Читать книгу "Закон вселенской подлости - Елена Логунова"

– А-а-а! – Подруга догадалась. – Мама уносила очередного дохлого хомяка «подлечиться» и покупала тебе нового!

– Ты быстро сообразила, мне понадобилось десять лет, чтобы понять эту схему, – вздохнула я. – Короче, я думаю, единственный выход – купить Гавросичу другую Чучундру.

– Такую же, но с перламутровыми пуговицами, – ответила Юля подходящей цитатой из известного фильма. – В смысле, непомятую и с целыми иголками.

И до глубокой ночи мы шарили в Интернете, разыскивая близняшку погибшей Чучундры.

Оказалось, что это трудное дело. Заботливый Гавросич раскормил свою колючую питомицу до размера, позволяющего считать данный экземпляр коллекционным. Ясно было, что редкий кактусофил согласится расстаться с подобным ботаническим чудом, из чего следовало – придется раскошеливаться.

– Деньги платишь ты, раз убийство Чучундры всецело на твоей совести, но я помогу тебе с сокрытием улик и подлогом, – великодушно пообещала Юля.

Я выписала на бумажку телефоны хозяев трех подходящих по размерам кактусов, и на этом операция «Воскрешение Чучундры» вынужденно приостановилась. Негоже было звонить незнакомым добрым людям в два часа ночи, даже с такой благой целью, как обретение зеленого друга.

К счастью, Гавросич ушел на суточное дежурство, так что на похороны старой Чучундры и водворение на подоконник новой у нас было время до вечера.

Суббота

Мучимая совестью и тревогой, проснулась я рано.

Юлина кровать была уже пуста и даже заправлена, что меня искренне удивило. Обычно наша художница по максимуму использует любую возможность слиться в экстазе с периной.

Пока я размышляла над причиной столь редкого явления, дверь нашей девичьей светелки открылась, пропуская Юлю с большим пакетом типа «майка». Пакет бодро и весело шуршал, Юля что-то напевала.

– По грибы, по ягоды собралась? – немного желчно спросила я, обиженная несоответствием моего собственного утреннего настроения подружкиному.

– По кактусы! – бодро откликнулась Юля и попыталась надеть пакет-майку на насмерть убитую Чучундру.

Кактус, воинственно ощетинившийся длинными кривыми иглами, как отряд янычар – боевыми ятаганами, моментально прорвал полиэтиленовое окружение.

– Ой! – сказала Юля и сунула в рот уколотый пальчик. – А фто ве вевать?

– «Что делать?» – это один из вечных русских вопросов, – припомнила я. – Поскольку очевидно, что иголки и полиэтилен – две вещи несовместные, от чего-то надо избавиться…

– Ты предлагаешь взять пинцет и вырвать иголки? – Юля содрогнулась. – Брр! Это будет натуральное надругательство, я не могу, даже не проси меня!

– Я не предлагаю выдергивать из Чучундры иголки! – обиделась я. – Не надо делать из меня монстра! Я предлагаю заменить пакет на что-нибудь поплотнее.

– На антресолях есть коробка из-под пылесоса, она как раз подходящего размера! – вспомнила Юля.

Пока она вела разыскные работы на антресолях, я успела умыться и сменить ночнушку на джинсы с майкой – наряд, гораздо более подходящий для ландшафтно-озеленительных работ.

– Вот! – Юля притащила коробку и поставила ее рядом с кактусом. – Смотри, она ему подходит идеально!

– Жаль, что он к ней не подходит, – буркнула я, переводя взгляд с круглого объекта на квадратный.

– Кто – он?

– Кактус! Будь он самоходный, как ежик, мог бы залезть в коробку самостоятельно! – объяснила я. – А так непонятно, как его туда поместить? Он же колючий, зараза, в руки взять невозможно!

– Ой, да, раньше при транспортировке мы за горшок держались, а теперь, получается, вовсе не за что, – согласилась со мной Юля и расстроилась.

– Конечно, можно взять большой мясницкий нож… – неохотно начала я и недоговорила.

– Нет, я категорически против расчлененки! – вскричала моя подружка. – Это тоже будет надругательство над трупом бедной Чучундры! К тому же… – Она постреляла в уже убитый кактус глазами и вполне спокойно договорила: – Это не решит проблему с иголками. Куски все равно будут колючие, руками не возьмешь.

– Тут лопата нужна, – постановила я и требовательно прищурилась. – Лопата у нас есть?

– На антресолях точно нету, я там все перерыла.

– Нужна лопата, – повторила я.

И сосредоточилась, вспоминая, когда и где я в последний раз видела шанцевый инструмент.

«На картофельном поле у бабушки в де-ревне», – любезно подсказал мне внутренний голос.

– У дворника должна быть лопата, он же чем-то снег зимой убирает! – сообразила Юля.

– Айда к дворнику!

Мы побежали в прихожую и уже там, глядя, как Юля с гримасой отвращения на лице заталкивает ноги в мокрые туфли, я вспомнила, о чем хотела спросить подружку еще вчера:

– Слушай, а ты-то сама где была, когда я вела неравный бой с Чучундрой?

Юля замялась.

– Ну-у-у-у?!

Я поставила руки в бока.

– Признавайся, где ты шлялась, подруга?

– Почему сразу шлялась, я просто пошла погулять перед сном, – заюлила Юля.

– Ты не пошла, ты сбежала, – уличила я обманщицу. – Тайно! Предварительно постаравшись внушить мне ошибочную уверенность в том, что ты уже легла и крепко спишь!

Юля вздохнула и пожаловалась:

– Ты бередишь мою сердечную рану.

– Которую? – хладнокровно уточнила я.

По количеству ран на квадратный сантиметр сердечной мышцы с Юлей мог бы соревноваться разве что безответно влюбленный печальный Пьеро. К счастью, эти ее ранения болезненны, но не смертельны.

– Ту, которую нанес мне Леонард.

Голубые глаза подружки то ли заслезились, то ли затуманились.

– Который? – повторила я. – Я знаю как минимум троих: Леонардо Ди Каприо, Леонардо да Винчи и Леонард Коэн.

– Коэн? – заинтересовалась Юля. – Это еще кто?

– Канадский поэт, писатель и певец.

– А что он поет?

– Что надо, то и поет, не заговаривай мне зубы! – Я решила, что сейчас не время для лекции по истории зарубежной литературы. – Что там еще за Леонард у тебя, давай говори!

Юля присела на тумбочку для обуви и взмахнула сырой туфлей, как фея волшебной палочкой.

Поскольку никакой Леонард после этого в нашей прихожей не материализовался, я повторила:

– Рассказывай!

– Мой Леонард, он…

Подружка мечтательно прижмурилась.

– Он умный, как да Винчи, красивый, как Ди Каприо, и галантный, как Боярский в роли шевалье де Брильи в кино про гардемаринов…

– Боярский как-то выбивается из ряда Леонардов, – заметила я.