Читать книгу "Я - Агата Кристи - Екатерина Мишаненкова"

Если ребенок не оправдывает родительских ожиданий, он живет с чувством вины. Окружающие твердо уверены, что все зависит только от благоприятного стечения обстоятельств, а отнюдь не от природных склонностей.

Расставшись с подругами, Агата вновь придумала себе воображаемых друзей.

В Англии она, как и раньше, оказалась в одиночестве, у соседей не было девочек подходящего возраста, поэтому она решила прибегнуть к испытанному средству. «Я выдумала себе целую компанию близких друзей, преемников Пуделя, Белки, Дерева и знаменитых Котят, – вспоминала она. – На этот раз я сочинила Школу. Школа служила лишь местом для семи девочек разных возрастов и разной наружности, вышедших из различных социальных кругов. У Школы не было названия – просто Школа».

Первыми воображаемыми подругами Агаты стали брюнетка Этель и блондинка Анни, потом к ним присоединилась богатая золотоволосая Изабелла (которую Агата терпеть не могла) и ее бедная кузина Элси. Потом в Школе появились девочки помладше – Элла и Сью, причем Сью была Альтер-эго самой Агаты. Позже добавились еще пять девочек.

«Должна сказать, что «девочки» не расставались со мной долгие годы, разумеется меняясь и взрослея… – писала Агата Кристи в автобиографии. – Уже взрослой девушкой я то и дело вспоминала их и примеривала им разные платья из моего гардероба… Я сама смеюсь над собой в такие моменты, но девочки по-прежнему со мной, хотя, в отличие от меня, не состарились. Двадцать три года – самое большее, что я могу представить… Судьба у них сложилась по-разному – одни вышли замуж, другие на всю жизнь остались одинокими. Этель не встретила суженого и жила в маленьком домике с доброй и милой Анни – сейчас мне кажется, что это весьма правдоподобно…»

Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге.

Став постарше, Агата начала вести менее замкнутую жизнь.

У них в семье все были завзятыми театралами, Мэдж и Монти посещали спектакли каждую неделю, а со временем с ними разрешили ходить и Агате. В мемуарах она писала об этом с приличной долей ехидства: «Мы всегда занимали кресла позади партера – сидеть в самом партере считалось дурным тоном – места стоили всего шиллинг».

Одним из главных событий в Торки, где они жили, была августовская регата, о которой Агата начинала мечтать еще с мая, как, впрочем, и Мэдж. Но если старшую сестру интересовали яхты и светские приемы, то младшая обожала ярмарку. «Веселые карусели, где верхом на лошадке с развевающейся гривой можно было кружиться без конца, круг за кругом, круг за кругом; русские горки с их стремительными головокружительными подъемами и спусками… Во всех лавках продавались лакомства и игрушки», – вот оно, детское счастье.

А по вечерам во время регаты устраивались фейерверки, которые семья Миллеров наблюдала из сада каких-нибудь друзей, живших поблизости от гавани. «Из-за того, что Торки стоял на семи холмах, всем приходилось преодолевать солидное расстояние, – вспоминала она. – Пешие прогулки по гористой местности, на высоких каблуках, при непременном условии, что левой рукой надо было изящно приподнимать край юбки, а в правой держать зонтик, представляли собой тяжкое испытание. Но вечера в саду стоили того».

Молодость так ранима и в то же время безжалостна и самоуверенна. Она так великодушна и так требовательна.

Когда Агате было одиннадцать лет, она потеряла отца.

Вероятно, его здоровье подкосили финансовые проблемы. Как уже говорилось, Фредерик Миллер не был деловым человеком, поэтому доставшимся ему от отца состоянием управляли посторонние люди, которых он совершенно не умел контролировать. «Деньги, оставленные дедушкой, исчезли в неизвестном направлении, – вспоминала Агата Кристи. – Куда они подевались? Папа неплохо жил на свои предполагаемые доходы. Они значились в бумагах, но в действительности не существовали; всегда находились правдоподобные объяснения, сводящие все неувязки к недосмотру или невыполнению обязательств, которое носит чисто временный характер, – нужно лишь внести необходимые поправки. Видимо, попечители плохо распорядились бумагами с самого начала, но теперь было уже поздно пытаться исправить дело».

Фредерик Миллер пытался устроиться на работу, но это было бесполезно, поскольку он, как большинство джентльменов его круга, не имел никакой профессии. Ситуация была безнадежная. Все закончилось, как в викторианских романах, – он заболел воспалением легких и умер, оставив жену и детей самих выпутываться из сложившегося положения.

Семья горько оплакала его и занялась насущными вопросами. Клара поспешно выдала замуж Мэдж, привела в порядок финансы, урезала расходы и продолжила тихо жить в Торки вдвоем с младшей дочерью.

Изменить человека никому не под силу.

Первым напечатанным произведением Агаты Кристи стало стихотворение.

Ей было тогда одиннадцать лет, и ни о какой писательской карьере она не помышляла. Да и вообще считала себя посредственностью. Вот Мэдж у них в семье была признанным талантом – еще до замужества она написала несколько отличных рассказов. Агата Кристи всегда считала, что сестра талантливее, чем она, и кто знает, возможно, если бы та занялась литературой серьезно, в Англии действительно было бы одной хорошей писательницей больше.

Что касается первого творения Агаты, то это было сатирическое стихотворение о трамвае, который начал ходить по их улице и вызывал страшное раздражение местных жителей. Начиналось оно так:

Чуть свет пошли трамваи,

Пурпуром сверкая.

Искры рассыпая.

Но когда стемнело и сумерки сгустились,

Совсем другое дело:

трамваи испарились.

Напечатали его в местной газете с подачи Агатиной бабушки. Естественно юная авторша, как и положено, была очень горда этим событием. Но у нее даже мысли не возникло стать писательницей. Юным леди ее круга была одна дорога – замуж.

Человек, который так и не повзрослел, самый опасный человек – думает, что ему все дозволено…

Агата Кристи утверждала, что в подростковом возрасте думала только о счастливом замужестве.

Это был предел мечтаний как ее, так и всех знакомых девочек. «Мы жили в сознании ожидающего нас безоблачного счастья, – говорила она, – мы ждали любви, восхищения, поклонения, ждали, как о нас будут заботиться, холить и лелеять, намереваясь в то же время идти собственным путем во всем, что было для нас важным, одновременно заботясь о муже, его жизни, успехе, карьере, считая эту заботу своим священным долгом».