Читать книгу "Виват император! - Роман Злотников"

— Когда родилась я — не было еще ни того, ни другого. Но все-таки, почему именно это место?

Рыжая пожала плечами:

— Не знаю. Наверное, там не так давно произошла какая-нибудь катастрофа. И после нее осталось много неучтенных… биографий. Во всяком случае, тебе надо хорошенько разузнать о месте, где ты провела детство и юность. Но это потом, а сейчас давай разберем чемоданы.

Черноволосая встрепенулась и еще раз окинула взглядом комнату. Страдальчески скривившись, она капризным тоном заметила:

— О боже, и здесь мне предстоит жить! У меня в Граце самая маленькая гардеробная была больше, чем эта комната.

Рыжая усмехнулась:

— Привыкай, милая. Прежде чем мы дорастем до тех стандартов, к которым привыкли, много воды утечет. Дмитрий Иванович особо предупредил, что мы должны позиционироваться по нижнему слою того класса, к которому принадлежим согласно легенде. А сейчас мы с тобой всего лишь одинокие молодые женщины с нелегкой судьбой и более чем скромными доходами, которые отнюдь не собираются увеличивать их за счет активных занятий древнейшей профессией.

Черноволосая засмеялась:

— Пожалуй, мне действительно стоит подзаняться языком. Много воды утечет… древнейшая профессия… это означает проституцию? — И, дождавшись утвердительного кивка, тряхнула головой: — Ну, это нам не грозит. С такими-то рожами… тем более здесь. Здешние женщины не знают себе истинной цены. Ты обратила внимание, сколько здесь хорошеньких? Конечно, у них запущенный вид, они совершенно не умеют ухаживать за кожей, волосами, но какие природные данные! — Она задумчиво оттопырила нижнюю губу. — Пожалуй, во всем этом приключении уже просматривается кое-что полезное. Похоже, я слишком увлеклась южнороманским типом. И когда я наконец смогу привести свою внешность в более приличное состояние, я обязательно добавлю себе толику славянской крови.

Рыжая устало вздохнула:

— Ну что ж, добавь. А я, пожалуй, постелю и лягу. Эти две недели меня основательно вымотали. — Она резко, так, что хрустнули шейные позвонки, дернула головой, разминая затекшие мышцы шеи, и повернулась в сторону маленькой комнатки без окон, которая, как они уже установили при осмотре квартиры, была ванной. — Черт возьми, у них всего одна ванная, и та даже без окон. Представь, как я буду выглядеть в макияже, наложенном при искусственном освещении.

— Ну, здешние женщины как-то справляются. Причем не так уже плохо. Может быть, здешние светильники имеют спектр, более близкий к естественному.

Рыжая махнула рукой:

— Ну, это вряд ли. Насколько я изучила здешние нравы, здесь о подобных вещах думают в последнюю очередь. Впрочем, ты права — приноровимся. В конце концов, когда-то мы с тобой вполне умели обходиться без всякой косметики. Да и когда она появилась в нашей жизни, единственным искусственным освещением были свечи, а у них, смею заметить, спектр был еще более далек от естественного, чем у нынешних ламп.

Черноволосая ответила улыбкой:

— Ты права. Ладно, эти полмесяца действительно оказались слишком бурными для всех нас. Так что я тоже несколько приустала. Давай спать.

На следующее утро в редакции небольшой, местного значения газеты, носящий несколько претенциозное название: «Голос России», появилась молодая, не очень красивая девушка с тускло-рыжими волосами. Она робко отворила дверь, перекрывающую выход на лестничную площадку, на мгновение замерла на пороге, растерянно озираясь, затем, словно решаясь на что-то смертельное, зажмурила глаза и… шагнула вперед. К сожалению, этот явно героический поступок остался практически никем не замеченным. Редакционный коридор был полон народа, который толпился в основном как раз напротив входной двери, у давно облюбованного редакционным людом слегка заплеванного окна, одна из створок которого с самого рождения была немного перекошена, так что закрыть ее полностью не было никакой возможности. Вот почему этот угол оказался единственным местом на этаже, где неистребимый табачный запах хоть слегка перебивался струей свежего воздуха. В то же время он находился прямо напротив парадного, так сказать, входа в такой величайший оплот демократии региона, как вышеназванная газета. Поэтому любой новый главный редактор (кроме самого первого, каковой был причислен к демократам только по причине чрезвычайно слабого знакомства общественности того времени с различными политическими направлениями, так как был ярым анархистом, причем самого экстремистского толка) начинал свою деятельность с того, что пытался «секвестрировать» сие неприглядное явление или перенести его куда-нибудь подальше от входа. Причем такие попытки предпринимал любой новый главный вне зависимости от того, пришел ли он со стороны или вырос в этих же самых стенах и до назначения точно так же пристраивался на облупленном подоконнике с сигареткой в зубах. Но все эти усилия всегда оканчивались одним и тем же — главные сдавались и курилка оставалась на своем месте. Вот и сейчас здесь толпился редакционный люд, пуская в потолок клубы дыма и болтая помаленьку о том о сем.

Девушку первым заметил Роджер. Роджер, несмотря на внешность (благодаря крупным желтоватым зубам его лицо, когда он улыбался, сильно смахивало на основной элемент классического пиратского флага), считался в редакции записным сердцеедом. Причем, судя по всему, это реноме его полностью устраивало. Как, впрочем, и кличка. Хотя ее первопричины он несколько стеснялся и даже отпустил себе короткую, аккуратную шкиперскую бородку, справедливо рассудив, что черепа бородки не носят. Но благодаря какому-то странному психологическому выверту эта бородка только еще сильнее подчеркивала столь нелестное сходство. Однако пребывать в лиге «играющих на чужом поле» это ему совершенно не мешало. Впрочем, кто их поймет, этих женщин? Иной раз при первом же взгляде на мужичка любому сразу становится понятно — урод и сластолюбец, тем не менее женские сердца это чучело разбивает, что твои фужеры после лихого тоста.

Впрочем, при первом же взгляде на девушку Роджер понял, что сей объект вряд ли достоин его высокого внимания. Уж больно невзрачно выглядит. Однако отреагировал почти инстинктивно:

— Вы к кому, чудное создание?

Девушка крутанула головой и уставилась на говорившего. Несколько мгновений она недоуменно глядела на слегка взлохмаченное, бородатое существо, облаченное в кожаные брюки, косуху и высокие докерсовские башмаки, и вдруг прыснула. Подобная реакция на Роджера была внове для редакторского люда. Поэтому на девицу обратили внимание. Роджер тоже, похоже, слегка оторопел от такого странного поведения, поэтому, когда девушка шагнула вперед и, достав из сумочки щетку, с легкой улыбкой начала причесывать его взлохмаченные вихры, он с полминуты просто стоял и ошалело молчал. А девушка, закончив приведение в порядок Роджеровой головы, отступила на шаг назад и, окинув критическим взглядом свою работу, удовлетворенно кивнула.

— Ну вот, теперь на человека похож, — а затем протянула руку и, сжав Роджерову ладонь, произнесла каким-то удивительно задушевным тоном: — Спасибо, сэр, за ваш вопрос. Честно говоря, пока я поднималась по лестнице, меня просто трясло. А вы помогли мне прийти в себя. — Тут она повернулась к честной компании и с озорной улыбкой обратилась ко всем сразу: — Мальчики, не подскажете, где кабинет главного?