Читать книгу "Эдесское чудо - Юлия Вознесенская"

Послушник и ослик ушли вперед, а Эгерия, епископ и все остальные еще раз прошли мимо прудов, сверкавших в облицованных камнем ложах. Огромные карпы подплывали поближе к людям, ожидая подачки, и какое-то время сопровождали их, двигаясь тесными стадами, почти вплотную к берегу, так что бока их порой соприкасались.

– Эти рыбы вызывают совершенно напрасное предубеждение некоторых христиан, – сказал Мар Евлогий, – но это даже и хорошо: больше рыбы достается беднякам, которым зачастую бывает не до особого благочестия. Пруды питаются подземными ключами, вода в них чистая, вкусная и всегда свежая, а потому горожане охотно берут из них воду, не имея на этот счет уже никаких предубеждений, что не слишком логично, но весьма разумно. С самими же прудами тоже связана чудесная история.

На ходу Мар Евлогий поведал еще одно городское предание: будто бы по молитвам изнемогающих от жажды граждан осажденного язычниками города пруды эти были созданы чудесным образом свыше для снабжения города питьевой водой[27].

От прудов двинулись по набережной Дайсана, представлявшей собой главную улицу Эдессы, с одной стороны ограниченную рекой, а с другой – рядами крытых портиков. Под сводами портиков, а также под сенью самодельных шалашиков и навесов располагались лавки торговцев и мастерские ремесленников, работавших зачастую прямо тут же; в тени деревьев вдоль набережной тоже торговали и ремесленничали, здесь же исполняя заказы или продавая свое рукоделие; бедняки же раскладывали свой товар прямо на земле, подстелив под себя и под него старые коврики, а то и просто какую-нибудь дерюжку. Шум стоял изрядный: бодрый стук кузнецов и перезвон ювелирных молоточков, выкрики торговцев и специально нанятых зазывал, рев ослов и вопли их погонщиков.

– Вот здесь, на Главной улице прекрасного вашего города, уже становится ясно, что Эдесса расположена на Востоке, – сказала Эгерия, с любопытством вслушиваясь в многоязычный гомон толпы, – а вот ваши монастыри и храмы, а также дома, в которых меня принимали, больше напоминают Грецию.

– Так оно и есть, – сказала паломнице София, – ведь Эдесса – перекресток на пути с Запада на Восток, и наша Главная улица тоже часть этого пути.

– До Большого наводнения здесь было еще больше тесноты, толкотни и шума, – заметил епископ. – Когда же Дайсан разбушевался, он вышел из берегов и бурным течением снес все лавки и мастерские вместе с людьми и товарами. Много народу тогда погибло. Чтобы избежать таких бед в будущем, правивший тогда царь Авгарь Тринадцатый приказал, чтобы «все, кто сидят в портиках и работают около реки, от первого месяца года Тишри до месяца Нисан[28]не ночевали в своих лавках». И заметь, сестра Эгерия, на самом берегу реки ни лавок, ни мастерских нет: это царь Авгарь приказал, чтобы никто не строился в опасных местах. По совету землемеров и знающих людей была отмечена граница возможного разлива реки, и все строения вынесены за ее пределы[29].

– Вот что значит истинно христианский государь! – заметила паломница. Эдесситы переглянулись и приосанились: слова паломницы были им приятны[30].

* * *

По Главной улице вышли к городской стене. Эдесса была обнесена двойным рядом укреплений: внутренний представлял собой высокую стену, на которой возвышались башни, а перед нею шла стена пониже, так называемый парапет, и между ними находилось крытое пространство, по которому защитники могли перемещаться, не опасаясь стрел осаждающих.

Эгерия записала в своих путевых заметках: «Святой епископ сказал: “Пойдем теперь к воротам, в которые вошел гонец Анания с тем посланием, про которое я говорил”. И так, когда мы пришли к этим воротам, епископ, остановившись, произнес молитву, и прочел нам послания, и вновь благословил нас, после чего вторично была произнесена молитва. И еще сказал нам святой, говоря: “Вследствие этого с того дня, как гонец Анания вошел в эти ворота с посланием Господним, до настоящего дня блюдется, чтобы в эти ворота не входил никто нечистый и никто в печальной одежде и чтобы через эти ворота не выносили никакого покойника”»[31].

Уже пора было Эгерии покинуть город, чтобы успеть на встречу с другими паломниками в монастыре, но ворота оказались заперты. Епископ спросил у стражников, чем это вызвано.

– По ту сторону ворот стоят войска варваров, – ответил старший стражник.

– Эфталиты! Скорей бежим домой, София! – воскликнула перепуганная нянька, хватая одной рукой Евфимию, а другой дергая за покрывало хозяйку.

– Да не пугайся, матушка! – добродушно сказал стражник. – Эфталиты, слава Богу, еще далеко. Это подошла к городу конница готфов, вызванная вместе с греческим войском на подмогу нашему гарнизону. Греки уже вошли в город, а готфы остановились у реки, чтобы напоить и выкупать коней. Кроме того, готфов как федератов[32]должен ввести в город один из Совета десяти[33]: таковы обычай и знак доверия.

– Не обиделись бы они на такое проявление доверия! – заметил епископ.

– Они не обидятся: для готфов были уже поставлены шатры за стенами города, но из-за опасности скорой осады решено было их также ввести в город. Они устроили на берегу последний привал и сейчас радостно купаются в водах Дайсана после долгого пути по жаре. А мы ждем посланца от Совета, который встретит их и определит на постой.