Читать книгу "Козулька - Дарьяна Антипова"

— Ты чего? — наконец вспомнил о ней Сёма.

— Мне нужна ступа. Иначе мать опять рассердится… — рассматривая свой ноготь, сказала Саяна.

— Зачем тебе ступа?

— Для благополучия и плодовитости семьи… Даже не ступа, а ее пестик.

— Тебе нужен пестик?

— Пестик — это обкатанный водой камень длиной около метра. Где мне такой найти? А ступа — это женская сила.

— А пестик — это?.. — вдруг понял Сёма и засмеялся.

— Да ну тебя! Это серьезно! Они передаются в роду только старшим дочерям! А я третья… Мне для счастья и нужен этот пестик.

— Откуда ты берешь эти истории, Саяна?

— Скоро засаливать буду!

— Поехали домой.

И опять длинной нитью изгибалась дорога в степи, ползла без начала и конца.

— А что такое сек-сек? — спросил Сёма у бабушки дома и устроился поудобнее на ее мягком плече.

— В красивых и священных местах хакасы совершают «сек-сек» — ритуальное кормление духа. В прежние времена во все стороны разбрызгивали молоко, айран, приносили еду, теперь водку или деньги. А чаще просто пьют. И оставляют цветные полоски ткани. Может, ты и видел их по дороге сюда…

Сёма устало вытянул ноги по лавке и потянулся. Он чувствовал каждое движение своего тела и был счастлив этим днем.

И тут бабушка зашептала:

— Сёёк, Сёёк! Иней тас хайрахан! Аттыг хыргыс аназызын! Синн алнына тура килдибис, Сини аарлап аалап килдибис, пазырынчабас, алданчабыс, хыргыс чоныбысха чабалланма… Хасха тистерибис сарганча хазых чорзин, Сёёк, Сёёк! Иней тас хайразан, хыргыстарнын улиибыс, амзабаан Астан нааниин пир турбыс!

Сёма снова приехал сюда. Копенский чаатас встретил его тоскливым ветром. Сёма в воде увидел яркий сплющенный шар солнца, исчезающий в глубоких речных травах, и проплыл взглядом с завитком воды от одной из травинок.

Саяна осталась дома. Она почему-то хмуро посмотрела на Сёму и молча пошла в огород. А Сёма достал из большой сумки лопату, что-то поискал в траве около повалившихся стел и начал копать. Иногда он морщился от неприятного скрежета металла о камень, иногда от стона деревьев, падающих в ямы разрытых могил. Сёма посидел несколько минут, глядя вдаль, и снова поднял лопату.

Ветер нес к нему запах Енисея. Сёма стал вспоминать песенки из детства, из московских дворов. А потом вспомнил и сказку о Енисее. Дедушкой Енисеем называли реку хакасы. «Давно люди жили в верховьях Енисея, хорошо жили, и славилась страна их богатством и миром. Но вот с далекого юга пришло племя невиданных, страшных богатырей-людоедов и напало на мирный народ. Тогда люди построили лодки и вручили судьбу свою Енисею. Быстро понес их великий дедушка, а богатыри-людоеды бросились догонять, но они боялись воды и не умели плавать, и потому ничего не могли сделать. Долго бежали людоеды, добежали до самого Туруханского края и здесь, собрав все силы, устроили крепкую преграду. Подошел Енисей к горам, попытался пробиться и не смог. Стал накапливать воды: большое озеро получилось, но горы и его удержали. Морем разлился Енисей — горы стоят. Высоко поднявшиеся воды стали стекать в долину чужой реки Оби. Заплакали люди».

Почему они заплакали и что же случилось дальше, Сёма вспомнить не мог.

Наступил прозрачный вечер. И хмурые стелы, казалось, стали надвигаться на Сёму. Сёма продолжал искать и копать.

Солнце закатывалось за далекие точки горных пик на горизонте, которые будто крупными стежками сшивали землю с небом. Таким золотым диском вставало и опускалось солнце каждый день. И Сёма сел ждать, ждать нового дня как новой жизни, когда травы и поля опять будут гореть желтым пожаром. Укутался в привезенное одеяло, обернулся полиэтиленом и застыл под березкой.

Ночью он проснулся от страшных криков неизвестной птицы. Сёма достал из кармана сотовый телефон и посветил им вокруг себя. В этих местах сотик мог служить только как фонарь. Но заряд с невероятной скоростью исчезал. Тьма будто сдавливала руки, ноги, голову. Сёма подтянул к себе упругую ветку дерева, закрывавшую его от ветра и неба, украшенного звездами. По полю ходили тени от трепещущих отсветов желтой луны. Где-то за шуршащим Енисеем гряда за грядой возвышались холмы. Сёма выключил телефон, прижал его к груди, как единственное родное существо, и снова заснул.

Утром Сёма стал копать около воды. Енисей от жары отступил немного назад, освобождая повалившиеся камни. Вода молчала. Сёма закрыл себе ладонями уши, сжал их, потом резко распахнул руки в стороны — вода запела. Зашелестела камушками, тонким голосом, изгибаясь у берега, всасываясь в чавкающие водовороты зеленых листьев.

Земля горела на жаре. А стелы стояли холодными и влажными монументами, будто пили воду из древних слоев земли. В этой жаре все пространство засыхало на ветру. Сёма облизал губы и принялся копать снова.

Он, конечно же, понимал, что этот чаатас был исхожен тысячелетиями. Здесь нельзя было ничего найти. Но и знал он, что никогда уже, наверное, не вернется в эти далекие хакасские земли. И хотел увезти к себе их часть.

К обеду Сёме показалось, что земля тоже вздрогнула от усталости, как и он. Сёма присел около ямы и задумался. Ветер легко прикоснулся к Сёминой щеке и улетел дальше. На поваленной недалеко стеле Сёма увидел сухие крылья бабочки. «Мертвая». И вдруг он представил, как эта бабочка рождается, видит этот мир, летает весь день — долгий и яркий день, а потом подлетает к огромному камню. Она садится на него, думая, что лежит он здесь всегда, что он рожден был с этим миром. И умирает к вечеру, наслаждаясь своей долгой и яркой жизнью. Так и люди. Его, Сёмин, мир — это его будущая жизнь. А через сто лет уже никто и не вспомнит о нем или о его родителях — археологах.

От этих грустных мыслей ему захотелось тоже выбить на стеле свое имя. Чтобы и от него, как и от древних кыргызов, что-нибудь да осталось в будущем. Чтобы сидел немецкий ученый над его именем и писал в компьютере: «Необычный рисунок — надпись „Сёма“ относится к более поздней цивилизации, проживавшей на территории Древней Сибири. Видимо, эта руна обозначала имя собственное».

Сёма снова взялся за лопату.

А что, если люди — такие же бабочки-однодневки? А Земля — это живое существо. Просто иное, непонятное для современного человека? И Земля растет, меняет свой облик. А вдруг Земля дышит? Да, Земля тоже дышит воздухом. Когда она выдыхает, получается ветер. Если ей хорошо, как вот сейчас, — ветер тихий. Если больно, то начинается гроза и буря. Сёма вспомнил сразу слова бабушки о том, что когда он будет уезжать — будет гроза. Сёма рухнул около воды на спину и закрыл глаза, тяжело вздыхая. Рукой нащупал он сырую, нетронутую еще тысячелетиями землю и начал перебирать ее пальцами, будто надеясь взять у нее последние силы копать еще и еще. Что-то застряло в руке среди гниющих трав и комочков земли. Сёма поднес руку к глазам и увидел маленький круглый кусочек темного желтого цвета.

За час до его отъезда на автобусе Сёма выбежал в поле. Оно гулко дышало и ждало дождя. Огромные тучи переступали по горам вдали. Гроза приближалась. Она несла с собой холод и осень. Кузнечики истерично перекрикивались и искали убежища. Сёма выбежал на курган и стал ждать порыва ветра. Земле сейчас было так же больно, как и ему.