Читать книгу "Оковы прошлого - Франсуаза Бурден"

* * *

На завтрак для своей большой семьи Жозефина решила приготовить оладьи с яблоками. Она привыкла мало спать, поэтому в пять утра уже возилась в кухне. Время от времени она подходила к окну, чтобы взглянуть на темные окна спящей виллы. Ни один из ее внуков не был ранней пташкой — ей приходилось подолгу кричать в коридорах, чтобы разбудить мальчишек, когда они были маленькими.

Да, они давно уже не дети. Время течет так быстро! Подумать только, ей уже восемьдесят четыре! Она — старуха, не просто бабушка, а прабабушка! И все же у нее все в полном порядке с головой и с памятью, хотя о последнем ей доводилось иногда сожалеть. Конечно же, в ее жизни было много хорошего, о чем приятно вспомнить, но плохие воспоминания, как известно, имеют способность затмевать собой все хорошее…

Со вздохом Жозефина взяла шумовку и вынула из кипящего масла очередную порцию золотистых оладий. Она обожала свою маленькую кухоньку и свой скромный домик. Какое облегчение для нее жить здесь! Приняв решение покинуть виллу, она словно вырвала шип из сердца.

Жозефина снова посмотрела в окно, стараясь различить в темноте силуэт «Парохода». Наделены ли дома своей, особенной, силой? Хранят ли они отголоски случившихся в их стенах преступлений, сумасшествия, отчаяния?

Накрыв оладьи чистой салфеткой, она выключила газ и села в кресло-качалку с кучей больших цветастых подушек. Стоило ей вернуться мыслями в прошлое, вот так же, как сегодня утром, и глаза тотчас наполнялись слезами. У нее была счастливая юность, удачный брак, поэтому к драматическому повороту в судьбе она оказалась совершенно не готова. Раскачиваясь в кресле, Жозефина закрыла глаза и подумала о своем муже, Антуане. Этот обаятельный, добрый и преданный мужчина был ее дальним родственником и тоже носил фамилию Эсперандье. Семья приняла этого образцового зятя с распростертыми объятиями, и он сразу же стал работать вместе с тестем на фарфоровой фабрике, которая в те времена процветала. Вскоре после свадьбы Жозефина забеременела, и рождение сына, окрещенного Феликсом, стало для нее наивысшим счастьем. После смерти отца Жозефины бразды правления фабрикой, само собой разумеется, перешли в руки Антуана. Их сын Феликс рос, превращаясь в красивого юношу, и мать очень им гордилась. Не омраченные горестями, спокойные и счастливые, шли годы. А потом Феликс достиг возраста, когда мужчины выбирают себе спутницу жизни. Вот тут-то все и началось. До смерти влюбившись в девушку, встреченную случайно на пляже в Трувиле, он перевернул небо и землю, чтобы как можно скорее жениться на ней, хотя родители отнеслись к его решению неодобрительно. Жозефина скрепя сердце приняла невестку. Феликс пошел работать на семейную фабрику, чтобы достойно обеспечивать свою семью. Пока он был на работе, его жена, Маргарита, целыми днями бродила по дому, — праздная, чудаковатая, замкнутая. Жозефина пыталась поладить с невесткой, но из этого ничего не вышло. Маргарита не любила ни шить, ни готовить, еще меньше — возиться в саду. Она заявляла, что обожает море, но никогда не ходила на пляж, чтобы полюбоваться им с более близкого расстояния. Она не умела себя занять, поэтому отчаянно скучала. Улыбка появлялась на ее губах только вечером, когда возвращался Феликс. Через несколько месяцев родился их первый сын, Жиль, и у Жозефины появилась надежда, что материнство поглотит молодую женщину без остатка. Однако ничего подобного, увы, не произошло — Маргарита совершенно не интересовалась новорожденным. Меньше чем через два года родился второй сын, Альбан, но все осталось без изменений: Маргарита рассеянно давала малышу соску, грустнела день ото дня и постепенно чахла. Утром, когда Феликс собирался на фабрику, она бросалась ему на шею, устраивала сцены, хлопала дверью. Жозефина неоднократно пробовала урезонить невестку, предлагала ей научиться водить машину, чтобы немного развеяться, или побывать на фабрике, чтобы больше узнать о производстве фарфора, но та отвергала все предложения. После рождения третьего мальчика, Коля, психическое состояние Маргариты стало еще менее стабильным, понять ее становилось все труднее. Для ухода за новорожденным пришлось нанять няню, поскольку Жозефина, которая в одиночку вела домашнее хозяйство, почувствовала, что выбивается из сил. Со своей стороны, Антуан попытался обсудить происходящее с сыном, но каждый раз наталкивался на стену. Нет и нет, Маргарита не больна, и в ее поведении нет ничего странного! Феликс не желал слышать критику в адрес жены, он был все так же без памяти влюблен в нее. Единственное, с чем он неохотно соглашался, — да, его Маргарита не похожа на других женщин, и ее оригинальный характер вводит некоторых в заблуждение. И все же по выходным ему приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы придать их отношениям хотя бы видимость нормальности. Он водил Маргариту и сыновей на пляж, иногда — в ресторан или кино. Однако когда они возвращались домой, было видно, что его терпение на пределе. Антуан и Жозефина с болью в сердце наблюдали за всем этим со стороны, не осмеливаясь вмешиваться, а по вечерам, в интимной тишине своей спальни, вместе пытались понять, что случилось с их сыном.

Неужели любовь ослепила его до такой степени, что он не замечает очевидного? У Маргариты, вне всяких сомнений, проблемы с психикой, ей уже давно нужно было посетить специалиста. «Да она сумасшедшая!» — однажды ночью шепотом сказал жене Антуан. Это слово, наконец, прозвучало, но они никогда не произносили его на людях.

Жозефина перестала раскачиваться в кресле. Ей было тяжело вспоминать о том времени, но, как многие люди преклонного возраста, чья жизнь близится к концу, она постоянно погружалась в воспоминания. Единственное, что было хорошего в тех днях и о чем она жалела, был ее муж Антуан — его нежность, его присутствие рядом, их взаимопонимание. Увы, несмотря на совместные усилия, им не удалось спасти Феликса.

У нее за спиной открылась дверь, и порыв холодного воздуха вместе с Альбаном ворвался в кухню.

— Ты могла бы поваляться в кровати подольше хотя бы в воскресенье! — воскликнул он.

Пока Жо перебирала события прошлого, встало солнце. Пахнущий мылом и шампунем Альбан наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Возьми оладьи, это для вас, — сказала Жозефина, указывая на накрытую салфеткой корзину.

— Ты не пойдешь со мной? Дети расстроятся, и мы тоже!

— Мой милый Альбан, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю. Каждый на своем месте, и все довольны.

— Братья сегодня вечером уезжают, — продолжал настаивать он. — Доставь им это удовольствие, идем…

Он взял ее за руку и нежно помог подняться, потом свободной рукой подхватил корзину.

— Надеюсь, тут много?

— А как же…

Улица встретила их моросящим дождем. Небо было свинцово-серым, угрожающим. Зимой и осенью Жиль с Софи и детьми появлялись здесь редко, а вот Коля и Малори бесстрашно бросали вызов непогоде. Они приезжали на сутки, разводили адское пламя в кухонном камине и спали в свитерах. В перерывах между полетами наведывался и Альбан. Впрочем, вилла часто всю зиму стояла закрытой и Жозефина почти забывала о ее существовании. Но теперь все было по-другому.

Глядя на фасад дома, пожилая дама остановилась.