Читать книгу "Власть в тротиловом эквиваленте-2. Злой дух России - Михаил Полторанин"

Народ ждал, что скажет православная Церковь о притязаниях самозванца на царство. Престарелый патриарх Иов выразил свое «нет» оккупантам. Но иерархами Церкви был тут же смещен со своего поста. Ими же с соблюдением всех формальностей патриархом был избран архиепископ Рязанский и Муромский — хитрован и космополит — Игнатий.

Православная Церковь провозгласила царем Лжедмитрия. Короновал его Игнатий. Он же разослал окружную грамоту, в которой всем церквям предписывалось петь торжественные молебны о здравии «Дмитрия Иоанновича».

После этих «божественных» процедур любой, кто пытался выступить против Лжедмитрия и его престола, считался врагом Отечества.

Изменниками верхушка Церкви обозвала и Кузьму Минина с князем Дмитрием Пожарским — национальных героев России. За то, что собрали ополчение против поляков, разбили их, освободили от оккупантов страну.

Видимо, тогда в народе пошла гулять поговорка: «Попы и черти одной шерсти».

Кстати, Минин с Пожарским до сих пор не канонизированы православной Церковью. Хотя Синодальная комиссия по канонизации буквально штампует «святых». Только за период с 1989 по 2011 годыкомиссия под председательством Ювеналия причислила к лику святых РПЦ 1866 «подвижников благочестия».

Полюбопытствуйтесь, читатель, списками тех, кому мы должны подражать в своей жизни. Богатый материал для раздумий.

Ну а второй обещанный эпизод — по времени ближе к нам. Изложу его предельно кратко.

Веками призывала Церковь своих прихожан молиться за здравие царских семей. И Николай Второй, божий помазанник, почитался как стержень, который скрепляет Россию.

А правовые акты страны рассматривали царя в качестве главы Церкви — она была подчинена государству — «имеющего верховное право защищать и хранить догматы «господствующей веры…»

И вот произошла туманная история — император якобы отрекся от престола. И передал власть Временному правительству. Почему в Пскове? Почему под «конвоем»? Даже сегодня напечатанный на машинке текст «отречения» на листке походной бумаги, где внизу подпись карандашом «Николай», обведенная кем-то ручкой, больше похож не на документ — на фальсификацию.

А тогда сразу распространился слух о заговоре против Николая, устроенном Англией и высшими русскими генералами, недовольными прогерманской политикой царицы с окружением.

Положение требовало от Церкви не спешить, тщательно «принюхаться» к ситуации. Но тот самый церковный истеблишмент, расталкивая друг дружку локтями, побежал с поклонами к захватившим командный пункт России. Этот истеблишмент просто-напросто слил императора в унитаз, признав легитимной власть переворотчиков. И уже 4 марта Синод на своем заседании выразил благодарность Временному правительству и приветствовал новую эпоху в истории Церкви.

Свергнутый царь уже не мог бороться за свое возвращение на престол — это бы воспринималось как антигосударственная деятельность против законной власти.

Я не раз слышал от членов Синода, что РПЦ политикой не занимается. Да, это так. Все это действительно не политика. Это политиканство.

* * *

Хочу оговориться, читатель, что вспоминаю о неудачах РПЦ и, скажем так, нелучших поступках ее иерархов без малейшей тени злорадства. Просто в любом разговоре о них, как и в разговоре о начальствующих особах светской власти, не обойти закона бытия: как живут, так и слывут.

Я православный и поеживаюсь, когда моя Церковь подвергается критике с позиций чисто обывательских: у кого-то из священнослужителей на руке дорогие часы, у кого-то вызывающие по дороговизне машины. За этим, мне кажется, иногда присутствует чье-то желание ущипнуть Православие.

Висюльки появляются и исчезают вместе с теми, кто приходит и уходит. Бездонные поповские карманы — тоже, надеюсь, явление временное, вызванное общей эпидемией стяжательства. А Церковь как общественный институт была, есть и будет.

И от ее внутренней энергии зависит психологическая настроенность части нашего общества. Поэтому говорить о Церкви надо бы по существу: о соответствии ее действий замыслам Бога, сотворившего человека, или о коэффициенте пользы или коэффициенте вреда, которые заложены в ее догматах, идеалах и установлениях.

Я уже говорил, что у РПЦ достаточно интеллектуальной мощи и недостаточно мощи организационной для ослабления сил «злого духа» российской среды обитания. И для свободы в принятии независимых, нетрафаретных решений.

Организационной немощью РПЦ как раз и называют сверхцентрализацию и бюрократизацию ее управления. О чем я уже упомянул.

При сосредоточении власти в одних руках, казалось бы, легче установить в российских церквях порядок. Но церкви не железнодорожные службы, где надо действовать по единому трафарету. Так что вопрос в том — какой порядок?

Бесконтрольное самодержавие Патриарха развращает его самого — о чем я тоже упомянул — и его московские службы. Вдобавок они не знают жизни в стране, людских настроений. И диктуют глубинке идеологию, которую не принимает народ.

Речь не о персоналиях. Речь о несоответствии архаичного церковного обустройства современному состоянию государства и нации.

Едешь по России — и всюду храмы, церкви, лавры, благочиния, приходы, монастыри, подворья, братства, сестричества… Там тысячи благочестивых священнослужителей и масса прихожан, коих по-разному нужно духовно врачевать и чью волю укреплять, вливая в нее одическую силу.

И среда обитания по всему пространству России неодинаковая, отсюда и моральное состояние жителей разное, значит, не может быть единого шаблона.

А Синод во главе с Патриархом диктуют как раз его, потому что на этом шаблоне создавалась идеология РПЦ. Она не менялась веками.

Князья заманивали Православие в Русь не для облегчения жизни черни. Они хотели с его помощью слепить централизованное государство и укреплять свою власть.

Потому и Церковь строилась на принципах жесткой централизации — и у нее не было важнее занятия, чем сдувать пылинки с главноначальствующих.

Даже со сменой многих поколений, когда окрепла империя, в нашу Церковь не проникли демократические течения — наоборот, она все сильнее уходила в тоталитарный загул. Не мудрено: по законам, перечеркнутым революционерами 17-го года, ее главой были сменяющие друг друга цари. Они имели «верховное право» утверждать для заглатывания народом угодные власти догматы Православия и диктовать принципы Устава Церкви.

Что и делали наши помазанники с большим удовольствием, превращая Церковь в бессовестного охранника Кремля со всеми его богатствами, а ее организационное устройство — в подобие царского самодержавия.

Жесткий централизм, никакого вольномыслия, строгие наказания за малейшие отклонения от бетонных догматов, утвержденных царями, — такую тоталитарную единицу подсунула шутница-история современной России. Надо подчеркнуть — России новой, с ее федеративной структурой, с ее ориентацией на общечеловеческие ценности.