Читать книгу "Обратная сторона войны - Олег Казаринов"

Этот прием мне напомнил рассказ одного офицера-«афганца» (не буду называть его звания и фамилии), который я лично слышал в 1986 году. Во время очередной пьянки в штабе части он поведал, как наши солдаты делали афганским крестьянам «ласты» — расплющивали кисти рук ударом кувалды на броне танков и БМП, чтобы те никогда не смогли взять оружие.

Прошло двести лет, а поведение людей на войне ничуть не изменилось.

Весь мир с негодованием относится к коварному и низкому приему, при помощи которого гитлеровцы велели евреям являться в указанные пункты якобы для регистрации, после чего направляли их прямиком в газовые камеры.

Виноваты проклятые фашисты?

Но разве не гак Советская власть в Крыму убедила встать на учет всех бывших белогвардейских офицеров, гарантируя им неприкосновенность, а когда офицеры поверили в это, начались их массовые казни под руководством М. Фрунзе, Г. Ягоды и Бела Куна?

Виноваты большевики и Советская власть?

Наполеон вспоминал, как после взятия Тулона в декабре 1793 г. «прибегли к ужасному средству, характеризующему дух той эпохи: было объявлено, что всем, кто при англичанах работал в арсенале, надлежит собраться на Марсово поле для записи фамилий. Дали понять, что это делается с целью принять их вновь на службу. Почти 200 человек старших рабочих, конторщиков и других мелких служащих поверили этому и явились; их фамилии были записаны, и тем было удостоверено, что они сохраняли свои места при англичанах. Тотчас же на том же поле революционный трибунал присудил всех их к смерти. Батальон санкюлотов и марсельцев, вызванный туда, расстрелял их».

Виноваты кровавые революции?

Нет. Увы, это не садистская натура отдельных диктаторов или особенности режимов, а закономерности ВОЙНЫ.

Принято обвинять Сталина в том, что он очень много невинных людей расстреливал и сажал в лагеря. Но, я думаю, что с началом войны, когда стали поступать сведения из зоны боевых действий, он не раз корил себя за то, что сажал и расстреливал мало. Слишком мало. Опасно мало!

Не все оказались такими уж невинными, как он и предполагал. Невыявленные, потенциальные враги народа проявили свое истинное лицо и предали социалистическую Родину. Переметнулись к захватчикам.

И речь шла не о националистах, троцкистах и недобитой контре, а о той массе аполитичного, равнодушного ко всему быдла, чье сознание невозможно исправить никакими ГУЛАГами. С чем сплошь и рядом приходилось сталкиваться советским командирам на фронте.

«Как раз в эту минуту к нему привели какую-то женщину с мешком за плечами. Она оказалась жительницей Геническа и перебралась на Арабатскую стрелку ночью по мосту, который, как теперь выяснилось, был затоплен настолько неудачно, что через него можно было перебраться по грудь в воде. Она перешла на этот берег и была задержана нашим патрулем. Патрульные, как водится, пожалели ее, отдали ей половину своих харчей, а тот из них, что вел ее в штаб, по дороге сетовал, что не может отпустить ее в деревню Геническая Горка, куда она, по ее словам, шла, потому что такой уж приказ командования, чтобы всех отводить, а то, конечно, он бы с радостью…

Словом, ее доставили в штаб.

По словам особиста, который допросил женщину предварительно, она не представляла особого интереса и не внушала подозрений. Выбралась из Геническа и шла теперь на Геническую Горку, где когда-то работала, а отсюда хотела пройти к своей замужней сестре, жившей в Керчи.

Женщина была невысокая, с темным невыразительным лицом, некрасивая, какая-то вся черная. Все было у нее черное, не только платье, но и лицо.

Николаев поглядел на нее недоверчивым взглядом и, отпустив особиста, стал допрашивать ее сам. Первое подозрение ему внушило содержание узла этой женщины. Николаев приказал развязать его. В узле было совсем не то, что может взять с собой человек, тщательно и обдуманно готовившийся идти в большую дорогу, было напихано не самое необходимое, а все, что попалось под руку, все, что можно было сунуть для вида, второпях. А женщина, по ее словам, с самого прихода немцев, уже несколько дней, готовилась к побегу.

Разговор был длинный и тяжелый. Она не обладала ни умом, ни хитростью, не была озлоблена и запугана. Видно, ее научили, что она должна говорить, и она упорно твердила урок, даже когда это стало явной нелепостью.

Всех подробностей допроса я не запомнил. Он длился около двух часов. Из нее приходилось выматывать слово за словом. Сначала она не признавалась ни в чем, потом призналась, что под угрозой оружия немцы заставили ее перейти сюда, чтобы она принесла им сведения. Но что она не хотела этого делать и что это было для нее только способом бежать от немцев. Потом выяснилось, что у нее был пропуск на обратный переход и что было условлено, как она перейдет обратно. В общем, вся нехитрая картина вербовки случайной шпионки стала полностью ясна. Женщина была одним из тех шпионов, которых немцы В БОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ (выделено мной. — O.K.) с самого начала войны то здесь, то там засылали к нам на авось — вдруг выйдет. В редких случаях они пробирались благополучно, чаще попадались. Но немцам на это было наплевать, пропадут — и ладно. Зато в случае удачи они могли принести какие-то сведения. Эта должна была узнать, какие у нас противотанковые укрепления здесь, на Арабатской стрелке, и, придя обратно, сообщить об этом. За это ей обещали десять тысяч рублей. Слова десять тысяч рублей» она произносила почти с благоговением. Видимо, для нее это была такая цена, называя которую, она как бы отчасти оправдывала свой поступок. Это были такие деньги, за которые, по ее понятиям, можно было сделать все».

Я обращаю внимание на слова «в большом количестве». В юности меня удивляло, каким образом тылы Красной Армии в первый период войны оказались наводнены русскоязычными агентами абвера. Откуда взялись все эти дряхлые украинские слепцы с бандурами, старушки гадалки с замусоленными картами, бродячие музыканты с баянами и скрипками, «милицейские работники» в полной форме, снабженные соответствующими документами, «красноармейцы» в поношенном обмундировании, якобы вышедшие из окружения, даже подростки…

Все это как-то не вязалось с утверждением о сплоченности советского народа.

Суммы в «десять тысяч рублей», в «пять тысяч рублей», в «семнадцать тысяч рублей» оказывали гипнотическое воздействие на изможденных голодом, лишениями и страхом людей.

Если внимательно читать книгу Льва Шейнина «Военная тайна», в которой он описывает случаи из следовательской практики, то несколько по-иному начинаешь относиться к тотальным «чисткам» и куда как с большей симпатией к действиям НКВД и СМЕРШа. Кто только не был завербован немецкой агентурой! Дети эмигрантов, вахтеры исследовательских институтов, хозяйки полуподпольных «салонов предсказаний», цеховые конторщики, актрисы, районные землеустроители.

Гораздо позднее я увидел кадры кинохроники, на которых советское население встречало германские войска цветами. Я узнал, что в плен попадали не только раненые, попавшие в окружение и безоружные красноармейцы (как нас учили), но и что «целые группы бойцов и командиров уходили к врагу организованно, с оружием в руках, иногда под звуки музыки».