Читать книгу "В объятиях убийцы - Наталья Александрова"

– Да, Шишин, вы на ней на себя не похожи.

Я заглянула через ее плечо: на фотографии был изображен шишинский череп, остальное выстиралось порошком «Ариэль».

– Нет, Шишин, – решительно произнесла Нина Адамовна, – по такому билету я вам ничего выдать не могу.

– Ну, Нина Адамовна, – заныл Шишин, – а как же сессия?

– Да вы же все равно сдаете сессию с опозданием, – вмешалась я, – сейчас будет летняя, а вы собираетесь сдавать еще зимнюю.

– Все равно, у меня сроки.

– Не будем пререкаться, Шишин, принесите все книги, что за вами числятся, потом напишите заявление на выдачу нового читательского билета.

– А потом?

– А потом будете ждать!

– И долго мне ждать?

– Неделю, – сказала я голосом Кролика из мультфильма про Винни-Пуха.

– А пока будете пользоваться читальным залом, – строго произнесла Нина Адамовна, тряхнув седыми кудряшками. – И вас особенно попрошу, Марина, пока он не сдаст все учебники, нового билета ему не выписывать и ничего не выдавать. – Она удалилась в помещение закрытого фонда.

– Слышал? – спросила я опечаленного Шишина. – Вот теперь какие порядки. Так что дуй домой за книжками. Зачеты-то хоть все сдал?

– Какое там! – Шишин махнул рукой и ушел.

– Марина, тебя к телефону! – крикнула Зоя из читального зала.

– Здравствуй, Марина! – Его голос я узнала мгновенно.

Я прижала трубку к груди и отвернулась так, чтобы Зойка не видела моего лица.

– Эй, ты где там?

– Я здесь.

«Я всегда здесь, – добавила я про себя, – и никуда не денусь, даже если ты позвонишь через десять лет, для тебя я всегда здесь».

– Я тут приехал на некоторое время из Москвы…

– Я знаю.

– Ах да, ведь ты меня вчера видела… ты ведь заметила меня вчера?

– Да, конечно.

– Извини, я так торопился, не успел к тебе подойти.

– Ничего страшного.

– Я бы хотел… в общем, давай встретимся.

Если бы у меня тогда хватило мужества отказаться, многого бы не случилось. Но я не нашла в себе сил и решила, что сделаю себе послабление, встречусь с ним. Но ни в какие чужие квартиры я больше не пойду. Хочет со мной встретиться – пусть ухаживает как нормальные люди: цветы, рестораны и так далее. Денег у депутатов много, он может это себе позволить. Если я приведу себя в порядок, со мной не стыдно нигде показаться, а на журналистов мне плевать! Мы условились встретиться в семь часов в центре, причем я намекнула ему на ресторан.

– Лариса Георгиевна, можно к вам?

– А, это вы… Неужели после нашего последнего разговора…

– Мне кажется, вы тогда просто погорячились. Вы ведь яркая, темпераментная женщина… Но вмешивать в наши отношения посторонних… Я вами очень недоволен. Ну в конце концов должен признать, что я тоже был в чем-то не прав…

– Вот именно! Наконец-то вы это поняли.

– Конечно, Лариса Георгиевна, конечно! Все делают ошибки, и умные люди от глупых отличаются только тем, что глупые на своих ошибках настаивают, а умные – свои ошибки исправляют. Вот и я сейчас, пожалуй, исправлю одну из своих ошибок.

– Что это вы? Что с вами? Уберите руки! Вы с ума сошли! Вон отсюда! Я позову на помощь!

– Зовите, Лариса Георгиевна, зовите. Вас никто не услышит – вы же знаете, что все ушли обедать. Куда? Кажется, в ресторан «Джокер». А вы остались? Видите, как вредно отрываться от коллектива. Ну, что же вы не зовете на помощь? А, у вас от страха перехватило горло? Вы не можете кричать? Ах, как неудачно! Как сказано в одной популярной телерекламе – как повезло яблоку и как не повезло вам! Ну, яблоко тут, допустим, совершенно ни при чем – повезло в данном случае мне. Я смогу спокойно исправить свою ошибку. Работать с вами, конечно, было ошибкой. Вы слишком, слишком темпераментная женщина. Вы не умеете сдерживать свои эмоции и произносите слишком много лишних слов перед малознакомыми людьми. Такой темперамент – вещь опасная…

– От-от-пустите меня… Вы… вы… сумасшедший, вы маньяк…

– Ах, у вас прорезался голос? Только очень-очень слабый. На помощь таким голосом не позовешь – никто не услышит. Но вы не правы. Какой же я сумасшедший? Я просто исправляю свою ошибку. Очень, кстати, продуманно исправляю. Куда же вы, Лариса Георгиевна? Дальше, как говорится, отступать некуда, за вами окно, и этаж, между прочим, пятый. Неужели вы так меня боитесь, что готовы даже… Ну что ж, тогда я вам немножко помогу…

– По-по-могите…

Слабый, тихий от ужаса женский крик никто не услышал. Зато многие прохожие подняли головы, услышав звон бьющегося стекла в окне пятого этажа. А когда женское тело, послушное силе всемирного тяготения, совершило свой первый и последний полет и с отвратительным глухим звуком ударилось об асфальт, разметавшись на нем, как выброшенная тряпичная кукла, все, кто был в эти дневные часы на людном центральном проспекте, бросились к ней – кто с жалостью, кто с состраданием, кто с любопытством.

И никто, конечно, не заметил, как из подъезда вышел мужчина в джинсовом костюме и быстрым деловым шагом направился в сторону метро.

После телефонного разговора я почувствовала настоятельную необходимость пройтись по магазинам. Я просто-напросто взглянула на себя в зеркало, пришла в тихий ужас и решила, что без новой помады, тонального крема и лака для ногтей меня могут по ошибке отправить на Северное кладбище. Я выскочила на Московский, свернула на Бронницкую, направляясь в один неплохой маленький магазинчик. Возле дома, где была переводческая контора Алика, толпилась куча народу. Все ахали, причитали, что-то там стряслось, несчастный случай. Судя по репликам – погибла женщина. Меня всегда бесит массовое сладострастное любопытство к чужому несчастью, рядящееся в одежды показной жалости. Я хотела пройти мимо, не поднимая глаз, и это меня и подвело: на асфальте прямо под ногами я увидела что-то маленькое и блестящее. Я нагнулась и подняла эту вещицу. Лучше бы я этого не делала. В руках оказался кулончик в форме скорпиона. Мне стало нехорошо, судорога схватила низ живота, но сквозь толпу все же удалось протолкаться.

На тротуаре лежала та самая женщина из «Альтер эго», которая в субботу так хамски обошлась с Аликом. Она лежала на спине, неестественно подогнув левую руку. Глаза были открыты, и в них стоял ужас. Что было особенно неприятно – впрочем, что уж говорить, приятного трудно ожидать в такой ситуации, но почему-то особенно неприятным показалась ее непристойно задравшаяся юбка. От смерти не ждешь красоты, но хочется, чтобы она выглядела хотя бы прилично… Окружающие, фальшиво сокрушаясь и охая, рассказывали вновь подошедшим, как она вылетела из окна – вон того, распахнутого, на пятом этаже, – должно быть самоубийство…

В это время подошла группа людей, очевидно, переводчики из «Альтер эго», сослуживцы покойной. Снова пошли причитания, кто-то сказал, что все они ходили обедать в бистро «Джокер», Лариса Георгиевна не пошла, и вот… Немолодая женщина наклонилась, одернула юбку и закрыла пальцами глаза погибшей. Я посмотрела на нее с благодарностью, хотя какая теперь разница?