Читать книгу "Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую - Маргарет Макмиллан"

Выставка казалась подходящим способом отметить конец столетия, которое началось с войн и революций, а завершалось в стремлении к прогрессу, миру и процветанию. Европа XIX в. не была полностью избавлена от войн, но они не шли ни в какое сравнение с длительными противостояниями XVIII столетия, не говоря о войнах Французской революции и Наполеона, которые затронули почти все европейские державы. В XIX в. войны обычно были краткими – как война между Пруссией и Австрийской империей, занявшая всего семь недель. В ином случае это были колониальные конфликты, которые протекали вдалеке от Европы (европейцам следовало бы обратить большее внимание на Гражданскую войну в США, которая не только длилась четыре года, но и могла послужить предупреждением насчет той роли, которую скромная колючая проволока и лопата сыграют в усилении обороны относительно наступления). Хотя Крымская война в середине века и вовлекла в себя четыре европейские державы, она была скорее исключением. В ходе Австро-прусской, Франко-прусской и Русско-турецкой войн другие государства мудро оставались в стороне от конфликта и делали все возможное для восстановления мира.

В тех обстоятельствах, когда у государства не оставалось других средств для достижения своих целей, война все еще рассматривалась как подходящее средство. Так, Пруссия не была готова делить с Австрией контроль над германскими государствами, а сама Австрия не желала уступать. Последовавшая за этим война разрешила вопрос в пользу Пруссии. Обращение к такому средству подразумевало расходы, но не чрезмерные, поскольку сроки и масштаб боевых действий были ограничены. Друг с другом сражались профессиональные армии, а потому ущерб для гражданского населения и его собственности был минимальным – особенно в сравнении с тем, что ждало Европу в будущем. Все еще существовала возможность напасть на противника и одержать решительную победу. Однако Франко-прусская война 1870–1871 гг., как и Гражданская война в Америке, содержала в себе намеки на постепенное изменение природы военных конфликтов. Комплектуемые по призыву армии стали больше, а более точное и эффективное вооружение увеличило огневую мощь войск, из-за чего пруссаки и их германские союзники понесли тяжелые потери во время атак на французские позиции в начале войны. Кроме того, капитуляция французской армии под Седаном не положила конец войне. Вместо этого французы (по крайней мере, заметная их часть) решили бороться дальше и прибегнуть к народной войне. Тем не менее в итоге завершилась и она. Франция и Германская империя заключили мир, и их отношения постепенно наладились. В 1900 г., по случаю открытия Всемирной выставки, берлинские деловые круги подготовили для Парижской торгово-промышленной палаты приветственный адрес, где желали успеха «этому великому предприятию, назначение которого в том, чтобы сблизить цивилизованные народы мира на основе трудов и занятий, общих для них всех»[10]. Многие в Германии надеялись, что многочисленные немецкие посетители выставки в Париже также помогут в итоге улучшить и укрепить отношения между двумя странами.

Согласно путеводителю Hachette, в работе выставки приняли участие представители всех народов мира: «Для нас они собрали вместе свои чудеса и сокровища, чтобы продемонстрировать секреты неизвестных ремесел и забытые открытия – а также мирно посостязаться с нами, помогая завоеваниям прогресса». Темы прогресса и будущего красной нитью пронизывали всю выставку, начиная от движущихся тротуаров и заканчивая «кругорамным» кино. У одного из павильонов, называвшегося «водонапорная башня» (château d'eau), были построены каскады водопадов, фонтаны и устройства для подсветки. В самом центре композиции, в гигантском бассейне, находилась аллегорическая скульптурная группа, символизировавшая человечество, которое прогресс ведет к будущему, одолевая по пути довольно странную парочку – рутину и ненависть.

Для каждой из стран в отдельности выставка была витриной, но она также являлась памятником новейшим достижениям западной цивилизации в промышленности, торговле, науке, технологиях и искусстве. Там можно было увидеть новые рентгеновские аппараты или, подобно писателю Генри Джеймсу, поразиться залу динамо-машин, но самым волнующим открытием из всех было, конечно, электричество. Итальянский футурист Джакомо Балла позже даже назвал своих дочерей Свет (Luce) и Электроэнергия (Elettricita) – в память о том, что он видел на Парижской выставке (третью дочь он назвал Elica – Пропеллер – в честь современной техники, которую тоже очень ценил). Камилль Сен-Санс специально к выставке сочинил особую кантату, прославляющую электричество, – «Небесный огонь» («Le feu céleste»). Она была масштабно исполнена в ходе бесплатного концерта. Дворец электричества сиял светом 5 тыс. ламп, а на крыше высилась фея электричества, мчавшаяся в колеснице, запряженной конем и драконом. Десятки других павильонов и дворцов были посвящены другим важным сторонам жизни современного общества – машиностроению, горному делу, металлургии, химической промышленности, общественному транспорту, гигиене и сельскому хозяйству.

И сверх этого было еще многое-многое другое. Неподалеку – в Булонском лесу – проходили вторые по счету «возрожденные» Олимпийские игры, организационно бывшие частью выставки. В числе заявленных видов спорта было фехтование (где хорошо себя показали французы), теннис (тут победу праздновали англичане), легкая атлетика (в которой доминировали американцы), велогонки и крокет. В венсенском отделении выставки можно было осмотреть новейшие автомобили и даже понаблюдать за гонками на воздушных шарах. Рауль Гримуэн-Сансон, один из первых кинорежиссеров, поднялся на своем собственном воздушном шаре, чтобы заснять всю выставку с высоты.

Путеводитель утверждал, что выставка была «великолепным результатом, замечательной кульминацией целого столетия – наиболее плодовитого в отношении новых открытий и самого потрясающего в плане научных достижений, перевернувших в мировом масштабе весь экономический уклад».

В свете тех событий, что произошли в XX в., такое хвастливое самодовольство не может не вызывать жалости, но в 1900 г. у европейцев имелись серьезные причины быть довольными своим недавним прошлым и уверенными в своем будущем. Тридцать лет, прошедшие с 1870 г., сопровождались взрывным ростом производства и изобилия, изменениями в обществе и жизни людей. Благодаря более качественным и дешевым продуктам, развитию гигиены и заметному прогрессу в медицине европейцы стали дольше жить и меньше болеть. Хотя население Европы увеличилось со 100 до 400 млн человек, она смогла справиться с этим благодаря возросшему потенциалу собственной промышленности и сельского хозяйства – а также и импорту из стран по всему миру. Эмиграция при этом играла роль предохранительного клапана, не давая населению возрасти еще больше, – в последние два десятилетия XIX в. только в США выехало в поисках новых перспектив порядка 25 млн человек, не говоря о миллионах тех, кто отправился в Австралию, Канаду или Аргентину.

Города Европы росли по мере того, как деревенские жители перебирались в них ради более привлекательной работы на заводах, в магазинах или в конторах. Накануне Французской революции в 1789 г. население Парижа насчитывало 600 тыс. человек, а во время Всемирной выставки – 4 млн. Будапешт, столица Венгрии, продемонстрировал наиболее стремительный рост: в 1867 г. там жило 280 тыс. человек населения, а к моменту начала Великой войны – 933 тыс. По мере того как снижалось количество европейцев, занятых в сельском хозяйстве, возрастала численность промышленных рабочих и среднего класса. Рабочие организовывались в профсоюзы, которые к концу века были разрешены законом в большинстве европейских стран. За пятнадцать лет перед 1900 г. количество французских рабочих в профсоюзах увеличилось в пять раз и достигло миллиона человек как раз перед войной. Отдавая дань увеличивающемуся значению нового класса, организаторы выставки представили экспозиции с образцовыми домами для рабочих и для учреждений, призванных помогать их нравственному и интеллектуальному развитию.