Читать книгу "Нежный враг - Хизер Сноу"

Если, конечно, он не окажется предателем. После того как узнала, чья печать была на том злополучном письме, Лилиан проделала большую исследовательскую работу и теперь довольно хорошо знала эту семью. В 1803 году графом был отец Стратфорда, так что письмо, вероятнее всего, было от него. Но если они с ее отцом передавали или получали какую-то важную информацию, то кто имел больше возможностей доставить ее по назначению, чем теперешний граф, который, будучи военным, мог перемещаться по Европе со своим полком?

Удостоверившись, что женщины, с которыми она едва не столкнулась, далеко, Лилиан медленно направилась в темноте к центральной лестнице. Ей надо было попасть в библиотеку. Слава богу, она догадалась не надевать туфли. Даже ступая в тонких чулках, она, казалось, слышала звук своих шагов по мраморному полу. Сердце билось гулко и часто.

Проведя полчаса в бесплодных блужданиях по дому, Лилиан наконец подошла к распахнутым настежь двойным дверям. В комнате были видны книжные полки, в глубине угадывалась еще какая-то мебель. Хорошо, что никто из охотниц за мужьями не догадался устроить засаду в библиотеке. Она не могла представить себе дам, которых видела накануне вечером, читающими что-то, кроме колонки светских сплетен.

Лилиан проскользнула в комнату и закрыла за собой двери. Когда глаза привыкли к темноте, она разглядела очертания камина, холодного и темного. Проклятье! Могли бы и не гасить его на ночь – было бы хоть немного света.

Впрочем, не важно. Она засунула руку в карман темно-синего платья – и ткань, и фасон для него она выбирала сама. В Лондоне ей приходилось выбирать только модные пастельные оттенки, хотя темные цвета были куда практичнее, особенно для работы в лаборатории и сбора образцов растений, из которых она надеялась выделить вещества для создания эффективных лекарств. В большие карманы помещалось множество самых разных нужных предметов, да и пятна на темной ткани были меньше заметны. То, что эта одежда делала ее незаметной в процессе ночных блужданий по чужому дому, было еще одним неоспоримым преимуществом, которое она раньше не имела возможности оценить.

Лилиан достала свое самодельное огниво, небольшую конусовидную свечу и держатель. Подойдя к каминной полке и обнаружив корзину с щепками для растопки, она поставила свечу, выдвинула крошечный ящичек, достала немного угольной ткани и резко задвинула его. Кремень высек искру, и ткань сразу начала тлеть. С первой попытки! Как тут не возгордиться. А увидев крохотный язычок пламени, Лилиан довольно улыбнулась. Ее экспериментальный интенсификатор горения не подвел.

Она зажгла сначала щепку, потом свечу и огляделась по сторонам. Первым делом пришлось признать, что света явно недостаточно. Маленькая свечка освещала пространство вокруг себя не больше чем на фут. Высокий потолок тонул в темноте, углы комнаты тоже скрывал непроглядный мрак. Придется рискнуть. Так она ничего не увидит. Лилиан подошла к наружной стене, где окна были закрыты глухими ставнями, и потянула щеколду, искренне надеясь, что дерево не заскрипит.

В комнату проник лунный свет и стали видны книжные полки и канделябры на стенах.

Лилиан немного растерялась. Библиотека оказалась прямо-таки огромной, во много раз больше ее собственного кабинета-библиотеки-лаборатории. Пожалуй, здесь такого размера была ниша у камина. Она сосчитала полки и поняла, что может провести в этой комнате недели две, но осмотреть ее всю так и не успеет. Ей никогда не найти в этом огромном помещении писем ее отца и тем более других свидетельств связи Чарлза Клэрмонта с Уэнтуортами.

Ее охватило нетерпение. Она понимала, что не сможет спокойно жить, не разобравшись, что случилось с отцом и по какой причине. Это было ее главным достоинством (или недостатком, как посмотреть) – стремление докопаться до сути, ответить на все «как» и «почему». Поэтому она упрямо продолжала заниматься наукой, хотя тетя регулярно старалась отбить у нее охоту к этому занятию, а научный мир, состоящий, как известно, из мужчин, отвергал ее. Лилиан знала, что ее никто не остановит: она обязательно узнает правду.

Она взяла свечу и начала осматривать помещение, аккуратно обходя диваны, стулья и кресла. По ее мнению, логичнее всего для начала заглянуть в ящики стола, но через несколько минут она убедилась, что в библиотеке имеется лишь изящный столик розового дерева, в котором ничего, кроме письменных принадлежностей, нет: в отличие от Клэрмонт-коттеджа в Сомертон-Парке, судя по всему, у хозяина есть отдельный кабинет.

Лилиан заметила между книжными полками две двери и обоснованно предположила, что они ведут именно в кабинет, но на них, к сожалению, не было ни ручек, ни задвижек – ничего, что можно было бы повернуть или потянуть. Она провела кончиками пальцев по дверным украшениям, попробовала повернуть канделябры, ощупала стены в поисках секретного замка – ничего. Через некоторое время она сдалась: вероятно, в кабинет Стратфорда есть другой вход.

Уходить с пустыми руками не хотелось, и Лилиан снова принялась осматривать библиотеку в надежде отыскать тайник, как в ее доме.

Она подошла к первому ряду книжных полок и зажгла свечи в канделябре. Книг было великое множество, но Лилиан не стала читать названия на разноцветных кожаных корешках, а вместо этого принялась методично осматривать каждую полку – так высоко, как могла дотянуться, – протискивая руку за книги в поисках чего-то необычного: выступа, неровности, измененной текстуры. Ничего в результате не обнаружив, она направилась к камину, возле которого стояла стремянка, подвинула ее к шкафу и стала подниматься, остро чувствуя твердость круглых перекладин ступнями в чулках.

На третьей ступеньке мышцы ног свело судорогой, а левая рука, которой Лилиан вцепилась в лестницу, предательски заныла.

На четвертой ступеньке на лбу выступили капельки пота. Умом она понимала, что надо сдаться и начать все заново на следующий день, но что-то мешало ей поступить разумно.

Потом кое-что привлекло ее внимание, и сразу усталость как рукой сняло, взыграла кровь. На самой верхней полке в правом углу стоял том в черном кожаном переплете – словно черный ворон среди разноцветных певчих птичек. На корешке не было никаких надписей. Конечно, все это могло ничего не значить, но уж больно книга походила на журнал или гроссбух, – в любом случае можно взглянуть на почерк, чтобы сравнить с другим почерком.

Лилиан почувствовала, как по спине побежали мурашки, и, забыв о страхе, буквально взлетела по стремянке до самого верха. Но дотянуться до черного тома оказалось невозможно. Как она ни старалась, он оставался за пределами досягаемости. Тогда она ухватилась двумя руками за книжную полку и попыталась чуть-чуть подвинуть лестницу, энергично двигая бедрами – очень неприлично, – но стремянка не сдвинулась с места.

Лилиан скрипнула зубами и с тоской взглянула на книгу. Она должна узнать, что в ней. Тетя Элиза всегда говорила, что любопытство ее погубит: вполне возможно, так и случится уже этой ночью, – но Лилиан почему-то казалось, что в черной книге есть что-то интересное. Если получится это найти, значит, день прожит не зря.

Сдув упавший на лицо локон, девушка выпрямилась, подняла левую ногу и поставила на следующую ступеньку, а правую отвела в сторону и оперлась ею о полку. Такая поза была не только неприличной, но и весьма рискованной, но теперь вожделенная книга оказалась ближе. Лилиан даже смогла дотронуться до корешка из удивительно мягкой кожи. Подгоняемая нетерпением, Лилиан потянулась к книге и ощутила восторг, когда ее пальцы проскользнули между переплетом и деревом полки. Она вцепилась в книгу и стала осторожно ее вытаскивать, когда снизу раздался громкий треск.