Читать книгу "Волшебница страны коз, или Рассмешить Бога - Наталья Александрова"

– Да ты меня и не слушаешь совсем? – обиделась Зинаида.

Надежда и вправду не слушала.

В голове у нее как будто прокручивалась магнитофонная запись – звучал резкий голос глухой старухи:

«…им грозит опасность! Они все могут погибнуть – Маша Чонишвили, и Настя Рубинина, и Эля Маленко… И дочка Муси Серебровской…»

– Дочка Муси Серебровской уже погибла!..

Сама не заметив, Надежда произнесла эти слова вслух.

– Да, – удивленно проговорила Зина, на мгновение прекратив работать. – Мы ее так и называли в детстве – тетя Муся! А ты откуда ее знаешь?

– Да нет, я так, – опомнилась Надежда, – случайно сказала. Так ты говоришь – у этой Лены детей нету? А муж, стало быть, есть, раз твоя сестра к ней убирать и готовить ходила?

– Вот это ты верно заметила, – согласилась Зина, – если мужика нету, то и готовить ни к чему. Поклевала чего-нибудь, того-сего, орешков погрызла, как белка, чайку попила – и довольна. Ох, если бы ты знала, Надя, как я готовить не люблю! Ну просто ненавижу! А куда денешься, если мой, к примеру, ни в одну еду без мяса не обходится! Даже чай пьет не с конфетами, а с колбасой!

– Что делать, – философски отметила Надежда Николаевна, – такая наша судьба.

И тут же вспомнила, что в последнее время готовит она из рук вон плохо, то есть совсем почти не готовит. Разогреет какие-нибудь готовые котлеты в печке. Или муж в выходные что-нибудь сообразит. Она вздрогнула, до того стало стыдно, за что и получила замечание от Зинаиды – краска потекла за шиворот.

– Да еще у меня такая фишка, – продолжала Зинаида, – каждый день обед готовлю. Это бабушка меня приучила, царствие ей небесное, домовитая была старушка. Так и говорила: Зинуша, подогретое жаркое – это не жаркое! Мясо должно быть свежее! Вот теперь мучаюсь, бабушкины гены покоя не дают.

– Неужели и суп каждый день варишь? – ужаснулась Надежда.

– Ну, с супом уж куда ни шло, а второе – каждый день! – гордо ответила Зинаида.

«Есть еще женщины в русских селеньях», – подумала Надежда и тут же задала новый вопрос:

– Стало быть, и сестра твоя хорошо готовит?

– Ясное дело, – ответила Зина, – бабушка-то у нас общая была. Галка меня помоложе, но тоже бабушку застала, научилась от нее.

– Значит, хозяева-то ее довольны были? – продолжала допытываться Надежда.

У нее не было никаких мыслей, никакого плана, просто на всякий случай она решила выкачать из Зинаиды побольше сведений про убитую Лену Серебровскую.

– Да как тебе сказать… – слегка задумалась Зинаида. – Лены-то самой вечно дома не было, Галя с ней и не пересекалась никогда. А муж, конечно, бывал иногда – деньги сестре платил, поручения давал.

– Ну и каков он собой? – лениво поинтересовалась Надежда.

– Да ничего, постарше Лены, молчит все больше. Они вообще жили каждый сам по себе – у нее свои дела, у него свои.

– Зачем тогда вообще замуж выходить?

– И я о том же! – закивала Зинаида. – Но у них свои заморочки… А уж как теперь будет… как муж-то это переживет, я и не знаю. Галка звонила – плачет, и Лену жалко, и работу она, считай, потеряла…

Надежда поняла, что разговор сейчас пойдет по кругу и ничего нового она больше не узнает.

Она заскочила еще в магазин на углу и вернулась домой за час до прихода мужа. Времени хватило только для приготовления запеканки из цветной капусты, пришлось снова разогреть готовые куриные котлеты. Но это в последний раз, пообещала себе Надежда.

Она отыскала в шкафу брюки, которые отставила в прошлом году – были тесноваты. Теперь оказались в самый раз, и это радовало. Надежда подобрала к брюкам свитерочек поярче и в таком обновленном виде стала ждать мужа. И вот когда лифт уже открыл двери на их площадке, Надежда вспомнила, что за весь день ни разу не выпила швейцарское лекарство. От взгляда на бутылку она почувствовала устойчивое непреодолимое отвращение. В дверях скрипел ключ, тогда Надежда аккуратно отмерила две столовые ложки и вылила их в тот же фикус. Некогда было мчаться с бутылкой на кухню.

«Пускай смерть фикуса останется на моей совести, – скорбно подумала Надежда, – но лучше умрет он, чем я…»

Кот злорадно блеснул желто-зелеными глазами.

Настя отступила чуть в сторону и полюбовалась делом своих рук.

Чудесный домик с черепичной крышей, с резными ставнями и нарядным крылечком. На крыше, возле аккуратной кирпичной трубы, пристроилось гнездо аиста, сам аист стоит на одной ноге, посматривая сверху вниз на прохожих, а на крылечке свернулся кот…

И все это – из нескольких сортов шоколада: черного, молочного и белого.

Настя очень любила свою работу.

Таких специалистов, как она, в городе было всего четверо. Назывались они по-разному: дизайнер элитных кондитерских изделий, шоколатье, скульптор-кондитер… сама Настя предпочитала простое название – шоколадница.

У нее над рабочим местом висела репродукция известной картины Жана Лиотара с таким же названием: симпатичная девушка в белоснежном фартуке и крахмальном чепце держит в руках поднос с горячим шоколадом…

Друзья говорили Насте, что она чем-то похожа на эту девушку. Впрочем, немудрено: она носила на работе такую же крахмальную наколку и белый передник, только, конечно, не такой длинный, как у девушки на картине.

Ей очень нравился нежный аромат шоколада и добавляемых в него специй, нравилось выдумывать и создавать из этого лакомства удивительные, хотя и недолговечные, композиции.

Нравилось Насте и то, что время от времени ей случалось работать на выезде – оформлять своими изделиями корпоративные праздники, проводить презентации новых сортов шоколада, элитных конфет и сладостей.

Она считалась специалистом высокого уровня – недаром окончила курсы кондитерского дизайна в Женеве.

Но больше всего, пожалуй, Насте нравилось смотреть, как дети, придя в их магазин, замирали на пороге, изумленно открыв глаза, а то и рот.

Впрочем, заведение, в котором работала Настя, не полагалось называть магазином.

«Магазин – это ширпотреб, это место, где можно купить сладкую плитку за двадцать рублей, – говорила на вечерних пятиминутках Ангелина Васильевна, совладелица и управляющая заведением. – А вы, девушки, работаете в салоне элитного шоколада! Запомните это, ведь если даже вы не будете чувствовать разницу, то как ее почувствуют посетители?»

Настя была полностью с ней согласна.

Ее собственный сын Дениска, когда она впервые привела его на работу, тоже замер в восхищении, увидев шоколадные замки с высокими зубчатыми стенами и башенками, шоколадных коров и овечек и, конечно, главное украшение салона – огромный, полутораметровый шоколадный фонтан.

Когда Дениска первый раз пришел к ним в салон, был как раз канун Рождества, и, кроме постоянных композиций, на видном месте красовалась специальная рождественская – ясли со святым семейством, ослик и вол, дыханием согревающие младенца Иисуса…