Читать книгу "Набор фамильной жести - Ирина Алпатова"

Ну не могла Паша сказать маман про все это, про Машкин писк, про то, как светятся на солнце волосы Машкиного ухажера. А маман продолжала тяжело молчать, а потом веско напоминала:

– Я жду.

Это было невыносимо, Паша сдавалась первой и выдавала что-нибудь дурацкое, вроде того, что у Машки разболелась голова и они немного прогулялись… Маман изгибала красивую, тщательно нарисованную бровь и говорила всегда одно и то же:

– Вы всегда должны помнить, кто вы. Вы – Хлебниковы. Я должна объяснять что-либо еще?

Паша судорожно мотала головой и спиной чувствовала, как прикрывается дверь – больная на голову Машка тоже не нуждалась в объяснениях и тихо смывалась, в такие моменты она умела ходить почти беззвучно. А Паше оставалось только дождаться последней, заключительной и самой обидной, между прочим, фразы.

– Я думала, что ты более ответственный человек, Паша. Иди… – И несчастная Паша уходила.

– Это все ты, все из-за тебя, – чуть не плача выговаривала она потом сестре, но Машка моментально превращалась в упертую корову. Она поджимала пухлые губы и, прищурившись, с презрительным видом смотрела мимо Паши, а той казалось, что Маня и вовсе ее не слышит, тем более что Паша доставала ей только до плеча, дылде этакой.

И при этом Паша просто физически ненавидела того типа, который портил им жизнь. Подумать только, у него была просто недопустимая для такого козла фамилия – Ленский. Или Ленский появился позже? Дело в том, что Паша совершенно не помнила, когда именно он влез в их жизнь, временами ей казалось, что Ленский был всегда.

А как Паша с ним познакомилась? Да это же просто ужас!

Зима. Они с Маней учились в одиннадцатом классе. Ужасное было время, Паша ненавидела любое напоминание о нем, а вот как раз напоминаний было предостаточно.

Этот мерзавец испоганил самим фактом своего существования великое произведение великого поэта. Паша специально перечитала «Евгения Онегина». Так и есть – в имение Лариных таскался некий тип, который вопреки всему носил куртку и джинсы, безобразно скалил из-под светлых усов белые зубы и абсолютно фальшивым голосом произносил бессмертные слова. Это во-первых.

Пушкиным подлый тип не ограничился и проделал ту же пакость с другим не менее великим творением не менее великого композитора. Как-то незаметно для себя Паша выучила партию Ленского назубок и могла мысленно слушать ее с любого места, с любой ноты. То есть как будто в ее голове оказалась плёночка с записью: только смотри и слушай. Так вот, на этой плёночке Ленский пел свое знаменитое «Что день грядущий мне готовит…», а потом дулом дуэльного пистолета, невесть откуда взявшегося, чесал себе висок. Темные кудри до плеч сползали набок, и из-под них выбивались тускло-золотые вихры. И Ленский издевательски подмигивал Паше. Это во-вторых.

Ну а в-третьих, он был белобрысым, а Паша белобрысых просто не выносила. Вообще, надо заметить, что от романтичного героя в нем не было абсолютно ничего, он вечно, насколько Паша могла это наблюдать, скалился. Такой сам пристрелил бы Онегина и даже глазом не моргнул бы, скотина.

И наконец, самым страшным пороком Ленского был его явно преклонный возраст. Да-да, он был старым, носил ужасные усы и бороду! Паша не могла понять, что могла найти Машка в этом дядьке. А сестрица вообще потеряла голову, то есть обнаглела вконец. Она уходила с уроков, причем оставляла Паше свой модный портфельчик, а иногда и скрипку, и та таскалась со всем скарбом, как вокзальный грузчик. Хорошо еще, что Машка большинство учебников оставляла дома. И все же Паша сделала свое черное дело, хотя потом бесполезно старалась утешить себя тем, что просто выполнила долг, примерно так, как это описывают в старинных романах.

Все получилось просто ужасно. Старикан Ленский все-таки еще не был настолько слепым и глухим, чтобы не замечать унылую Пашину фигуру, пытающуюся поспеть за кобылой Машкой, и решил ее слегка повоспитывать. Однажды, когда Паша села сестрице на хвост, а с ранцем и портфелем это было ох как непросто, Ленский не стал уходить от преследования, а наоборот, резко повернул назад и, сверкая своей фарфоровой челюстью из-под усов, пошел Паше навстречу. И напрасно обалдевшая Машка висла у него на руке и пыталась при этом испепелить сестру взглядом. Роковая встреча состоялась, они сошлись…

– Привет! – сказал Ленский, подойдя к Паше почти вплотную. Он стоял так близко, что Паша разглядела даже снежинки, блестевшие в его волосах, как звездочки. И почему-то они не таяли.

– Ты Машин братишка?

«Ишь ты, нашел братишку», – подумала почти обезумевшая от страха Паша. Это на расстоянии она прекрасно представляла себе, как именно можно было бы расправиться со старым козлом, но вблизи… Ленский был высоченным и смотрел на Пашу сверху вниз весело и покровительственно, и от этого ей стало еще хуже. И тогда Паша брякнула первое, что пришло ей в голову:

– Отвяжитесь от моей сестры!

Ленский ничего не успел ей ответить, потому что на Пашу налетела эта самая сестра и зашипела, как змея подколодная, требуя заткнуться и исчезнуть. Паша никогда не видела Маню такой и потрясенно смотрела в ее разъяренное лицо.

– Но он же старый! Он же почти дед! – крикнула она непонятно откуда взявшейся фурии. Машка еще пуще зашипела и чуть ли не полезла на Пашу с кулаками, и тогда та вдруг обратилась к Ленскому, смотревшему на них с недоумевающей улыбкой:

– Ведь правда, что у вас зубы вставные? Скажите ей!

Ленский перестал скалить вставные зубы, из-за чего его лицо стало вполне человеческим, а не манекенным, и растерянно ответил:

– Нет, почему же, свои…

Тут Машка закричала ей такое… Паша даже отшатнулась и пришла в себя. Ах так, она зануда и идиотка, она подлая шпионка и должна идти вон?! Тогда пусть Машка сама таскает свой портфель, а Паша ей не нанималась! И вообще, она только на десять минут старше, и нечего тут командовать…

Это была самая безобразная сцена, какую только можно себе представить. И они, сестры Хлебниковы, эту самую сцену устроили! А кошмар все продолжался, потому что Паша увидела лицо Ленского, и это лицо даже под бородой и усами тоже выглядело потрясенным. Он повернулся к Машке и задал дурацкий вопрос:

– Кто на десять минут старше? Ты тоже учишься в школе?!

Интересно, на что он рассчитывал? На то, что Машка ходит с портфелем в академию? Или он ее с этим предметом школьного обихода вообще не видел? Паша не стала дожидаться Маниных ответов и, швырнув ей под ноги многострадальный портфель, кинулась домой. Все погибло, все было потеряно на веки! Паше хотелось заснуть и проснуться лет через сто или сделать так, чтобы этого дня не было вовсе.

И этот Ленский, он что, совсем дурак? Пусть даже Паша и носила бесформенные штаны и бейсболку с погнутым козырьком, только полный кретин мог принять ее за «братишку». Хотя что взять с маразматика со вставными зубами?

А Маня просто перестала ее замечать, уж это она умела. Паша и не подозревала, что Машкино равнодушие может быть для нее такой пыткой. Тем более что пыткой заслуженной! Теперь они ходили домой разными дорогами, но Паша знала точно – Ленский не то чтобы исчез, но его в Маниной жизни стало куда меньше, чем раньше.