Читать книгу "Рыжее солнце любви - Эдриан Маршалл"

Дрю покачал головой.

— С тех пор как Стэнли Кшесински узнал о своем диагнозе, он, по словам жены, всегда носил с собой таблетки. Но ни таблеток, ни мобильного телефона в тех вещах, что были на нем, не нашлось.

— Может быть, он забыл их дома? — предположил Дрю.

— Если бы так, — покачала головой Алисия. — Ни в кабинете, ни в спальне, ни в ванной, ни в мусорном ведре… Согласитесь, мистер Донелли, я имела все основания спросить вас о том, где вы провели вчерашнюю ночь?

— Это верно, — кивнул Дрю, — вы имели все основания спросить меня об этом. Жаль только, что у вас не хватило такта отложить эти расспросы на потом.

— Мне жаль, что с вашим другом случилось несчастье. И жаль, что желание доискаться до правды вы считаете бестактностью. Но это моя работа, мистер Донелли. Всего доброго, сэр.

— И вам того же, сэр, — буркнул Дрю, когда рыжие «уши» Алисии О'Райли скрылись за кустом боярышника.

3

— Знаешь, Фокс, я, конечно, ценю твое рвение, только, боюсь, сержанту Бригглсу оно вряд ли придется по вкусу. — Джад Макнайт, пожилой, но все еще не утративший былой привлекательности мужчина, затянулся сигаретой и весьма выразительно выпустил клуб дыма к потолку: кабинет сержанта находился как раз на втором этаже, над прокуренным кабинетом детектива. — Ты знаешь, он не любит запутанных дел и долгих расследований. Официальная версия — смерть от сердечного приступа — его вполне устроит.

Лиси нахмурилась. Бригглс уже не в первый раз мешал им с Макнайтом доводить дела до конца. Неужели и на этот раз трусость и некомпетентность сержанта помешает Джаду заняться расследованием убийства? А в том, что смерть Стэнли Кшесински вовсе не обыкновенный сердечный приступ, Лиси почти не сомневалась.

— Скажи мне, Джад, — накрутив на палец рыжее кольцо волос, вкрадчиво начала Лиси, — если человек болен и знает об этом, разве он не будет всегда носить с собой лекарство, выписанное врачом?

— Будет, — выдохнул дым детектив Макнайт.

— И это не только наши предположения, — продолжила Лиси. — Матильда Кшесински заверяет, что так и было. Это первое. А вот и второе. Да, Стэнли Кшесински любил одинокие прогулки в парке. Но так поздно он редко выбирался на прогулку. И это тоже подтверждает его жена. Верно я говорю?

— Верно, — устало кивнул Макнайт.

— Ладно, все вышеперечисленное можно списать на стечение обстоятельств. Но куда ты приткнешь эти письмена? — Лиси приподнялась и ткнула пальцем на листок, лежавший рядом с пепельницей, густо утыканной окурками. — Какого, спрашивается, черта, в кармане Кшесински вместо таблеток и мобильного оказывается бумажка с набором букв?!

— Не заводись, Фокси, — попытался успокоить девушку Джад. — Все это, конечно, странно, но он же, в конце концов, писатель. А у них все странно, куда ни кинь. Может, он делал наброски для нового романа.

— Ага, — ехидно усмехнулась Лиси. — Именно так и задумывают романы: берут лист бумаги и распечатывают на нем три буквы жирным шрифтом. А потом гуляют с ним по парку и ждут, когда придет вдохновение.

— Да он же писатель, Фокс. Может, у него и так.

— Тебя послушать, так писатели вообще люди с другой планеты. Может, они еще дышат ушами, а слушают ртом? А в сортир ходят…

— Фокси, — перебил разошедшуюся девушку детектив, — давай не будем перевирать мои слова. Мне, между прочим, тоже кажется, что смерть Кшесински произошла при весьма загадочных обстоятельствах. Но Бригглсу этого не объяснишь. Плевать он хотел на загадочность и всякие там буквы. Отчетность и листок активности — вот что прежде всего.

— Хочешь, я сама поговорю с Бригглсом?

— Этого еще не хватало! — Макнайт воткнул окурок в забитую до отказа пепельницу. — О своей голове не думаешь, подумай хотя бы о моей. И потом, как это будет выглядеть? Все мы, конечно, знаем, что ты чуть было не стала детективом, но Бригглсу на это наплевать. Ты офицер патрульной службы, а я детектив. Может, он тебя и послушает, только потом вкатит мне взыскание за то, что я нарушаю субординацию.

— Так тебя только это заботит?

— Не только. Если ты полезешь к Бригглсу со своей прямотой, дела нам не видать как своих ушей. Оставь, это Фокси. Уж лучше я сам.

— Ну хорошо. Только обязательно покажи ему листок с буквами. Уверена, мы имеем дело с каким-то психом. «S», «Ь», «е» — интересно, что это может означать? Жаль, что они печатные. Если бы их писали от руки, можно было бы сравнить с почерком Кшесински.

— Ладно, я уж разберусь, как поговорить с Бригглсом, — кивнул детектив, испытав некоторое облегчение оттого, что его упрямая подчиненная наконец-то успокоилась. — Расскажи-ка лучше, что из себя представляет прикативший к нам писатель. Очередная звезда на небосклоне Ноувервилла?

— Еще какая, — кивнула Лиси. — По популярности он переплюнул даже своего учителя. Если бы ты видел, Джад, как он передо мной выпендривался. А когда понял, что его могут задержать по подозрению, так чуть в штаны не наложил, честное слово.

— Думаешь, он как-то причастен к смерти Кшесински? — поинтересовался Джад.

— Нет. Во-первых, у него не было причины убивать Кшесински. Даже Матильда Кшесински подтвердила, что ее муж прекрасно относился к Донелли и всегда радовался его успехам. Во-вторых, хоть алиби у Донелли довольно странное, оно все-таки есть. Билета на поезд у него не оказалось, но проводника мне все-таки разыскали. Он действительно запихнул в купе пьяного писателя, но клянется, что денег не брал. Впрочем, кто бы на его месте сознался. В-третьих, когда я сообщила этому пьянице о смерти Кшесински, он и вправду выглядел, как будто его по башке огрели.

— Согласен, Фокс, — кивнул Джад. Алисию О'Райли можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в отсутствии объективности. Даже если бы в убийстве обвиняли ее злейшего врага, и тут она была бы предельно честна и руководствовалась бы исключительно фактами. — А у Кшесински были друзья, кроме этого Донелли?

— О, их было много, — улыбнулась Лиси. — Послушать его жену, так все вокруг души не чаяли в Кшесински. Она посоветовала мне сходить в «Алый вельвет» — кафе, где обычно собираются наши ноувервиллские писатели. Я о нем много слышала, но ни разу там не была. Кстати, и Матильда, и этот Донелли не сговариваясь назвали имя Мэта Карригана. Судя по их словам, у них со Стэнли был то Вьетнам, то День благодарения. Так вот, этот Карриган довольно вредный малый и не враждует разве что со своей тенью. Еще Матильда упомянула о некоей Стелле Линдсей. Эта дама пишет пьесы, которые ставят в «Тысяче Теней». Они с Кшесински очень тесно общались. Знаешь, Джад, — заговорщическим тоном произнесла Лиси, — когда она сказала слово «тесно», в ее лице было что-то такое…

— Думаешь, они были любовниками? — подхватил ее мысль Джад.

— Возможно, так считает Матильда Кшесински.

— Убийство на почве ревности?