Читать книгу "Дети Хроноса - Питер Аспе"

Ван-Ин припарковал свой «фольксваген-гольф» перед закрытыми решетчатыми воротами. Звонка нигде не было видно. Хюго Вермаст стоял у кровельного желоба своего загородного дома. Он был очень занят, разбирая покрытую копотью дымовую трубу. Его транзисторный радиоприемник надрывался, заглушая шелест листвы и пение храброго дрозда.

Сложив кисти рук в виде рупора, Ван-Ин поднес их ко рту, сделал глубокий вдох и заорал во всю глотку. После двух громогласных «здравствуйте» радио замолчало. Ван-Ин поднял руку. Последний раз он махал кому-то целую вечность назад. Тридцать лет назад, чтобы быть точнее. Тогда король приезжал в Брюгге с визитом. Всем, кто хотел поприветствовать монарха, разрешили пропустить школу.

Вермаст ответил на приветствие комиссара, с энтузиазмом помахав ему рукой. «Не хватает, чтобы он еще упал с желоба», – подумал Ван-Ин.

Внезапно решетчатые ворота автоматически открылись. Вермаст спустился по лестнице и пошел навстречу Ван-Ину.

– Какое удобное устройство. – Ван-Ин указал на пульт дистанционного управления, с помощью которого Вермаст открыл ворота.

– Надо пользоваться новыми технологиями, комиссар. Чем я могу вам помочь?

– Я бы не отказался от чашечки кофе.

Оба мужчины пошли через двор, заваленный стройматериалами.

– У вас здесь очень романтично, – заметил Ван-Ин, когда, пройдя через ветхую заднюю дверь, они очутились на кухне.

– Давняя мечта моей жены. Она многие годы стремилась жить за городом. Да и для детей это уникальный опыт. Они, как и мама, хотели уехать из города любой ценой.

Ван-Ин даже и подумать не мог, что один из его будущих спиногрызов однажды выгонит его из дома. Он считал, что дети должны слушаться своих родителей. Так называемое свободное воспитание было бредовой идеей горстки сумасшедших врачей. Одним из них был доктор Бенджамин Маклейн Спок. Спустя несколько десятилетий после выхода его первой книги люди об этом пожалели, потому что он загубил жизни миллионов молодых семей: его теория породила легионы спиногрызов.

Интерьер кухни состоял из пестрого собрания керамики с цветочными мотивами, из засушенных цветов и мебели, небрежно обработанной морилкой. Стол был испачкан джемом. Круглые подпалины, образовавшиеся из-за того, что снятые с огня кастрюли слишком быстро ставили на стол, придавали столешнице аутентичный характер.

– Здравствуй, Йорис.

Ван-Ин старался казаться дружелюбным. Мальчик был еще в пижаме и едва ли отреагировал на приветствие незнакомца. Йорис был сосредоточен на аккуратно разложенных в виде решетки кусочках сахара.

– Скажи «доброе утро», сынок.

Йорис проигнорировал наивную просьбу своего отца. Он опустил глаза и выложил из кусочков сахара другой узор.

– Йорис трудно ладит с незнакомыми людьми, – объяснил Вермаст. Может быть, он так морочил голову всем, кто в первый раз перешагивал порог их дома.

– Все нормально, господин Вермаст. Главное, что дети умеют себя развлекать, – горько заметил Ван-Ин, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно.

Вермаст поставил чайник на огонь и достал две расписные чашки из кухонного шкафа. По тому, как нервно он гремел в шкафу, Ван-Ин догадался: что-то было не так.

– А чай подойдет? – немного погодя спросил Вермаст несколько смущенно. Он показал пустую банку с коричневым от остатков кофе дном.

– Только если он жидкий, – солгал Ван-Ин. Он посмотрел на запас сахара на столе. С тремя кусочками можно вылакать любую бурду.

– Вы уже давно здесь живете, господин Вермаст?

– Три месяца, комиссар. Как видите, здесь еще полно работы. Но вы же знаете, как это бывает. – Ван-Ин совсем не знал, как это бывает, но мудро решил промолчать.

Из-за рычания дизеля недавно замененные стекла (на них были еще наклеены этикетки) страшно затряслись. Ван-Ин посмотрел в окно. Он увидел, что решетчатые ворота открываются. Лен осторожно въехала во двор. Она припарковала свою старую «вольво» между двумя кучами песка. Тине распахнула дверцу с такой силой, выдержать которую может только «старый швед»[8].

– Резвая девочка, – заметил Ван-Ин. – Она всегда такая энергичная?

Несмотря на то что он вовсе не имел в виду комплимент, Вермаст заметно оживился.

– Жена считает, что Тине заслуживает специализированного образования. Жаль, что поблизости нет школы для одаренных детей. Ее коэффициент интеллекта выше ста тридцати. Это создает проблемы, а когда ты становишься старше, сталкиваешься с непониманием, особенно со стороны учителей.

Ван-Ин закрыл от ужаса глаза. Дети. «Иисусе! Мальчик почти аутист, и значит, девочка-неврастеник сразу стала считаться вундеркиндом».

Вермаст достал из шкафа третью чашку и налил в чашки чай. Жидкость воняла грязным бельем. Ван-Ин мог бы это предвидеть, но было уже слишком поздно.

Лен открыла кухонную дверь ногой. Она с трудом втащила несколько коричневых пакетов из местного супермаркета и поставила их на разделочный стол.

– Привет, дорогой. Здравствуйте, комиссар.

На Лен было мини-платье без рукавов. Она со вздохом плюхнулась на стул, отчего ее платье задралось еще больше. Большинство женщин в таком случае целомудренно скрещивают ноги, но она не потрудилась скрыть от взгляда комиссара свои белоснежные трусики. Ван-Ин был уверен, что она отлично понимает, что делает. Он отвел взгляд. Ее груди были расположены далеко друг от друга, и этот вид нравился ему больше.

– Мама, я хочу морковный сок, – заныла Тине.

Вермаст глупо засмеялся. Ван-Ин на его месте влепил бы этой гадине затрещину.

– Мама, я хочу морковный сок. Ты мне утром обещала. – Девочка упрямо билась о плечо Лен головой.

– Сейчас, милая. Мама сначала выпьет чашку чая.

– Мама-а-а. Ты обеща-а-ала, – топала девочка ногами.

Ее резкий визг пронизывал до мозга костей. Ван-Ин стиснул зубы. Раньше он тоже так делал, когда кто-нибудь задевал ногтем по школьной доске. Лен давала дочери прокричаться. Она спокойно пила чай и время от времени улыбалась Ван-Ину. Тогда девочка яростно взялась за отца.

– Капитальный ремонт дома требует наверняка немало сил, – не к месту заметил Ван-Ин. Он не собирался поднимать эту тему, но обстоятельства его вынудили. Тине ни на секунду не оставляла папу в покое. Она безостановочно пыталась обратить на себя его внимание. Разговор о доме, как казалось Ван-Ину, был для него единственным способом возобновить общение с Вермастом.

– Совершенно верно, комиссар. Перед тем как мы сюда переехали, я восемь месяцев днями и ночами крутился как белка в колесе. То, что тогда здесь было, больше походило на хлев, чем на загородный дом.

Вермаст оттолкнул от себя дочь и сел за стол. Лен допила чай и нехотя пошла к разделочному столу. Она достала из шкафа кухонный комбайн, разорвала один из коричневых пакетов и вытащила из него пучок моркови. Тине уцепилась за маму мертвой хваткой.