Читать книгу "Живые тени ваянг - Стеллa Странник"

И Катя побежала в прихожую, чтобы набросить легкую курточку и обуть свои любимые кожаные сапожки с помпончиками, похожими на колокольчики. Эх, если бы они еще и звенели… Не поймут даму, которой «за тридцать». «Тьфу ты, — вспомнила Катя „занозину“, которую засадила ей Паула. — Тебе тоже не меньше! И как это я не сообразила тогда ответить!»

…Она стояла в зале Государственного музея Амстердама и смотрела на эту картину как на огромный фантастический мир, написанный на библейскую тему. Но этот мир предстал перед ней не в вычурно-идеализированном, а в реальном, реальном до боли, свете. Катя становилась свидетелем грандиозной сцены, этого удивительного по своей простоте и жестокости события: отречения апостола Петра от Иисуса Христоса. Казалось, еще немного, и она станет уже не свидетелем, а… участницей этого события.

На переднем плане — служанка, солдаты и отрекающийся Петр, на заднем — Христос со связанными руками. Служанка держит свечу, чтобы присутствующие удостоверились в том, что Петр действительно был с Иисусом. Но тот отрицает это. Иисус Христос лишь наблюдает это предательство.

— Понравилась? — нависшую над героями картины тишину разрезал голос Буди.

— Да, пожалуй… Мне показалось, что «Отречение Петра» — самая сильная и самая выразительная работа этого художника[15].

— Да… И ведь удивительна судьба этой картины. Долгое время она находилась в Париже, потом переехала в Санкт-Петербург…

— Правда?

— Да-да, Екатерина Великая купила ее для своей коллекции… И уже в советское время, где-то в тридцатых годах, когда в Эрмитаже все распродавалось, картину приобрел музей Амстердама…

Буди замолчал, вглядываясь в удивительное полотно, а потом добавил:

— Зато «Возвращение блудного сына»[16]до сих пор находится в Эрмитаже. На мой взгляд, это и есть самое сильное творение художника. Хотя… Кто-то назвал бы «самым-самым» «Ночной дозор»[17]. Если принять во внимание тот факт, что под это полотно специально перестраивали здание музея… А кто-то считает бесценной загадочную до сих пор «Еврейскую невесту»[18]. Говорят, какие-то детали, вроде корзины с цветами, он нарисовал, а потом — замазал.

Буди взглянул на наручные часы:

— О-о-о, надо поторапливаться, у нас сегодня — обширная программа. А знаешь, Катя, я уже несколько раз был в Нидерландах, и не перестаю удивляться, какие имена дала эта страна миру! Шестнадцатый век — Иероним Босх, семнадцатый — Рембрандт Ван Рейн, Йоханнес Вермер, Ян Стейн, девятнадцатый и двадцатый — Винсент Ван Гог и Пит Мондриан. А Мориус Корнелиус Эшер?

Отлично знаю его работы, но ведь он больше — художник-график!

— Да я об именах, вообще-то! А сколько писателей, композиторов! А знаешь, кто основал этот музей? Брат Наполеона Первого, король Голландии Луи Бонапарт! Как тесен этот мир, да? Ну все, Катя, бежим дальше…

За этот третий и последний день пребывания в Амстердаме Катя должна была посмотреть «все остальное». Поэтому к названию этой экскурсии очень подходило известное всем «галопом по Европам». Они побывали в Доме-музея Рембрандта в Еврейском квартале[19], чтобы ощутить истинную обстановку, в которой творил художник. Понятно, что многое всегда потом улучшают и переделывают, но все же… Здесь действительно сохранились и кухня, и жилые комнаты, и мастерская художника. И даже — осталась такой же, как и прежде — опись имущества, составленная нотариусом для его продажи с аукциона.

Интересно, что у всех великих людей есть и пик славы, и «не лучшие времена». А у многих последнего даже гораздо больше — так и заканчивают свое пребывание на грешной земле в нищете.

Катя и Буди посмотрели картины современников Рембрандта, его учеников, и конечно же — учителя — Питера Ластмана. «Хорошее имя — Питер, оно так часто встречается среди нидерландцев», — подумала Катя.

Музей Ван Гога[20]располагался в парке рядом с Рийксму-зеем[21]. Современное и очень модное здание. Из картин этого художника Кате больше всего понравился «Цветущий миндаль»[22]. Оказывается, Ван Гог написал это полотно, когда услышал от любимого брата Тео радостное известие о рождении сына — впоследствии единственного своего племянника. На нежно-голубом фоне расцвел миндаль. Его цветы как будто настоящие, их хочется потрогать, настолько они осязаемы, хочется вдыхать и вдыхать их аромат… А вот «Подсолнухи»[23]были написаны для Поля Гогена, с которым Ван Гог тогда дружил. Однажды к приезду Поля он украсил в своем домике комнату, повесив на стены шесть подсолнухов — три на голубом фоне и три — на желтом. Этот желтый фон очень необычен, он навевает совсем не радостные мысли.

«Почему у многих гениальных людей трагична судьба? — этот вопрос задавала себе Катя и не могла на него ответить. — Вот, например, Ван Гог. В порыве ярости мочку уха себе отрезал, а потом и вовсе оказался в клинике для душевнобольных. А в конечном итоге — самоубийство. Чего ему не хватало? Удовлетворения своим творчеством? Душевного равновесия? А может, несостоявшегося личного счастья?»

Подъезжая к амстердамской бухте, издалека видишь здание цвета морской волны. Оно построено над въездом в тоннель и стилизовано под корабль, нос которого вздымается над заливом. Это Музей Немо[24], место, где можно совершить занимательное путешествие между реальностью и фантазией.

Катя вспомнила, как еще в детстве читала научно-фантастический роман Жюля Верна «Двадцать тысяч льё под водой»[25]. Там выдуманный капитан Немо путешествует на подводной лодке «Наутилус». Примерно такое же путешествие на грани вымысла можно совершить здесь, тоже начиная с кафе «Наутилус», потом продолжить в залах-палубах, где идут игры-рассказы о законах мироздания, тайнах биохимии и генетики, загадках человеческого мозга и сознания…