Читать книгу "Киса - Борис Свердлин"

От этих слов, и в без того лихорадочно стучащем сердце девушки, почувствовались небывалые до этого пронзительные, резкие удары – так, что Кире казалось, что она вот-вот умрёт.

– Мы тебя не собираемся ни бить и ни убивать. Мы – не убийцы… Кстати, тебя сюда насильно никто не затаскивал… Ты сама пожелала встречи с мужчиной. Могла и не пойти… Разве я не прав? – при этом он так мерзко, так нагло заулыбался, что Кире хотелось врезать ему по его паршивой харе… – Я прав! И ты знаешь, что я прав. Ты хотела любви… Да! Как все нормальные, тем более красивые девушки, ты мечтала о романтических свиданиях на голубом берегу моря, в роскошном ресторане, с прекрасным мужчиной… И всё это было. Но твоя душа, – при этом он заходил по комнате как лектор, читающий длинную лекцию, – твоя душа… хотела нечто большего. Она искала близости. Любви. Большой любви… Поэтому ты и приехала сюда. И ты – не ошиблась! Тебя на самом деле ждёт здесь любовь. Большая, непрекращающаяся любовь. Ты узнаешь красивых, энергичных мужчин. Мужчин, которые за твою любовь ещё и заплатят. Ты сумеешь вдобавок и хорошо заработать… И если будешь умной и послушной – вернёшься к себе домой ещё и богатой… Ещё и богатой. – При этом он снова посмотрел пристально на Киру, приподняв свои брови и размеренно покачивая головой. – Мой тебе совет бывалого человека: не сопротивляйся ходу судьбы и принимай её, как должное…

Эти слова, как ни странно, почему-то немного успокоили Киру. Она вдруг поняла, что на данном этапе любое сопротивление и противопоставление – бесполезно. Надо смириться, восстановить силы и тогда (дай Б-г!), может быть, удастся отсюда сбежать.

– Ты понимаешь меня? – уже более мягким тоном спросил бородач. – Таких, как ты, у нас много. Мы не испытываем де-фи-цита в товаре… И все – довольны, прилежны… И даже счастливы! Понимаешь?.. Понимаешь, я спрашиваю!?

Кира, абсолютно не осознавая почему вдруг так делает, кивнула головой.

– Ну, вот и молодец! Молодец, Киса!

– Я – Кира, а не Киса, – как-то нелепо возразила всё ещё дрожащая от страха девушка.

– Была Кира… А теперь будешь называться Кисой… И не забудь это, Киса… Да… Твоя комната, сама видишь… В общем, всё надо помыть, постирать, убрать… Да и себя привести в порядок. У нас есть и стиральная машина, и пылесос, и столовая. Да… Можешь пойти поесть, попить. Мы – не звери. Ты по-хорошему к нам, мы по-хорошему к тебе. Поняла?..

Кира молчала.

– Ты поняла или опять начнём сначала? – грозно переспросил волосатый гигант.

– Поняла, – еле выдавила из себя Кира.

– Ну и хорошо. Собери всю постель, перестирай, помой и иди ешь.

Тётя Бася не спала всё ночь. Ей всё время казалось, что кто-то тихо-тихо стучится в дверь, боясь разбудить соседей, и она, насколько это было возможно в её преклонном возрасте, каждый раз вскакивала с кровати и неслась к этой проклятой двери, открывая её и обнаруживая, что за ней никого нет.

Не дожидаясь одиннадцати часов дня, старушка снова позвонила в полицию.

Уже другой полицейский, абсолютно незнакомый с её историей, буквально точь-в-точь, как вчера, начал расспрашивать все подробности, во многом раздражая изрядно разволновавшуюся пожилую женщину, впервые в жизни потерявшую молодого, здорового, столь любимого ей, родного человека.

– Вы вообще записываете, что я вам говорю? – не вытерпев, буквально закричала старушка. – Человек не пришёл домой. Понимаете? Взрослый человек. Здоровый, не больной. И никаких сигналов…

– А вы знаете этого человека, с которым она ушла? – допытывался полицейский.

– Я понятия не имею, кто он и откуда. Высокий, чёрноволосый, красивый, говорит по-русски… Понимаете?

Полицейский замолчал.

– Вы меня слышите? Я же вам даю полное описание…

– А фотография племянницы у вас есть?

– Есть, конечно. Правда не последняя. Два года тому назад прислали… Но она мало изменилась.

– Хорошо, мы скоро к вам приедем, – успокоил полицейский, после чего послышались длинные гудки.

Тётя Бася, сказав про фотографию, тут же полезла в тумбочку старого шкафа, где у неё хранились старые письма, альбомы и нитки, которыми она ещё пользовалась, подшивая себе разорвавшуюся одежду или постельные принадлежности.

– Вот она, вот она, моя красавица, – вслух заговорила старушка, неожиданно роняя слёзы на подол аккуратно разглаженного кружевного платья. – Где же ты, миленькая? Дай Б-г, чтобы жива была и здорова!

В это время раздался звонок. И вначале старушка поплелась к двери, думая что это полиция, но когда звонки продолжились она наконец поняла, что это телефон. «Вдруг Кирочка?» – пронеслось у неё в голове.

– Алё! Кто это? А… Сонечка..? Почему не звоним? – старушка, услышав столь болезненный вопрос своей родной сестры, горько расплакалась.

– Алё! Алё! – раздалось в трубке, – Бася! Бася! Что там у вас?

– Ой, Сонечка… Подожди, выпью немного воды, – она взяла приготовленный ещё утром стакан с валерьяновыми каплями и немного, со вздохом, отпила. – Понимаешь, Сонечка, Кирочка приехала благополучно. У неё даже сразу обнаружился провожатый. Красивый, высокий парень. Да… Говорил по-русски. Проводил её и ушёл… На утро приехал снова. Пришёл с цветами. Сказал, что хочет показать ей город, море. Они уехали.

– А телефон, телефон Кирочка взяла с собой?

– Конечно, и телефон, да и он сказал, что привезёт её обратно через пару часов…

– Он – бандитского вида? Какой?

– Да не скажешь, что бандитского. Я же говорю: высокий, тёмноволосый, красивый, говорил на хорошем русском языке. Вежливый. С цветами…

– Да сейчас бандита от нормального человека не отличишь, так умеют подделываться…

– Я полицию вызвала. Должна вот-вот приехать. Сейчас фотографию, которую ты мне пару лет тому назад выслала, нашла. Может быть, пригодится при поиске.

– А в больницах узнавали?

– Да, полиция тут же проверила. Ни в больницах, нигде… нет. Надеюсь, очень надеюсь, что всё в порядке, – сказала и так горько расплакалась, что с трудом услышала звонок в дверь. – Прости, Сонечка, кажется, полиция пришла. Свяжемся поздней. Держись, дорогая и ты – и, вытирая на ходу слёзы, тихонько направилась к двери, то и дело повторяя: «Иду, иду!»

Полицейских было двое. Один более пожилой, лет пятидесяти, другой – лет двадцати пяти, максимум.

Старший, после того, как поздоровались и сели около стола, медленно сказал: «Если что-то будет непонятно на иврите – вот Шломо. Он говорит на трёх языках…»

– Да я уж в Израиле больше тридцати пяти лет. Мы с покойным мужем приехали ещё молодыми. Относительно молодыми. Я десять лет работала преподавателем в Хайфском университете. Поэтому, не волнуйтесь, с языком у меня нормально. Не нормально только с тем, что произошло.

– Вы только успокойтесь, – сказал старший полицейский, – мы сделаем всё возможное, чтобы найти вашу племянницу… Давайте посмотрим её фотографии, одежду, которую она оставила, другие вещи.