Читать книгу "Змеи и серьги - Хитоми Канехара"

Стаскиваю лифчик и трусики, тоже насквозь пропотевшие. Скидываю босоножки-сабо. Сажусь на кровать.

— Не проблема, — отвечаю. — Я за столько лет ни разу не поправилась.

Шиба-сан давит сигарету в пепельнице. Подходит к кровати. Прямо на ходу расстегивает ремень. Останавливается у края кровати. Правой рукой резко толкает меня навзничь, ладонью касается моей шеи. Пробегается пальцами по венам. Усиливает хватку, пока гладкие кончики пальцев не впиваются в мою плоть. И все это — стоя, глядя на меня сверху вниз. Вены на правой руке вспухают, выступают под кожей. Мое тело уже требует воздуха. Начинаю биться. Лицо сводит, шея словно вот-вот сломается. Он шепчет:

— Мне это нравится. Видеть, как тебе больно… у меня от этого стоит.

Шиба-сан отпускает мое горло. Стаскивает штаны вместе с боксерами. У меня еще в ушах звенит и голова кружится, а он уже забирается на кровать. Коленями прижимает мои плечи. Членом упирается мне в губы. Лицо мое — в обрамлении драконов, пляшущих у него на бедрах. Беру его влажный член в рот. Замечаю, как пахнет его тело. Мне из всех времен года больше всего летом сексом нравится заниматься. Наверно, все дело как раз в этом запахе пота — резком, приторном, аммиачном. Шиба-сан смотрит на меня без всякого выражения. Хватает меня за волосы, дергает в жестком ритме, трахает мое лицо. Он еще пальцем до меня не дотронулся — а я понимаю, что уже теку. Надо же, думаю, удобно-то как!

Он отводит бедра. Спрашивает:

— А Ама тебя как имеет?

— А как вообще люди этим занимаются?

Шиба-сан пожимает плечами. Переводит взгляд на свои штаны. Вытаскивает ремень. Связывает им мне руки за спиной.

— И не осточертевает тебе?

— Да не особо так. Я прекрасно могу кончить и при обычном сексе.

— Это ты к тому, что думаешь — я не могу?

— А что — можешь?

— Не могу.

— А все потому, что ты — псих и садист!

Он смеется:

— Зато я еще и с парнями трахаюсь, к твоему сведению. У меня размах — ого-го какой!

Он говорит — а я немедленно представляю себе, как он Аму трахает. Думаю — как красиво, наверно, это было! Шиба-сан берет меня на руки (руки у него худые), опускает на пол. Садится на кровать. Правой ногой надавливает мне на лицо. Один за другим, начиная с большого, обсасываю его пальцы, потом вылизываю ступню, пока во рту совсем не пересыхает. Шея уже болит — ведь я же приподнимаюсь, а руками опереться не могу. Шиба-сан снова вцепляется мне в волосы. Подтягивает лицо вверх. Должно быть, сейчас я смотрю на него невидящими глазами… На его члене под кожей вздуваются вены. — Ты мокрая?

Киваю. Шиба-сан поднимает меня. Сажает на кровать. Почти инстинктивно раздвигаю ноги — и чувствую, как в теле собирается легкое напряжение. У меня садисты и раньше случались. Черт их знает, на что они способны! Мне и клизмы ставили (кстати говоря, совсем не плохо), и с игрушками я дело имела. И насчет отшлепать у меня комплексов нет, и насчет анального секса — тоже. Но вот на кровь я даже смотреть не желаю, увольте. А то, помню, однажды позволила одному мудаку бутылку стеклянную мне вставить — так он ее молотком разбить собирался! И попадались вообще полные кретины, им в кайф иголками тебя колоть!..

У меня ладони, запястья — скользкие от пота, по спине и рукам мурашки бегают. Но с неподдельным облегчением замечаю — Шиба-сан никаких посторонних предметов на мне использовать не собирается. Он вонзает в меня два пальца. Резко двигает ими несколько раз — взад-вперед. Вытаскивает. Вытирает о мое бедро — так, словно прикоснулся к чему-то грязному. Смотрю ему в лицо. От этого взгляда теку еще сильнее.

— Вставь мне, — умоляю.

Он протягивает еще влажные пальцы, сует мне в рот, оглаживает кругом.

— Грубость любишь?

Киваю. Он вытаскивает пальцы у меня изо рта, снова сует мне в киску, снова вынимает, снова — в рот. У меня почему-то сейчас же всплывает перед глазами картинка — Ама шарит во рту того парня из Синдзюку.

— Больше терпеть не можешь? Опять киваю. Он вытаскивает пальцы, кладет ладонь мне на лоб, отталкивает на простыню, заставляет дергаться всем телом, пытаться удержать равновесие головой, плечами и ногами.

— Пожалуйста! Просто вставь мне! — кричу.

— Заткнись! — шипит он, вцепляется мне в волосы, вжимает головой в подушку. Грубо обхватывает одной рукой, повыше приподнимает бедра. Плюет мне в дырку, еще раз входит туда пальцами, несколько раз резко проводит ими по кругу — и наконец врывается в меня членом. Сразу же начинает не просто трахать — вбиваться в меня, сильно, глубоко, — так, что всхлипы мои эхом отдаются в тяжелом, затхлом воздухе. Еще чуть-чуть — и я уже в голос рыдать начинаю, вообще-то со мной это частенько происходит, когда кайф — действительно сильный. Я все ближе и ближе, я чувствую, как нарастает во мне это ощущение. Он тараном бьется в меня и одновременно развязывает ремень, стянувший мои запястья. Руки теперь свободны. Отрывком вынимает член — чувствую, как из уголков моих глаз скатываются слезы. Он также резко подхватывает меня снова. Сажает на себя верхом. Руками с медвежьей силой вцепляется мне в ягодицы. Вздергивает всем телом вверх, опускает, вздергивает, опускает… у меня внутри уже все немеет.

— Хочу видеть больше слез, — рычит он, и, как по заказу, я плачу еще сильнее.

— Я кончаю… — шепчу, отчаянно двигаю, дергаю бедрами, все настойчивее, все напряженнее…

Кончила — шелохнуться не могла. А Шиба-сан просто перевернул меня на спину, лег опять сверху — и продолжает засаживать, жестко, ритмично, безжалостно. Волосы мои в кулаке зажал, душит — и еще улыбается от садистского удовольствия происходящего. А потом вдруг сказал:

— Ну, поехали, — в точности как когда язык мне пропирсовывал, засунул член как можно глубже, вынул и, скользнув по мне вверх, спустил мне в рот. Странно я себя почувствовала — этакая смесь облегчения и недовольства, словно меня одновременно и из Ада выпустили, и из Рая изгнали…

Шиба-сан вылез из постели, член свой салфеткой вытер, боксеры натянул. Бросил пачку салфеток в моем направлении. Я на лету поймала. Стираю с себя его сперму, смотрю в зеркало на свое лицо — все в слезах, краска размазалась. Привела себя в порядок. Сидим оба на кровати, прислонившись к стене, курим и смотрим в потолок. Довольно долго просто так сидели, ничего не делали, разговаривали по минимуму — ну, там, ерунда типа «Пепельницу передай, пожалуйста…» или «А жарко сегодня, правда?» — в таком роде. Наконец Шиба-сан встал, повернулся и посмотрел на меня снисходительно.

— Если пошлешь Аму, будешь моей девушкой, ладно?

Я от хохота чуть не скисла.

— Да ты ж меня скорее всего убьешь!

— А Ама не убьет? — спросил Шиба-сан, настолько не меняя выражения лица, что я похолодела.

Ha мгновение я лишилась дара речи. А он продолжает:

— Только учти — если будем встречаться, то я на тебе жениться собираюсь.