Читать книгу "СС. Орден «Мертвая голова» - Хайнц Хёне"

Обычным местом встреч стала мюнхенская пивная «Торброй» у Изартора. Там, в прокуренных залах кегельбана, обсуждались первые назначения в «Штоссе». Следует отметить, что члены этой группы принадлежали к иному социальному слою, чем штурмовики Рема и Эрхарда. В основном это был трудовой люд из низов, мелкие торговцы и рабочие, а если среди них и встречались офицеры, то не выше лейтенанта запаса. Первый и главный телохранитель фюрера Ульрих Граф был мясником и сделал себе имя как боксер-любитель. Закадычный друг Гитлера часовщик Эмиль Морис обвинялся в присвоении чужих денег; бывший конюх Христиан Вебер зарабатывал мизерные чаевые в мюнхенском трактире «Блауе Бок».

Этих людей объединяло общее дело: оберегать жизнь Гитлера и других нацистских вождей. Гитлеру достаточно было только слово сказать, чтобы его гвардейцы тут же бросились со своими резинками и зажигалками (так они называли резиновые дубинки и пистолеты), дабы избавить фюрера от назойливых противников. Даже в 1942 году Гитлер будет еще говорить «о людях, которые были готовы к революционному подвигу и знали, что впереди – день жестокой схватки».

Тот день наступил в ноябре 1923 года. В политической жизни происходили резкие перемены: глава правительства Баварии Густав фон Кар и командующий местным рейхсвером генерал-майор Герман Лоссов, оба убежденные монархисты и сепаратисты, до такой степени были на ножах с Берлином, что казалось, Бавария вот-вот выйдет из состава рейха. Все силы, годами группировавшиеся в этом «тихом уголке», все силы, противостоящие демократии и прогрессу, стали собираться в кулак для решающего удара.

Гитлер решил использовать сложившуюся ситуацию в своих целях. Как только фон Кар объявил о созыве 8 ноября собрания почетных граждан, которое должно было состояться в мюнхенском пивном ресторане «Бюргербройкеллер» на Розенхаймерштассе, фюрер нацистов приступил к подготовке своего собственного переворота. Он догадывался, что на собрании Кар намеревается провозгласить независимость Баварии. Однако австрийцу хотелось подтолкнуть сепаратистов к еще более решительным действиям – походу на Берлин для свержения «Ноябрьской республики».

Гитлер спешно предупредил своих союзников, уговаривая вместе участвовать в его удивительной акции. Не забыл он оповестить и бывшего главного квартирмейстера рейхсвера генерала Эриха Людендорфа, и тот прибыл, абсолютно не подозревая, что приглашен всего лишь в качестве свадебного генерала. Гитлер собрал 50 человек своего ударного отряда, и на этом подготовка закончилась. Надев черный парадный костюм, Железный крест 1-го класса, фюрер выступил. Около восьми часов вечера он уже стоял перед дверьми в «Бюргербройкеллер», выжидая момент.

Через сорок пять минут командир «Штосса» Берхтольд привез к ресторану пулемет и установил его у входа. Не теряя ни секунды, Гитлер в окружении своих гвардейцев ворвался в переполненный зал пивной, вынул пистолет и выстрелил в воздух. Потом вспрыгнул на стол и прокричал: «Национальная революция началась! Зал окружен шестью сотнями хорошо вооруженных людей! Всем оставаться на местах! Баварское правительство и правительство Германии низложены! Формируется временное правительство!» Захваченные врасплох баварские военные и политики разрешили этому явно сумасшедшему продолжать и даже объявили, что согласны с ним. Однако на следующий день Кар и Лоссов его уже не признавали и подняли подчиненные им войска против «национального революционера». А Гитлера словно парализовало. Он так и сидел в «Бюргербройкеллер», ожидая хороших вестей, а их все не было. Единственное сообщение вселяло надежду, оно и заставило Гитлера выйти на улицу: Рем вместе со своими боевиками из отряда «Имперский военный флаг» вломился в здание военного министерства и удерживается там, несмотря на возросшие силы армии и полиции.

В середине дня 9 ноября Гитлер, его приверженцы и союзники, построившись по восемь в ряд, промаршировали по узкой Резиденцштрассе к военному министерству – на выручку к Рему. На Одеонплац они наткнулись на отряд полиции, численностью человек в сто, расположившийся на ступенях мюнхенского Дворца героев и преградивший им дорогу. Путчисты не сбавляли шаг. Тогда взвод вооруженных служителей порядка шагнул навстречу. Гитлеровский охранник Ульрих Граф выскочил прямо на дула полицейских винтовок и закричал: «Не стреляйте! Это его превосходительство Людендорф и Гитлер!» Полиция открыла огонь: было убито 16 национал-социалистов, в том числе пятеро из личной охраны Гитлера. Погибли также трое полицейских. Почти все вожаки нацистского движения были арестованы. Лишь командир, «Штосса» Берхтольду и командиру штурмовиков Герингу хоть и серьезно раненному, удалось скрыться в Австрии.

Гитлеровский припадок лунатизма уничтожил НСДАП. Партия, СА и «Штосе» были запрещены. Оставшиеся на свободе кучки нацистов разодрались между собой. Сначала они попытались объединиться под спасительным флагом Людендорфа, но затем стали распадаться на все новые группировки, фракции и клики. Лишь неутомимый Эрнст Рем, изгнанный из армии, арестованный, но вскоре выпущенный на поруки, не потерял надежду на продолжение борьбы. Гитлер, находившийся в тюремной камере Ландсберга, назначил его командиром СА – теперь подпольной организации.

Очень скоро Рем понял, что баварское правительство не собирается снимать запрета с СА. Дело в том, что Кар с помощью бывшего начальника Рема, фон Эппа, объединил все полувоенные формирования в полностью контролируемый правительством отряд «Нотбан» – для чрезвычайных ситуаций. Тогда из остатков разгромленных СА Рем образовал новую структуру – «Фронтбан» (отряд фронтовиков) и поставил ее под патронат Людендорфа.

До «пивного путча» 1923 года география гитлеровского движения не выходила за пределы Баварии. Создание «Фронтбана» привело к Рему и Гитлеру новых сторонников по всей Германии. В эту структуру потянулись бойцы былых «вольных корпусов» и нацисты из Северной Германии, оставшиеся без лидера, к Рему примкнули разного рода отчаявшиеся, – словом, собралась пестрая шайка разбойников и всяческих экстремистов, сделавшая грабеж стилем жизни будущих СА. Такими были капитан Хайдебрек и граф Хельдорф. А с лейтенантом Хайнесом, хулиганом, большим специалистом во всех видах порока, Рем, всегда заинтересованный в новых связях, согласно его же мемуарам, «решил познакомиться поближе».

В лучшие времена в гитлеровских СА было максимум 2 тысячи человек. Теперь же Рем мог сообщить узнику Ландсбергской тюрьмы о «Фронтбане» численностью в 30 тысяч бойцов. Однако Гитлер, узнав о растущем войске капитана, почувствовал себя несколько неуютно: Рем не прекращал заявлять о самостоятельности своей «военной» организации по отношению к партии («Я и сегодня солдат, и только – солдат»). «Политическое и военное движение должны быть полностью независимы друг от друга», – писал он Людендорфу.

Когда в декабре 1924 года освобожденный из тюрьмы Гитлер поручил капитану сформировать новые СА, между партнерами чуть было не дошло до драки. Гитлер не хотел ничего слышать о независимых штурмовых отрядах типа бригады Эрхарда. Рем же твердо стоял на своем, доказывая, что партийный босс не может командовать солдатом, а уж Гитлер-то для оборонительных отрядов вообще не больше чем кочерга в печи – жару поддавать! «Никакой политики ни во „Фронтбане“, ни в СА!.. Я строжайше требую запретить личному составу СА всякое участие в партийных делах. Я также категорически против того, чтобы фюреры СА выполняли указания партийных функционеров» – такова была позиция Рема, изложенная в специальном меморандуме бывшему капралу.