Читать книгу "Чудо купальской ночи - Татьяна Алюшина"

Они прикинули несколько вариантов и остановились на одном. Пока судили и рядили, попили еще травяного чая, который заново заварила Полина, и, придя к устроившему всех троих варианту, решили, что на сегодня пора закругляться. Тем более что у каждого были намечены еще дела и встречи. Алина вручила Полине размеры и эскизы расцветок того трикотажа, который намеревалась использовать в дизайне, они быстро обсудили вопросы по нему, пока Ставров разговаривал с кем-то по телефону.

И вот – прощание: расцеловались с Алиной, и гости вышли из квартиры. Полина осталась наедине с мужчиной в лифте и отчего-то ужасно нервничала, переживая этот момент, чувствуя какую-то незнакомую скованность, отчего не могла даже говорить, – попробовала было, вздохнула, но закашлялась и совсем глухо замолчала. И это было еще хуже, чем просто неуютность и даже глупое девчачье тарахтение ни о чем.

Но пытка лифтом быстро закончилась, они прошли по холлу, Ставров распахнул перед ней двери, пропуская барышню вперед, и они вышли из подъезда.

– Дайте свой номер телефона, – попросил он, доставая из кармана смартфон, – я позвоню вам, как только сделаю лампу.

– Да, конечно, – порадовалась разбитому наконец удушающему ее молчанию девушка и быстро продиктовала номер своего телефона.

– Вас подвезти? – спросил Клим, убрав смартфон в карман пиджака и указав рукой на припаркованный к тротуару большой красивый автомобиль.

Полина посмотрела по направлению его руки. В марках машин она не разбиралась, но джип от других автомобилей, понятное дело, отличала. А этот был прямо такой Джип Джипович – высокий, серьезный, на большущих колесах, цвета металлик. Ей подумалось, что он и его хозяин друг другу очень подходят и даже похожи в чем-то, наверное, этой спокойной уверенностью в себе и в жизни.

– Нет, спасибо, – поспешно отказалась Полина. – Мне пешком удобнее, к тому же надо ходить, а то я слишком много сижу.

Полю мучили противоречивые чувства – с одной стороны, ужасно хотелось остаться с ним рядом подольше: поговорить, расспросить, послушать, а с другой – ее никак не отпускала эта странная неуютная скованность и смущение. Непонятно почему, непонятно отчего… И это дурацкое смущение на данный момент побеждало ее по всем фронтам, будь оно неладно!

И откуда только это взялось?! Полина недоумевала, почему это с ней вдруг происходит такое смятение чувств, как сказала бы бабушка!

Никогда, вот ни разу в жизни – честное слово! – она не испытывала такого тяжелого смущения в присутствии мужчин! Скорее всего, потому что никто из них не вызывал в ней женского интереса и ото всех она старалась держаться на определенном душевном расстоянии и ни к кому не испытывала каких-то особенных чувств.

Она не ограниченная, туповатая мармулетка и не тепличный цветочек, хотя такое и можно предположить по ее внешности и вечной улыбчивости, но с реальной жесткой жизнью ей, увы, приходится сталкиваться гораздо чаще, чем многим, и чем хотелось бы. Но ни страха в мужском присутствии, ни смущения и неловкости или стеснения она никогда не чувствовала.

А тут прямо как напасть какая-то!

Все это промелькнуло в голове, пока они, снова молча, как в лифте, шли рядом от подъезда и уже почти поравнялись с машиной Клима. Полина все поглядывала на него украдкой сбоку, понимая, что вот сейчас они расстанутся, а ей хотелось на него смотреть.

И вдруг…

На них обрушился ливень!

Ни одной большой предупреждающей капли не уронили тучи, ни порывов шквалистого ветра, как правило, предшествующих такому ливню, – ничего предвещающего, или они просто весь этот «этикет» пропустили! Но вода просто обвалилась сверху, делая больно голове и плечам, словно небо упало. От растерянности Полина приподняла плечи, втянула голову и развела руки в стороны, как непроизвольно делает любой человек, когда на него неожиданно выплескивают ведро воды.

– Быстро в машину! – крикнул ей Ставров, неожиданно оказавшись впереди.

И не успела она сообразить, что делать, и вообще о чем он, как Клим, на ходу отключив сигнализацию, ухватил девушку под локоть, широко и стремительно шагая, протащил за собой несколько метров, распахнул пассажирскую дверь джипа и как-то очень ловко и споро затолкал Полину в машину. Захлопнул за ней дверь и совсем не бегом, а размеренно, но быстро обошел капот и сел на свое водительское кресло.

– Оказывается, вы можете быть очень стремительным, – звонко и как-то задорно рассмеялась Полина, смахивая ладошкой капли с носа и подбородка.

– Когда обстоятельства этого требуют, – кивнул Клим, непроизвольно улыбнувшись. – А что, я произвожу впечатление нерасторопного, медлительного человека?

– Вы производите впечатление обстоятельного и весьма степенного человека, – вся в неожиданно радостных эмоциях, улыбалась ему Полина.

И вдруг полезла в глубины своей большой красивой сумки, покопошилась там, достала и протянула упаковку бумажных носовых платков.

– Вот, – сказала девушка. – Вы промокли.

– Вы тоже, – напомнил он, платочки взял и поблагодарил: – Спасибо!

– Пожалуйста, – смотрела она на него, улыбаясь своими серыми глазищами, в которых плескалось веселье.

– У вас необыкновенная улыбка, – вдруг сказал Ставров, глядя на нее. – Очень очаровательная. И смех красивый, приятный. Вы всегда улыбаетесь?

Полина рассмеялась, даже голову запрокинула, а потом повернулась к нему:

– Спасибо, но вы немного прямолинейны.

– Мне так удобно, – усмехнулся Клим. – Я вообще-то не очень разговорчивый, а прямо, без экивоков, оно всегда как-то проще.

– Я заметила, – ослепила его улыбкой и своими ямочками она. – А улыбаюсь я часто, меня бабушка научила, что людям и жизни надо улыбаться, тогда и они тебе улыбнутся.

– Сколько вам лет, Полина? – задал он неожиданный вопрос.

– Двадцать четыре. А вам?

– Тридцать шесть, – ответил Ставров, отвернулся, достал салфетку из пакетика и начал вытирать лицо.

И стало ясно, что разговор почему-то прервался. Полина снова порылась в своей красавице сумке, извлекла из нее два батистовых платочка с кружевами по бокам и вышитой монограммой и тоже принялась вытирать лицо.

Лица и руки они вытерли, платочки убрали и замолчали.

Ливень барабанил упругими струями по корпусу машины, вода лилась по лобовому стеклу сплошным потоком, словно его из шланга поливали. И почему-то молчание, которое повисло сейчас в салоне машины, не напрягало и не давило, а казалось естественным. Было уютно, тепло и сумрачно от черных туч, вокруг бушевала стихия, а они вдвоем оказались отрезаны от мира и слушали шум разгулявшейся природы.

И вдруг ярко, ослепляя, полыхнула где-то совсем рядом молния, и почти сразу лупанул такой острый, яростный треск грома, что этот звук показался неестественным, невозможным, бьющим по барабанным перепонкам. И заверещали истошно сигнализации всех стоявших во дворе машин. Полина вздрогнула, а Ставров только поежился.