Читать книгу "Чудотворец - Дмитрий Константинов"

– Чем, интересно?

– Ты знаешь, чем. К тому же у меня – несколько абсолютно свежих идей. А у тебя – «вывеска»…

– Примазаться хочешь?

– Я не собираюсь светиться! Буду за сценой, никто меня не увидит – вся слава только тебе!.. Да, мне нужны деньги! Но за это я помогу тебе сделать шоу бродвейского уровня!

Ставицкий задумался. Потом веско проговорил:

– Вообще-то, у меня не шоу – я людей лечу.

– Кого ты лечишь? – поморщился Арбенин.

Ставицкий, метнувшись к сидящему на стуле Николаю, схватил его за грудки и сквозь зубы процедил:

– Не смей так со мной разговаривать!

– Руки убери, – тихо сказал Арбенин.

– Никогда не смей так со мной разговаривать!

Николай изловчился и ударил Виктора коленом в пах. Тот, вскрикнув, отшатнулся, схватился за пострадавшее место и осел на пол. Дверь распахнулась, в комнату влетел Мальков, кинулся к Арбенину и двинул его ногой так, что Николай отлетел к стене и ударился затылком об угол журнального столика.

– Живой? – просипел Ставицкий.

Мальков присел возле потерявшего сознания Арбенина и попытался нащупать пульс.

– Черт его знает…

– Ударь меня.

Мальков непонимающе вытаращился на Виктора.

– Бей!.. И звони в милицию!

* * *

Вскоре двое санитаров вынесли из двери служебного входа носилки с Николаем. Он был без сознания, с перевязанной головой. Рядом с врачом «Скорой» семенила Настя с микрофоном, а рядом крутился Витя Даглец с камерой.

– Что здесь было?

– Не знаю!

– Драка? Нападение?

– Не знаю! Девушка, нам в больницу надо!.. Он умереть может!

Когда носилки с Николаем начали загружать в «Скорую», журналистка подскочила ближе, вглядываясь в его лицо. В этот момент пострадавший открыл глаза, встретился взглядами с Настей и слабо улыбнулся. Настя улыбнулась ему в ответ, и задние двери «Скорой» закрылись.

– Ты чего? – поинтересовался Витя у замершей напарницы.

– Кто этот мужчина?

– Я откуда знаю?!

– Это же у него была запонка, да? – припомнила Настя. – Там, в зале?

* * *

В комнате отдыха расположились Виктор Ставицкий, у которого была разбита губа и распух нос, Гена Мальков, капитан и сержант.

– Ворвался в кабинет, кинулся на меня с кулаками… – рассказывал целитель. – Если б не Гена – боюсь, я бы сейчас был на его месте…

– Схватил его, отшвырнул, – виновато пробурчал Мальков. – Он неудачно упал…

Дверь чуть-чуть приоткрылась, но мужчины ничего не заметили. В коридоре Настя поднесла к образовавшейся щели микрофон, а Витя Даглец приблизил объектив камеры.

– Вы знали потерпевшего? – спросил капитан Ставицкого.

– Когда-то давно, лет пять назад… Была такая лаборатория, где изучали необычные способности: телекинез, телепатия… Пытались объяснить их с научной точки зрения. Мы оба участвовали в исследованиях…

– У вас были тогда неприязненные отношения?

Ставицкий покачал головой и, подумав, ответил:

– Видимо, его злило то, что я добился чего-то в этой жизни, а он… Решил наказать меня за то, что сам просрал свою жизнь.

Взгляд Виктора упал на неплотно прикрытую дверь, за которой было заметно какое-то шевеление. Целитель подхватился и шагнул к двери:

– Кто там опять?.. Ну, конечно!

Ничуть не смутившись, что их обнаружили, Настя сунулась в комнату:

– За что вы избили этого мужчину? За то, что он чуть не сорвал вашу аферу с запонкой?!

Виктор посмотрел на капитана:

– Как я устал от этих журналистов!.. Вы можете их всех арестовать за что-нибудь?

Капитан только добродушно усмехнулся, а Гена Мальков буквально выдавил Настю с Витей в коридор и закрыл дверь.

* * *

По улице мчалась «Скорая». Николай то открывал, то закрывал глаза, то и дело проваливаясь в прошлое.

…Вот он идет по коридору и хочет открыть одну из дверей.

– Туда нельзя, не пускают, – останавливает его какой-то приятный молодой человек, приветливо улыбается и протягивает руку. – Слава Тыквин.

– Коля Арбенин, – отвечает на пожатие Николай.

– Первый раз?

– Второй.

– Меня уже третий месяц мучают, – признается Слава.

– Ого!.. Не-е, на столько меня из «Кащенко» не отпустят.

Лицо Славы вытягивается, во взгляде появляется растерянность, а Николай не может сдержать улыбку.

– Врач. Психиатр.

Слава хохочет:

– Ну ты даешь! Я уже думаю: куда бежать?..

Из кабинета выглядывает профессор Голин – энергичный полноватый мужчина лет шестидесяти. Увидев Николая, он кидается к нему:

– Николай Ильич?! Что ж вы стоите? Все уже там – ждут вас!..

– Валерий Максимович! – растерянно говорит Слава, – а-а… я же должен был?..

– А вам не звонили?

Тот мотает головой.

– Славочка, извините! Сегодня никак не получится – давайте в другой раз… – профессор уже не смотрит на Славу, кивает Арбенину: – Идемте, идемте!

– Когда «в другой раз»? – не отстает молодой человек.

– Вам позвонят, – Голин пропускает Николая в кабинет, заходит следом и закрывает дверь прямо перед носом Славы.

* * *

…Вот к нему, сидящему за столом, подключены какие-то приборы, датчики, измеряющие физические показатели. На столе стоит графин с водой.

Николай напряженно смотрит на графин, даже не замечая, что по лицу течет пот. Его руки подняты над столешницей, развернуты ладонями в сторону графина, чуть раздвинутые пальцы дрожат…

За всем этим наблюдает добрый десяток ученых, среди которых только одна женщина – красивая и интеллигентная Вера Чернышова.

Графин – без прикосновения рук – сдвигается с места… Ученые переглядываются, сверяют показания приборов. Графин проползает по столу сантиметров десять и останавливается. Николай без сил откидывается на стуле и встречается взглядом с Верой. Та, улыбнувшись, показывает ему большой палец, и молодой человек тоже улыбается.

Затем все наблюдают, как Николай берет одного из ученых за запястье. Мужчина, усмехнувшись, кивает, окидывая взглядом зрителей. Арбенин собирается, сосредотачивается… Ученый вскрикивает, отдергивает руку и дует на запястье. Все смотрят на него и видят, что место, где к коже прикасались пальцы Арбенина, ярко-красное, как от ожога.