Читать книгу "Месть палача - Виктор Вальд"

О, как за последний час изменилась площадь. Мало того, что стало как в праздничный день многолюдно и суетно. Откуда-то в такие тревожные и печальные дни появились и взялись за свое ремесло мимы, акробаты и даже актеры, устроившие свои подмостки на двух соединенных повозках. Более того, как в старые добрые времена над площадью повис дурманящий запах жареного мяса и свежевыпеченного хлеба.

«Просто праздник какой-то. А какой? Я не знаю… Не знаю, – со злостью на своих многочисленных соглядатаев подумалось тому, кто по долгу службы должен знать все о столице. – Всех разогнать и нанять более смелых и ответственных. Тех, кто не побоится мясников. И верой и правдой…»

Вот только где взять таких в это смутное время. И это не первый вопрос. Первый – чем платить им?

И все же на сердце стало приятнее. Вспомнились юные годы, радостные лица соседей, оживленные рынки, вино и долгие дружеские беседы в многочисленных банях[20], доступных даже городским нищим. И все это от того, что лица собравшихся на площади Стратигии на удивление тревогам сегодняшнего дня были спокойны и даже радостны. Как будто люди забыли, что на них надвигается смерть, а если повезет то рабство. Они дышали ожиданием праздника, который прочим и начался после того, как на площадь вкатилось несколько повозок с вином и имбирным пивом.

У одной из этих повозок главу корпорации макелариев, вместе с его гостем, и остановили.

– Выпей! Выпей наш дорогой Андроник этого вина. Клянусь своим домом и винными прессами такого отменного вина ты давно не пробовал. Выпей и прими мою благодарность. Отличный торговый день.

Пройти мимо этого толстого и огромного как пифос[21]торговца вином не предоставлялось возможным.

Андроник лишь пригубил из деревянной кружки и, с недовольным выражением лица, передал ее одному из своих людей, которые расчищали путь в густой массе собравшихся на площади. Более никто не мог преградить движение главы корпорации макелариев. Крепкие мужчины с широкими ножами на кожаных поясах просто отбрасывали каждого, кто желал выразить какую-то свою радость лично Андронику.

Лишь однажды остановился Андроник. На самый краткий миг. У края фонтана он увидел старую нищенку и с щедростью василевса бросил ей под ноги аспру[22]. Нищенка тут же присела, накрывая оборванными краями хитона неожиданную милость. Вокруг нее тут же собрались нищие, и послышалась брань.

Не успев удивиться непонятному поступку друга юности, Никифор уже шагнул в широкие ворота отделяющие площадь Стратигии от зловонных скотобоен корпорации макелариев.

Он и прежде часто бывал в этом неприятном месте. Особенно в детстве, когда вместе с Андроником добывал себе пропитание, убирая навоз из загонов для скота и сбрасывая всякие нечистоты в канавы за скотобойней. Это потом Никифор как самый прилежный из учеников монастырской школы был замечен за отменный почерк и представлен кандидатом в младшие писари корпорации нотариев[23]. А до этого он с избытком хлебнул всех прелестей этого ужасного мира крови и навоза.

То, что увидел Никифор, озадачило его. Территория, где находились загоны для крупного рогатого скота и частоколы для овец и коз, теперь более напоминала площадь, подготовленную для торговли, или публичных зрелищ. Второе представилось Никифору более вероятным. Представилось и заставило ужаснуться. Ибо то, что возвышалось посреди этой новой, не разрешенной властями города площади могло напоминать место казни. С той только разницей, что на крепко сколоченном помосте вместо привычного колоды, виселицы и прочего оборудования палача была устроена металлическая клетка.

– И что здесь произойдет? – набирая властности в голосе, спросила «правая рука» эпарха Константинополя.

– А-а-а! – как от мухи, отмахнулся Андроник и велел одному из сопровождающих: – Проведи к моему месту.

Место оказалось так же вновь устроенным и представляло собой возвышение, на котором были установлены в несколько рядов лавки, на которых, в подражание почетных лож на ипподроме, лежали мягкие подушки. Почти все места уже были заняты достойными гражданами Константинополя и их женами. Но все эти главы корпораций, богатые купцы, владельцы кораблей и прочая мелочь не шла ни в какое сравнение с высоким гостем, который своим появлением заставил их всех подняться и поклониться.

«Ладно. Посмотрим, в какую смолу погрузил свои коготки мой друг Андроник. Во всяком случае, я здесь, чтобы не допустить беззакония. А если что…. Мясники под моей пятой – это уже опора. И все-таки любопытно, почему я ничего не знаю. Ведь судя по тому, что убрали загоны и возвели эти подмостки это уже не первое устраиваемое зрелище», – думалось Никифора все то время, пока он умащивался на самом почетном месте.

Это почетное место оказалось рядом с необычайно красивой женщиной, привлекательность черт лица которой усиливали филигранные серьги с огромными изумрудами и высокая диадема стоимостью с породистого коня. А еще (ну, не мог же Никифор этого не заметить) массивное ожерелье, возлежащее на высокой полуоткрытой груди. Ее ухоженные, унизанные перстнями и кольцами пальцы никогда не знали труда. Но то, как она приветствовала второе должностное лицо столицы, и беседа с ней по соседству и с другими, убедили Никифора, в том, что рядом с ним нет ни единой высокородной особы. Впрочем, слова этой женщины не были лишены грамотности и даже изящества. Но в них напрочь отсутствовали устоявшиеся словесные выражения, или особый язык с готовыми словосочетаниями и образами, резко выделяющий элиту империи от остальных и не доступный непосвященным.

«Посмотрим, что придумал Андроник для себя, себе подобных, и своих соседей».

Это ожидание подсластилось огромным серебряным кубком с отменным вином. Чуть поменьше кубки были поданы всем гостям на почетном помосте.

* * *

Уже прошло более двух суток, но Никифор все не мог отделаться от впечатлений от посещения площади Стратигии. Многое его ошеломило и даже кое-что потрясло. И от этого было неприятно на душе.

И совсем не представление с размахом и вкусом устроенное Андроником. Хотя и это было впечатляющим. Еще бы! Только в юности однажды Никифор видел как знаменитый убойщик крупного рогатого скота Визуалий справился со знаменитым «топором русича» и одним ударом отвалил быку голову.

Невероятно тяжел и неудобен «топор русича». Как он попал в корпорацию макелариев, доподлинно не известно. А устоявшаяся легенда твердила, что его принес несколько сотен лет назад один из глав корпорации мясников. Тогда он якобы состоял в войске василевса Иоанна Цимисхия, который прогнал за Дунай воинственных и кровожадных русичей. А топор тот принадлежал одному из воевод свирепого киевского князя Святослава, имя которого лучше не произносить, чтобы его дух не явился за своим оружием.