Читать книгу "Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - Реджинальд Т. Пэйджет"

Франц Гальдер (начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта, был посвящен в планы заговорщиков в 1938 и 1939 гг.) описывал, как немецкое Верховное командование планировало захватить Берлин и арестовать Гитлера, но прилет Чемберлена заставил их изменить планы. Находившийся в Силезии Манштейн ничего не знал о заговоре и наверняка не стал бы в нем участвовать. Он присягал Гитлеру, и его кодекс воинской чести не содержал пункта с политическими оговорками. Гитлер, сам будучи бесчестным, играл на чувстве чести своих солдат. Военные заговоры политического характера ограничивались в основном кругом офицеров из Южной Германии. И если бы не бескомпромиссность прусского кодекса чести, от Гитлера избавились бы значительно раньше, а Европа избежала бы бесчисленных страданий.

Глава 3

Польша и Франция

До августа 1939 г. фон Манштейн находился вне эпицентра событий, пока его не вызвали и не назначили начальником штаба фон Рундштедта (с 1940 г. генерал-фельдмаршал. В 1939 г. командовал группой армий «Юг», осуществлявшей захват Польши, в 1940 г. группой армий «А», сыгравшей ключевую роль в захвате Франции), командовавшего группой армий «Юг» у польской границы. Война была неизбежна, и не стоило дальше держать в запасе военные таланты лучшего немецкого штабного генерала. В группе армий «Юг» штаб занимался только оперативным планированием, без каких-либо управленческих функций. В его задачи входило распределение южной группировки немецких войск для вторжения в Польшу, однако генералы и офицеры до самого конца не знали, действительно планируются военные действия или нет. Они все еще питали надежду, что Гитлер в очередной раз ограничится демонстрацией военной силы, поскольку надеялись любой ценой избежать войны на два фронта. Однако на этот раз они находились не в том положении, чтобы протестовать, так как успехи сделали авторитет Гитлера непререкаемым.

21 августа весь генералитет собрали в Оберзальцберге. На этот раз обсуждения не последовало. Гитлер ограничился речью и провозгласил уничтожение Польши.[13]

На процессе фон Манштейна сторона обвинения решила, что каждый присутствовавший военный из этих слов должен был тогда сделать вывод о полном истреблении польского населения. Но для солдата слово «уничтожение» не подразумевало ничего подобного. Это всего лишь военное выражение, означающее, что армия противника не только должна быть выбита с занимаемых позиций, но и должна перестать существовать как военное формирование. Несомненно, слова Гитлера прозвучали бесчеловечно, но тогда он и не пользовался иными. Гитлер объяснил расклад сил. Он заверил армию, что Британия и Франция не станут вмешиваться. У него имелась точная информация, что уязвимость Англии в воздухе в настоящее время еще велика, поэтому Англия не будет стремиться к военным осложнениям еще 3–4 года. Гитлер также заявил, что пришел к соглашению с Россией, и фон Риббентроп, не дожидаясь конца совещания, направился на встречу с Молотовым и Сталиным.[14]

На самом деле итог этого совещания, по мнению фон Рундштедта и фон Манштейна, ввел всех в заблуждение, что войны не будет. Собрание генералов предали такой публичной огласке, что они были убеждены, что это всего лишь ход в блефе Гитлера. Манштейн настолько уверился в этом, что вместо того, чтобы вернуться в часть, отлучился навестить семью. А 25 августа внезапно поступил приказ – на рассвете следующего дня пересечь польскую границу. Тем же вечером началось движение армий, танковые корпуса пересекли Одер и приблизились к границе. Поздним вечером от Гитлера поступил другой приказ – остановить передвижение войск, поскольку переговоры с Польшей все еще продолжались. Но теперь, когда вторжение началось, остановить его было не так-то просто. И группе армий «Юг» удалось удержать [22-й] моторизованный корпус Эвальда фон Клейста (с 1943 г. фельдмаршал. Умер в советской тюрьме. – Ред.) от пересечения границы Словакии только при помощи штабного офицера, который на самолете «Шторьх» среди ночи приземлился прямо на самой границе. И как раз вовремя, чтобы остановить колонны на марше.

31 августа в 17 часов вновь поступил приказ – утром 1 сентября пересечь границу. Оба, Манштейн и Рундштедт, снова ожидали отмены приказа, и для этого случая вдоль всей границы протянули линии связи, чтобы в последний момент остановить войска. Но на этот раз отмены не последовало. Началась война.

Польская кампания

Польская кампания не стала чем-то особо выдающимся. Превосходство со стороны немцев было таково, что самый бездарный генерал не смог бы проиграть, в то время как с польской стороны даже самый гениальный полководец не смог бы удержать позиции. Фактически немцы воспользовались одновременно огромным преимуществом в качестве командования и в материальной части. Поляки разместили значительную часть своих лучших соединений на Познаньском выступе, между Померанией и Силезией. Немцы же в этой части границы рассредоточили относительно небольшие силы и в то же время, наступая с севера и юга, просто отрезали этот выступ. К 7 сентября войска Рундштедта достигли Лодзи в 85 милях от того места, откуда они начали наступление, а к 9 сентября основные польские силы оказались заблокированы в огромной излучине реки Висла под самой Варшавой. 10 сентября остатки польских войск предприняли попытку отхода в сторону Румынии. Но тут их судьба была предрешена вторжением русских 17 сентября.[15] Защитники Варшавы сдались 28 сентября, и война закончилась.[16] Польская армия сражалась храбро, как и многие простые жители, которые защищали свои дома и нападали на немецкие коммуникации. Поляков разбили благодаря превосходству в технике и мобильности. На самом деле главной задачей немецкого командования являлось поддержание оперативного управления стремительно продвинувшимися вперед армиями. 18 октября Манштейн оставил Польшу, чтобы отправиться на западную границу Германии.