Читать книгу "Вишни для Марии - Татьяна Тронина"

Не он, а прораб сообщил недоумевающей Марии, что брат находится сейчас на съемной квартире – до тех пор, пока здесь не закончится ремонт.

Мария жалась в своем уголке, на кухне. Но и там ей не было житья – поскольку по указанию Дениса ремонт начался во всех комнатах сразу. Словно ее, родной сестры, в этих стенах не существовало.

Как можно было трактовать поступок брата? Только однозначно. Денис хотел выжить Марию из квартиры. Разговаривать с сестрой, объяснять ей что-либо он, судя по всему, и не собирался. Проще вот так, демонстративно, через ремонт, показать свою позицию. Вполне в духе Дениса…

Ну а что, мать ему всю жизнь своим примером демонстрировала, что Мария – никто и никак, с ней можно не считаться и ее интересы необязательно учитывать. Если подумать, то на брата и обижаться глупо теперь…

Хотя нет, Мария, конечно, обижалась – и на покойную мать, и на брата, и – на себя. Это ведь она допустила все это, она сама позволила так с собой обращаться…

А может, она и вовсе не достойна любви, раз уж не дождалась ее даже от близких людей? Может, она урод, чудовище, изверг, но сама этого не замечает? Есть, допустим, у нее внутри, в характере, в образе мыслей какая-то червоточина?

Умом Мария понимала, что все не так, а подсознание говорило – нет, ты плохая… Потому что нелюбимая.

И даже при всем своем знании психологии, педагогики, истории, философии, при всей своей начитанности и эрудированности – Мария с этими темными мыслями бороться не могла.

Именно эта обида пополам с отчаянием и толкнула ее на Поступок. Она бросила все в Москве и уехала в Дербенево. Одна из бывших коллег продавала там родительский дом (к старикам в такую даль не наездишься, проще перевезти их к себе). Продала очень-очень недорого, тем более что участок являлся проблемным, с вылезающими из земли камнями. Коллега замучилась искать покупателей на него, обзвонила всех, кого можно, только Мария согласилась… И даже работа нашлась в тех краях – место учительницы в сельской школе оказалось вакантным.

Тогда это переселение казалось Марии единственно возможным выходом из создавшегося положения. Снимать квартиру в Москве? Но на какие деньги, с работы же Мария уволилась (конечно, можно было найти новое место, но в любом случае зарплата преподавателя равнялась бы стоимости аренды). А жить на что – есть, пить? А транспортные расходы? Можно было, конечно, найти компаньонку или даже двух – и всем вместе снимать квартиру. Арендная плата в этом случае – вполне посильная ноша. Но на тот момент, еще до кризиса, такой способ казался нереальным – сначала искать соседей, затем жилье – и это когда вся страна рвалась в Нерезиновую, а мало-мальски бюджетную жилплощадь уже давно расхватали…

Нет, можно было, конечно, в те дни не давать волю нервам и методично, методом проб и ошибок, подбирать себе подходящий вариант – как работы, так и жилья, но у Марии не осталось сил. Ни сил, ни терпения… Какое терпение, когда живешь посреди ведер со строительной смесью и с содранным полом, выломанными трубами и торчащими проводами. Скорее бы сбежать – туда, где хоть выспаться можно.

Да она сама себя ненавидела так, что считала: ей, нелюбимой, теперь самое место в глухой деревне. Она, постылая, не заслужила ничего, кроме этой каменистой земли…

Близких подруг у Марии не было (одни приятельницы), возлюбленного на тот момент – тоже. Прежние – мимолетные и короткие связи с противоположным полом, которые порой случались в жизни Марии, – в счет не шли. Всегда приветливая внешне, вежливая девушка так и не сумела наладить с кем-то крепких отношений. (Наверное, все-таки они с братом друг друга стоили… Денис – явный социопат, она, выходит, – скрытый.)

Словом, никто тогда не удержал ее от бегства из Москвы.

Мария, перед тем как исчезнуть, хотела оставить на своей кровати, стоявшей все там же, в кухонном углу, накрытой заляпанным шпаклевкой целлофаном, листочек с адресом, по которому ее можно будет найти в Дербенево. Но потом подумала: а зачем брату оставлять адрес, у него же есть номер ее мобильного телефона. Помнится, они все же перезванивались когда-то, пару раз точно, в дни болезни матери. Что срочно купить надо, какие лекарства, с каким доктором договориться…

Если Денис обеспокоится ее исчезновением, то он сам позвонит.

…Первую зиму в Дербенево Мария еще ждала, что брат позвонит. Ну хотя бы узнать, куда пропала его родная сестра. Просто для того, чтобы услышать – жива ли.

Но, похоже, даже этот вопрос Дениса не интересовал.

Он не позвонил ни разу.

Мария мучилась, переживала, злилась, ненавидела всех и вся, плакала иногда… А потом успокоилась. Потому что глупо ждать от Дениса того, что он дать ей не может. И от матери тоже было глупо всю жизнь ожидать любви… И глупо тратить свои нервы и время на пустые переживания – ах, почему с ней так поступили самые родные, близкие люди. Эти переживания ничего не исправят. Близкие люди, вернее, единственный близкий человек теперь Денис не изменится, не раскается в том, что практически выгнал сестру из дома. Чуда не случится.

Поэтому надо только на себя и надеяться.

И Мария выживала, и даже счастлива была временами, особенно летом, когда почти каждый день радовал теплом и солнцем. Лишь иногда молодая женщина мечтала о надежном человеке рядом. На которого можно было бы положиться. Нет, не все свои проблемы на него свалить, а просто – хоть чуть-чуть самой расслабиться, передохнуть рядом с ним. Не с тревогой смотреть в будущее (вдруг что случится, как я справлюсь тогда, одна?), а с радостью. Подобное было бы, наверное, возможно, если бы Костик стал ее мужем.

…И вот в один из таких чудесных июльских дней, омраченных лишь долгим отсутствием Костика, Мария неожиданно получила от судьбы очередной удар.

А начался тот день обычно. Она проснулась – за окном, над горизонтом, переливается белое марево, высоко летают стрижи, и все прочие приметы тоже намекают на то, что после полудня начнется самый настоящий зной.

Поэтому Мария решила не завтракать, а сразу идти на реку.

По дороге собралась проверить почтовый ящик – тот, что висел на заборе, – просто потому, что давно в него не заглядывала. Открыла скрипнувшую железную дверцу, и ей на руки из недр старого, но аккуратно покрашенного в голубой цвет ящика выпало письмо. Официальное. Плотный большой конверт, сверху крупными буквами – «Департамент образования».

Марии стало немного не по себе. Она вернулась в дом, быстро распечатала конверт…

Прочитала письмо несколько раз, закрыла глаза, чувствуя, как колотится сердце и неприятно холодеют руки.

В письме сообщалось, что школа в Дербенево будет закрыта в связи с реструктуризацией, которую проводят на местах, учащиеся из Дербенево переведены в областной город, где имеется образовательный центр с интернатом, и посему весь школьный персонал из Дербенево будет скоро официально уволен, с обязательной выплатой выходного пособия, разумеется.

«Уволена. Я уволена. И школу закроют…» – несколько раз мысленно повторила Мария, не в силах поверить в происходящее.