Читать книгу "Трое обреченных - Алексей Макеев"

— Неправда, — встрепенулся Вернер. — Могут в качестве разнообразия запустить «Сильву». Или «Женитьбу Бальзаминова». Или «Веселую вдову» Легара. Но ассортимент не блещет — тут Лохматик прав.

Екатерина терпеливо переждала.

— Можем сделать вывод, что снимки произведены в Центральном парке. За спиной фотографа — кафе, аттракционы и прочие увеселительные заведения.

— Я скажу вам больше, коллеги, — не без гордости заявил Вернер. — Если речь идет о трех последних днях, что, кстати, косвенно явствует из бормотания Пантюшина, то снимок могли сделать только вчера, в понедельник: обратите внимание на белые облачка. А до этого погода несколько дней отличалась редкой безоблачностью. Тень от дерева — небольшая. Стоит предположить, что дело происходило в районе полудня. Есть вопросы, командир?

— Вот и флаг тебе в руки, — обрадовался Максимов. — Дуй в Центральный парк и принеси мне информацию. Два часа.

— Хорошо, командир, — покладисто согласился Вернер, сообразив, что Центральный парк — не самое позорное место для работы.

— Только не вздумай налегать на мороженое и женщин, — строго предупредил начальник. — Вот кончишь дело — тогда и гуляй смело.

Спровадив Вернера, Максимов позвонил Шевелеву в ГУВД и по старой дружбе попросил выяснить, не объявлялся ли прошедшей ночью в городе труп по фамилии Пантюшин. Нет, сообщили по прошествии времени работники полиции, труп по фамилии Пантюшин в городе не объявлялся, однако может объявиться труп по фамилии Максимов — если не перестанет лезть в чужие дела и отвлекать работников от важных дел.

Последнее стало своего рода ритуалом.

— А ведь этот заморыш, помимо собственной, упоминал еще одну фамилию, — задумчиво поведал Олежка. — Помните эту странную фразу: «Не верите мне, спросите… имярека, он подтвердит»?

— Точно, — воскликнул Максимов. — А какая фамилия у этого… имярека?

— А я откуда знаю, — фыркнула Екатерина. — И не смотри на меня в упор, у меня память птичья.

— А как бы вспомнить?

— А мы не знаем, — развела руками Екатерина.

— Связанное с «Милки-вэем», точно, — поскреб макушку Лохматов. — Я подумал еще тогда: фамилия напрямую связана с шоколадным батончиком «Милки-вэй»… Надо же, не помню.

— А что такое «Милки-вэй»? — тупо спросила Екатерина.

— «Молочный пудинг», — блеснул Максимов.

— «Млечный путь», — поправил Лохматов.

— Боже мой, какая дикая необразованность! — патетично воскликнула приемная. — Эх, вы, горе-сыщики! В одно ухо влетает, в другое вылетает! Млечников! Анатолий Павлович Млечников! Уйду я от вас! Безнадежные вы!

— Любочка! — восторженно завыл Лохматов. — Ты гений! Это потрясающе!

— Да-да, — плотоядно заулыбался Максимов. — Давно пора Екатерину переводить в секретари, а секретари…

— В Екатерины! — загоготал Лохматов. — А что, Константин Андреевич, это прекрасная идея. Как в «Граде обреченном» у Стругацких, помните? Сегодня он мусорщик, завтра солдат, послезавтра президент. А вот вас на пару дней можно назначить Вернером, мне кажется, Вернер не станет возражать…

Как выявила дальнейшая проверка, в городе проживали два Анатолия Павловича Млечникова, один из них оказался грудным младенцем, а другой — достаточно взрослым тридцатисемилетним мужчиной — директором частной фирмы «Металлик» по продаже инструмента и каких-то современных технических железок. «Очень странно это, — озадачился Лохматов. — Информация о фигуранте достаточно полная. Не поленились эфэсбэшники. А зачем им это, собственно, надо?» И тут же кинулся в Интернет, выкопал рекламную информацию по фирме «Металлик» и торжественно вручил Максимову распечатку. Фирма занималась продажей всевозможных чудес света: от банальных дюбелей и шурупов — до модифицированных мини-тракторов. Эти смешные машинки производили в Омске специально для страны Ким Чен Ира (ступеньки пониже, второе сиденье в кабине — для проверяющего), да, видимо, хватили лишку и произвели больше, чем в Корее трактористов. А располагалась фирма всего лишь в нескольких кварталах от агентства «Профиль». «Грешно не наведаться», — выразил общее мнение Максимов.

Реальность оказалась много проще. Рекламный проспект, мягко говоря, не соответствовал истине. Иными словами, господин Млечников в этой жизни не благоденствовал. Но и не собирался завтра загнуться. Магазин «Металлик» располагался на втором этаже большого кирпичного здания — над кондитерской лавочкой, мебельным и косметическим салонами («Грильяж, трельяж и макияж», — прокомментировал Лохматов) и ниже заведения «оздоровительного массажа» с чарующим названием «Лунное сияние» («Любой каприз за ваши деньги», — прокомментировала Екатерина). О том, что в этой жизни хозяин магазина не всегда был бедным, сообщала отделка витрин (большинство из которых пустовало) и помпезный памятник «неизвестной» фрезе — диаметром не менее двух метров — застывший посреди торгового зала.

В отделе крепежа и мелкой слесарной оснастки отиралась пара покупателей. В других отделах даже продавцов не было. Екатерина засмотрелась на скучающего охранника, Лохматов втихомолку хихикал, разглядывая витрины (еще бы не хихикать: фирма «OSRAM» производит светильники, немецкий «PERDUR» — всевозможные сверла). Максимов деликатно подтолкнул Екатерину к охраннику.

— Сходи-ка, проясни, где директор и как к нему без шума подобраться.

Ждать пришлось довольно долго. О каких дрелях и отвертках беседовали охранник с Екатериной, осталось в тумане. Спустя убийственную вечность, после обмена телефонами, пылающими улыбками и негромкими, но страстными словами, Екатерина наконец подала знак. Подтянутый охранник, поедая ее глазами, машинально подвинулся. Образовался узкий коридор в служебные помещения.

В директорской каморке за портретами мотоблоков и пил «Сандвик» сидел круглолицый человек в костюме, с бледными завитушками на лысине, потел и всем своим видом выражал цитату из Достоевского: «Живу, как желудь — не знаю, какая свинья съест». А если посмотреть абстрактно, он здорово напоминал хомяка с грыжами обеих щек.

— Анатолий Павлович? — вежливо осведомился Максимов.

Директор напрягся.

— Как вы сюда попали? Почему без разрешения?

— Позывные забыли, — объяснил Лохматов.

Максимов критически обозрел кабинетик. Не всякая бедность — форма высокоорганизованной материи.

— Позвольте… — совершенно запутался директор. — Вы оптовики? Но я сегодня никого не жду, меня не предупреждали, у меня денег нет… Вы из полиции? — последние слова дались с неимоверным трудом.

— Успокойтесь, Анатолий Павлович. — благодушно улыбнулся Максимов. — Не думаю, что вами заинтересуется полиция или, скажем, налоговое ведомство. Бедненько живете. Как же вышло так, Анатолий Павлович? Люди в вашем возрасте «Челси» покупают… Извините за невольную шутку — мы частные детективы.

Предъявив лицензию, он аккуратно сложил ее (кормилицу) и убрал в портмоне. Директор «Металлика» взорвался: