Читать книгу "Отмщенный - Кирилл Казанцев"

Группа продвинулась в чащу метров на семьдесят и стала перестраиваться клином. Следы преступника пропали — первый тревожный звоночек. Спецназовцы перешептывались в переговорное устройство, «следопыты» лихорадочно искали следы. «Всем остановиться, — приказал Сергей Иванович. — Слушать».

Отряд застыл, бойцы навострили уши. Кудряшинский бор жил своей вялой ночной жизнью. Посвистывал ветер в далеких кронах, где-то в чаще ухала неугомонная ночная птица. Щелкали, отваливаясь от стволов, сухие веточки. Хрустнула валежина — метрах в сорока, «на полвторого»! Бойцы напряглись. Чего бы ей хрустеть без видимой причины? Есть контакт! — забилась пульсация в голове. Снова хрустнуло — уже глуше.

— Всем вперед, — бросил в микрофон Плакун. — Он здесь. Не спугните раньше времени…

Бойцы устремились вперед. Снова встали, отмерив половину дистанции. Хрустнула валежина — метрах в сорока, «на полвторого»! Издевается? — пронеслась тревожная мыслишка. Вперед, этот тип их вычислил! Бойцы бросились дальше, освещая дорогу фонарями. И вот незадача — угодили в средоточие молодого ельника, по которому совершенно невозможно передвигаться вертикально! Не заманивает ли нас этот умник? — вкралась вторая тревожная мыслишка. Бойцы опускались на колени, чертыхаясь, проползали под низко висящими лапами. «Очень плохо», — отметил Плакун. Карты Кудряшинского бора у спецназа, разумеется, не было. Не существует в природе подобных карт — просто зеленое пятно на местности.

— Товарищ майор, он перед нами, — взволнованно сообщил в коммуникатор идущий впереди лейтенант Ордынский. — Он глумится над нами, уводит в лес. Разрешите атаковать?

— Давайте, — решился Плакун.

И покатилась с косогоров спецназовская масса! Лес осветился, словно днем. Ругались бойцы, обретая ссадины и шишки, копошились в прелом мху. Метался свет, озаряя приземистые ели, впадины и вздутия на ровном месте. Вот что-то мелькнуло — впереди, «на полвторого», мать его! Юркая тень прошмыгнула между деревьями. Десятая доля секунды — и пропала. Бойцы устремились в заданный квадрат, ломая боевой порядок. Мелькали ели, кочки. Пробежало плешивое дерево, обросшее лишайником. Отряд все глубже погружался в низину.

— Растянуться, — приказал Сергей Иванович. — Глазнев, Ростовченко — на фланги.

Это было какое-то странное место. Полная глушь. В этом гиблом месте деревья теряли хвою, со стволов сползала кора. Учащались неровности ландшафта, топорщились неказистые кустарники. Отряд ускоренным маршем спускался в низину, огибая препятствия. Искомый объект был прямо по курсу, ни у кого из бойцов не возникало в этом сомнения. Поэтому отчаянный вопль за спиной явился полной неожиданностью! Бойцы растерянно озирались, слепя друг друга фонарями. Мучительный вопль преобразился в долгий страдальческий стон. Бойцы, спотыкаясь, побежали обратно. Боец катался по траве, мыча от боли. Боль была такая адская, что лицо пожирнело от пота. У лейтенанта Ростовченко были перебиты ноги ниже колена! Он давился словами — он не понимает, как это случилось, вроде шел со всеми наравне, наткнулся на незначительное препятствие. А потом со спины обрушился удар — словно оглоблей огрели! Он слышал, как трещали собственные кости, ноги сломались, будто спички, непередаваемая боль… Спецназовцы вскидывали автоматы, крутились, светили фонарями. Выбывший из строя боец закусил рукав форменной куртки, так было легче терпеть.

— Ищите его, товарищ майор, — хрипел незадачливый Ростовченко. — Он где-то здесь… Я справлюсь, позабочусь о себе. Потом пришлете за мной кого-нибудь…

— Он там! — завопил спецназовец по фамилии Иваненко, выбрасывая руку в сторону кустов. — Я видел, как он перебежал, товарищ майор!

— Огонь по кустам! — выплюнул Плакун.

Свинцовый шквал пронесся по лесу. Сыпались ветки, огрызки коры, летели клочья мха и чернозема. Пули взбудоражили кустарник, срывали листья.

— Отставить огонь!

И все услышали жалобный затухающий стон. Бойцы возбужденно загалдели — попали в гаденыша! Двое — Иваненко и Глазнев — под прикрытием дружеских стволов бросились прояснять обстоятельства. Они скакали по кочкам, пробуравили взлохмаченный кустарник. И пропали.

— Товарищ майор! — прокричал из мглы Иваненко. — Здесь канава!

Установилась тишина, и уже секунд через двадцать до взбешенного Плакуна дошло, что его редеющую команду снова обули. Семеро бойцов рванулись через кустарник и в неглубокой лощине обнаружили очередных страдальцев. У Глазнева была разбита голова, с темечка стекала кровь. Иваненко делал попытку приподняться, но земля не держала, он завалился и так взревел, что все почувствовали себя не в своей тарелке.

— Падла, толкнул меня, мужики… — болезненным голосом жаловался Иваненко. — Это шейка бедра, мужики… В натуре, он шейку бедра мне сломал… Как же я теперь?

У этой парочки не хватало одного «Каштана», а подсумки с запасными магазинами были вскрыты и опустошены. Черт, он ведь не мог далеко уйти! Жгучий страх охватил майора спецназа: если этот гад начнет стрелять, то покрошит всех к чертовой матери, и бронежилеты не спасут! Он разорялся, орал дурным голосом — всем рассредоточиться, занять круговую оборону и изрешетить к той-то матери весь этот долбаный лес! И вновь многострадальную чащу накрыла завеса свинца. Спецназовцы самозабвенно лупили по всему, что видели в лучах света, натыкались друг на друга, роняли фонари. А когда стрельба оборвалась, вновь услышали стон. Лейтенант Ордынский катался по траве, зажимая простреленную ногу (явно постарался кто-то из своих) и интеллигентно выражался:

— Парни… Вы что, совсем охренели, по своим стрелять…

Двое уже хлопотали возле раненого, разрывали индивидуальный пакет с бинтами. Он отбивался от них, полз куда-то в сторону, хрипя, что справится сам, что злодею он теперь не нужен (отработанный материал), что этот умник никого не убивает, а лишь выводит из строя…

Оставшиеся спецназовцы сбились в кучку, залегли. Кто-то глухо роптал, что хватит заниматься херней, нужно вытаскивать раненых, а с рассветом, дождавшись подкрепления, по-умному прочесывать лес. Кто-то пошутил, что лучше разбомбить его к чертовой матери с вертолета. Капитан Балахонов выразительно матерился, грозился отомстить за товарищей и рвался в бой. А в душу Сергея Ивановича закрадывались отвратительные предчувствия. Стыдно признаться, он начинал терять веру в чудодейственную силу российского спецназа. Но отступать, в отличие от некоторых, не собирался. Себя не уважать. Он готов был положить всех своих бойцов, но дойти до финиша. Стонали раненые и покалеченные, что не помешало объявить очередную «минуту тишины» и выявить фигуру злоумышленника! Тот крался по канаве и явно растерялся, когда за него зацепились два луча света. Но пустился в бега, и его прыти позавидовала бы обезьяна. Не успела разразиться очередная свинцовая вакханалия, как взметнулись лохмотья, проворное тело перекатилось через косогор. Взорвались фонтаны земли, взбешенный спецназ с ревом пошел на штурм — и в конце пути обнаружил лишь спецназовский шлем, сорванный с головы Глазнева. Этот тип в открытую над ними потешался! У него была возможность перестрелять облажавшихся бойцов, но он не спешил ею воспользоваться. Треск веток в низине — он продолжал уводить людей в мрачную глушь. Шквал огня — и потрепанный отряд отказался от штурма в лоб, бойцы рассыпались, ползком и короткими перебежками перебирались в низину. Изнывающий от нетерпения Балахонов метнулся за развесистое дерево, вырванное бурей с корнем… и замер как вкопанный, когда в лицо ударил яркий свет. Секундного шока неприятелю хватило, чтобы нанести удар — и оглушенный воин рухнул навзничь, раскинув руки. Воцарялось какое-то мракобесие. Глухая чаща оглашалась сдавленными криками. Вспыхивал свет, мелькали человеческие фигуры. Не все еще смирились с мыслью, что Литвиновский спецназ опозорился по полной программе. Кто-то из бойцов выбрался из низины, прислонился к дереву, прижал приклад к плечу. Он лишь отрывисто охнул, когда сверху повалилось что-то тяжелое, зловонное, схватило за горло, прижало к земле. Боец сучил ногами, задыхался. Ему удалось напоследок разразиться воплем, но перехватило дыхание, и бравый труженик специального назначения покатился в страну разноцветных образов и видений…