самая сильная моя сторона. Я могу предложить лишь тосты с сыром.

— Сэндвичи с сыром — мои самые любимые!

Джек взглянул на дочь и вздохнул. Ему-то точно нечего здесь делать. Эта женщина красивая. Эта женщина интеллигентная и остроумная. Эта женщина эксцентричная. И она обручена с другим мужчиной.

Надо бежать отсюда. И прямо сейчас.

Да, но Мадди как ожила! Дочь была с ним уже три месяца — скучная, вялая, не выказывая к чему-либо никакого интереса.