Читать книгу "Алый восход - Ли Бристол"

– Полагаю, тебе будет полезно пообщаться с образованным человеком, мой юный друг. Тебе необходимо немного пообтесаться. – Немного помолчав, Сэм добавил: – Прошу тебя внимательно выслушать то, что он тебе скажет. Просто выслушай, и все.

– Хорошо, договорились, – пробормотал Джед. – Из-за того, что мне предстоит его выслушивать, придется выехать намного позже, чем я рассчитывал. Так что не мешало бы поторопиться…

Объехав вокруг дома, Джед спросил:

– Кстати, кто этот человек? О чем ему хочется со мной поговорить?

– Это лорд Хартли. Он из Англии. Что же касается темы вашей беседы… Сам все узнаешь, когда поговоришь с ним. Он гостит на плантации Спринг-Хилл. Это как раз по дороге в город, так что ты ненадолго задержишься.

Джед прекрасно знал, где находится Спринг-Хилл – одна из самых процветающих алабамских плантаций. В детстве Спринг-Хилл являлась для него символом всего, чего ему хотелось бы достигнуть в жизни, – это была его детская мечта, до сих пор не сбывшаяся. И вот теперь, когда он собрался навсегда распрощаться с Алабамой и своими мальчишескими грезами, ему предстояло впервые в жизни въехать в ворота плантации Спринг-Хилл. Что ж, возможно, в этом был какой-то смысл…

Выезжая на дорогу, Джед проговорил:

– Только хочу сразу предупредить: надолго я там не задержусь.

Сэм с усмешкой покосился на друга:

– Не задержишься, если не захочешь. Но я подозреваю, что тебе там предстоит возобновить… весьма приятное знакомство.

Джед внимательно посмотрел на Сэма:

– Ты говоришь о молодой леди, с которой я недавно расстался?

Джед только сейчас сообразил, что юная красавица так и не назвала своего имени, хотя он представился по всем правилам.

Сэм между тем продолжал:

– Ее зовут Элизабет Коулмен. Она с плантации Ларчмонт, но сейчас гостит у мистера Уильяма Бледсо. Так что приготовься к встрече. – Выдержав эффектную паузу, Сэм добавил: – Уверен, что она не откажется возобновить знакомство.

Глава 3

В этот солнечный майский день плантация Спринг-Хилл вполне оправдывала свою славу. Обширные сады пенились цветами древовидных азалий и фуксий, вдоль извилистых дорожек сплошной стеной протянулись благоухающие кусты алых и белых роз, ряды чудесных желтых нарциссов чередовались с кустиками лаванды, а изумрудная трава газонов была тщательнейшим образом подстрижена.

По дорожке же, мимо изящных столиков, уставленных серебряными вазами с клубникой, подносами с нежнейшими кексами и хрустальными чашами для пунша, прогуливались молодые леди в туалетах пастельных тонов и джентльмены во фраках и атласных шарфах. Зонтики от солнца, украшенные кружевами и лентами всех цветов, трепетали над головами дам, а отполированные до блеска трости джентльменов постукивали по мраморным плитам дорожек.

На одной из лужаек юные красавицы в ослепительных нарядах играли в крокет. Под развесистым дубом самые богатые плантаторы штата курили сигары и беседовали о будущем Юга и достоинстве южной аристократии. Дети со смехом и громкими криками носились по лужайкам, играли в мяч и катали обручи, однако не забывали при этом, что за ними бдительно следят мамаши.

Цезарь же, вполне довольный своей жизнью, дремал у себя будке, излишне темпераментный жеребец был уже почищен и теперь жевал в конюшне овес, а Элизабет Коулмен и Маргарет Ли сидели в гостиной на обтянутом полосатым шелком диванчике. Скромно склонив головки, девушки негромко переговаривались, но каждая думала о своем.

Шурша черным шелковым платьем, Нэнси Ли вошла в гостиную и подошла к письменному столу. Повернувшись к подругам, она выразительно взглянула на Элизабет, и та невольно отвела глаза. Было совершенно очевидно: Нэнси узнала о ее утренней эскападе. Но каким образом?..

Элизабет, подкупив мальчика при конюшне земляничным тортом, уговорила его позаботиться о жеребце и не сообщать груму мистера Бледсо о ее утренней верховой прогулке. После этого она с величайшей осторожностью поднялась наверх по черной лестнице, и, казалось бы, ее никто не заметил. Ей удалось помыться, привести себя в порядок и переодеться у себя в будуаре до того, как о ней вспомнили. Грязную амазонку и исцарапанные ветками ботинки для верховой езды она завернула в узел и уложила на дно саквояжа Так как же Нэнси догадалась?.. Как узнала о ее приключении? Должно быть, имела еще одну пару глаз – на затылке.

Снова взглянув на Элизабет, Нэнси сказала:

– Я полагаю, юная леди, что нам следует кое-что обсудить, прежде чем мы присоединимся к гостям. – Немного помолчав, она добавила: – Поскольку же поведение одной из вас непременно повлияет на поведение другой, вам обеим будет полезно выслушать меня.

Подруги в замешательстве переглянулись и потупились. Сердце Элизабет глухо забилось; ей уже казалось, что следовало сразу рассказать обо всем Нэнси, ведь она и так догадалась… Но все-таки – каким образом?

Нэнси Ли, вдова священника, являлась воплощением всех возможных добродетелей, то есть была идеальной южанкой. Антуанетта, младшая дочь Нэнси, вышла замуж за Уильяма Бледсо и стала хозяйкой великолепного особняка и богатейшей плантации. Так что теперь Нэнси направила всю энергию на устройство судьбы своей старшей дочери Маргарет… и ее лучшей подруги Элизабет Коулмен.

Нэнси Ли пользовалась всеобщим уважением, именно поэтому Абрахам Коулмен, отец Элизабет, после смерти супруги доверил Нэнси воспитание дочери. Плантация мистера Коулмена находилась всего в восьми милях от владений Уильяма Бледсо, и Элизабет часто у него гостила, особенно в последние два года. Порядки в доме мистера Бледсо были не слишком обременительными и строгими, так что у Элизабет не находилось поводов для разочарования – если, конечно, не считать такие ситуации, как нынешняя.

Будучи вдовой, Нэнси носила черные платья, подчеркивавшие изящество ее фигуры, а иссиня-черные волосы, резко контрастировавшие с безупречно белой кожей, стягивала на затылке в тугой узел. Хотя взгляд Нэнси мог бы остановить самого дьявола, ее подлинная сила заключалась не в суровости, а в мягкости. «Я весьма разочарована твоим поведением, дорогая», – говорила Нэнси, когда хотела отчитать Элизабет, и девушке в такие моменты хотелось втянуть голову в плечи и закрыть лицо ладонями, чтобы избежать ласкового и печального взгляда опекунши.

Элизабет снова покосилась на подругу. Затем, повернувшись к Нэнси, пробормотала:

– Пожалуйста, мэм, не сердитесь. Если бы вы позволили мне объяснить…

Нэнси вздохнула и с упреком в голосе проговорила:

– Невежливо перебивать меня, Элизабет. Я ведь не только к тебе обращаюсь, я обращаюсь… – Взглянув на дочь, она продолжала: – Обращаюсь к Маргарет… В данном случае – в основном к ней.

Элизабет почувствовала величайшее облегчение; она так обрадовалась, что даже не услышала дальнейших слов Нэнси. Маргарет! Оказывается, Нэнси ничего не знает! Не знает о ее, Элизабет, утренней авантюре. Выходит, не она, а Маргарет каким-то образом сегодня провинилась.