Читать книгу "Песни Умирающей Земли - Люциус Шепард"

— Я понял, — продолжил он. — Так ты можешь или нет? Желательно без летальных исходов. И я буду премного тебе обязан, если мы избежим сражения с местными.

Дерве шагнула к Идо и поднесла к его глазам испачканный в крови клинок. Старик вдруг издал жалобный писк и еще сильнее прижался к толстяку.

— Когда мне не мешают, я могу творить чудеса, — заметила Дерве Корим.

В тот миг, когда закат перетекает в ночь, Дерве Корим и Тьяго абсолютно одни стояли и тряслись от холода посреди украшенного каменными валунами поля неподалеку от башни. На них застегнули спаренную деревянную упряжь с проходящим через нее сплетенным из прутьев кольцом, возвышающимся над головами, — если верить Идо, только так крылатый вестник Яндо мог поднять их ввысь, к спасению. Если не считать мягких тканых подгузников, не дающих дереву натереть тело, оба были нагими, а их тела украшали многочисленные рисунки, назначение которых старик разъяснил в самых утомительных подробностях.

Хотя верования этих крестьян в своей смехотворности не сильно выделялись на фоне всех прочих религий, но все же откровения и ритуалы, явленные Яндо через его аватара, отличались завуалированным, злым сарказмом. И Тьяго нисколько не сомневался, что все это проделки его двоюродного братца.

«Обратите внимание на зеленое пятно, которое я сейчас наношу, — вещал Идо. — Выбранное для него место никак нельзя назвать случайным. Когда Яндо был призван из Несотворения, дабы оберегать нас, он, проснувшись, обнаружил, что нечаянно раздавил левой ягодицей целый выводок копиропитов. Пятно символизирует след, оставленный на его коже одним из этих существ».

Последние лиловые всполохи угасли на горизонте. Тьяго изо всех сил старался не обращать внимания на прижимающуюся к нему, чтобы согреться, Дерве Корим. Он прокашлялся и запел гимн во славу Яндо, но умолк, заметив, что его спутница молчит.

— Давай же, — сказал он. — Мы должны петь.

— Не буду, — угрюмо отозвалась она.

— Тогда может не появиться крылатый вестник.

— Если под этим словом подразумевается пельгран, его и так приведет к нам голод. Я не собираюсь паясничать на потеху Кугелю.

— Начнем с того, что предположение, будто пельгран и крылатый вестник суть одно и то же, — всего лишь моя ничем не подтвержденная догадка. Согласен, именно эта версия представляется мне наиболее правдоподобной, но ведь он может оказаться и кем-то другим, обладающим довольно специфическим чувством прекрасного. Кроме того, если мы все же правы и пельгран действительно является крылатым вестником, он может обратить внимание на тот факт, что мы не очень-то добросовестно следуем установленному церемониалу… а это, в свою очередь, пробудит в нем сомнения и спровоцирует отклониться от исполнения порученных обязательств. Мне почему-то кажется, что ни к чему хорошему для нас это не приведет.

Дерве Корим промолчала.

— Ты со мной не согласна?

— Согласна, — неохотно выдавила из себя женщина.

— Вот и славно. Тогда, надеюсь, на счет «три» ты присоединишься ко мне и постараешься изобразить радость, когда запоешь «Лишь прихотью Яндо веселье и счастье мы обретем».

Они едва успели приступить ко второму куплету, как в нос Тьяго ударил сальный, отвратительный запах пельграна. Захлопали по воздуху огромные кожистые крылья, и земля начала уходить вниз. Деревянная упряжь раскачивалась, словно колокол в руках пьяного звонаря, мешая петь, но все же Тьяго и Дерве не умолкли даже тогда, когда раздался голос твари.

— О, неужто обед пожаловал? — весело прокричала она. — Скоро один из вас удобно устроится в моем животе. Но кто… кто же, кто же, кто же?

Тьяго запел с еще пущей набожностью в голосе. На раздувшемся брюхе самки пельграна заметно выделялась белесым пятном зреющая кладка яиц. Когда он указал на нее Дерве Корим, та потянулась к своему подгузнику, но воин яростно замотал головой и особенно выразительно пропел «рано» в строчке «Пусть и рано узреть нам высоты». Бросив на него сердитый взгляд, женщина убрала руку.

Над навершием башни расцвел нимб бледного света. Они еще не успели приземлиться, когда Дерве отстегнулась. Держась одной рукой за плетеное кольцо, она вспорола пельграну брюхо кинжалом, который прятала в своем подгузнике, и яйца полетели вниз, исчезая во тьме. Тварь испустила истошный вопль. Тогда отстегнулся и Тьяго. Едва его ноги коснулись каменной кладки, он прыгнул, ухватил существо за основание крыла и ударил по нему одним из ножей Дерве Корим. Когда крыло, почти отделившись от остального тела, беспомощно повисло, пельгран потерял равновесие и завалился набок. Он едва не сорвался в темную бездну, отчаянно лязгая жвалами и мотая огромной, напоминающей жучиную, башкой. Тварь повисла на самом краю, беспомощно хлопая единственным крылом и скребя когтями по камню.

Стараясь отдышаться, Тьяго уселся посреди костей, устилавших верхнюю площадку башни, и принялся наблюдать за мучениями пельграна.

— Почему только один из нас? — поинтересовался Тьяго.

Тварь продолжала бороться за жизнь.

— Ты обречена, — сказал воин. — Твои лапы не могут долго удерживать такой вес, и скоро ты сорвешься. Так почему бы не ответить на мой вопрос? Ты сказала, что один из нас окажется у тебя в брюхе. Но почему только один?

Вонзив коготь в трещину в одном из камней, пельгран сумел временно обрести хоть какую-то опору.

— Ему была нужна только женщина. Тому человеку, что снабжает меня едой.

— Под «тем человеком» ты подразумеваешь Кугеля?

С клыков пельграна закапала слюна.

— Срок уже подходил, и мне стало трудно охотиться. Я заключила сделку с самим дьяволом!

— Это был Кугель? Скажи мне!

Тварь обожгла его взглядом, коготь выскользнул из трещины, и она, не произнеся более ни звука, сорвалась в темноту.

Свет, исходивший из незримого источника, озарял проход к винтовой лестнице, убегавшей вглубь башни. Теперь, когда цель была столь близка, Дерве Корим стало окончательно плевать на все условности. Она сорвала с себя подгузник и, сжимая в каждой руке по кинжалу, начала спускаться. Пару раз зацепившись за перила, Тьяго тоже предпочел избавиться от лишней одежды.

Лестница привела их к круглой зале, где в стенах были прорезаны те самые оконца, на которые Тьяго обратил внимание еще внизу. Она оказалась лишена какой-либо меблировки и была освещена все тем же бледным, лишенным источника светом. Вторая лестница сбегала к еще более просторному пятиугольному помещению; стены из серого мрамора покрывала затейливая вязь и барельефы, изображающие фантастических зверей. В воздухе повис кисловатый запах чего-то вроде застарелого пота. На полу (опять же из серого мрамора) был вырезан сложный абстрактный узор. От залы отходили пять извилистых коридоров, удаляясь на расстояние, показавшееся Тьяго абсолютно невозможным, учитывая внешние размеры башни; впрочем, напомнил он себе, это же жилище волшебника, не отбрасывающее тени и, скорее всего, подчиняющееся совсем иным правилам, нежели те, к которым привык он сам.