Читать книгу "Задержание - Данил Корецкий"

— Куда следуем? — фамильярно спросил он, давая понять, что без его разрешения попасть внутрь совершенно невозможно.

— Мне нужен кто-нибудь из экспертов, — пробормотал погруженный в свои мысли Сизов.

— Ну, я эксперт, — довольно нахально заявил парень, и нахальство его было очевидным для всякого осведомленного человека, но, конечно, не для озабоченного невеселыми делами просителя, за которого он и принял Сизова.

Старик вскинул голову.

— А похож на сторожа или санитара. Иди, вари свое мыло, а то заставлю давать заключение по криминальному трупу.

Парень не очень-то смутился.

— Сегодня Федор Степанович дежурит, проходите прямо к нему, — как ни в чем не бывало произнес он и лениво посторонился. Не удалось произвести впечатление и не надо. Другим разом… Самоуважение у санитаров морга высокое, чему причиной соответствующие заработки. Побрить покойника, к примеру, тридцать рублей. Обмыть, переодеть, золотые мосты снять — полтинничек или еще поболе… Это только легальные доходы. А что скрыто делается за тяжелыми стальными дверями — кто ж углядит… Лидка-санитарка, правда, схлопотала выговорешник за отрезанную на шиньон косу, да коса мелочь…

Сизов спустился в цокольный этаж, где находилось бюро судебно-медицинской экспертизы, прошел по прохладному коридору, ведущему к серым стальным дверям с маленькими круглыми оконцами, круглосуточно светящимися тусклым и каким-то зловещим светом, без стука вошел в маленький, узкий, как пенал, кабинетик.

Федор Бакаев был одним из ведущих экспертов и по неофициальному распределению обязанностей выполнял функции заместителя заведующего бюро, хотя штатным расписанием такая должность не предусматривалась. Небольшого роста, с мелкими чертами лица, аккуратной бородкой, он мог бы играть в фильмах роль интеллигентного участкового врача из сельской глубинки.

Много лет Бакаев работал над диссертацией, но что-то не получалось, и его уже избегали спрашивать о времени возможной защиты.

Сыщик и эксперт поздоровались.

— Ты насчет трупа в багажнике? Как там его… Сероштанов?

— Точно. Как догадался?

— Больше у нас ничего подходящего для тебя нет.

— И слава Богу. Кто его вскрывал?

— Да я и вскрывал. Сегодня отпечатал акт, Трембицкий уже два раза звонил…

Бакаев, покопавшись в бумагах, протянул несколько схваченных скрепкой листов.

Сизов, привычно выхватывая главное, пробежал бледный, малоразборчивый текст.

— Значит, один душил веревкой, а второй ударил ножом?

Бакаев кивнул, сосредоточенно разжигая спиртовку.

— Кофе будешь?

Сизов отказался. Он не был брезгливым или чрезмерно впечатлительным, но то, что находилось совсем рядом, в тускло освещенном помещении морга, оказывало на него угнетающее воздействие. С того момента, как он спустился в цоколь, в сознании то и дело проявлялась многократно виденная картина: белый кафельный пол, белые кафельные стены, серые каменные столы и главное — то, ради чего существовало все это: белые, синие, фиолетовые пустые телесные оболочки мужчин и женщин, детей и стариков, бродяг и начальников, уравненные отсутствием одежды, секционными швами, одинаковыми процессами тления, унизительностью положения объектов исследования, складируемых на полках ледника, на полу.

Трудно поверить, но некоторых людей атмосфера смерти притягивает. До руководства бюро доходили слухи, а Сизов знал это наверняка — по ночам к санитарам приходили бесшабашные приятели и экзальтированные подруги, веселились, пили водку или медицинский спирт, занимались сексом, и привычные выпивка и секс на пороге морга воспринимались совсем по-другому, близость трупов придавала остроту и пряность этим занятиям.

Бакаев поставил на синее пламя огнеупорную колбу, по кабинету поплыл аромат кофе. Сизову казалось, что он смешивается с другим запахом, который просачивается сквозь тяжелые стальные двери, пропитывает стены, мебель, одежду, проникает в поры… Не терпелось выйти на свежий воздух.

— Где его одежда? — бесстрастно спросил Сизов.

— Трембицкий забрал, — усмехнулся эксперт. — Он тоже знает, где надо искать волокна наложения.

— Подногтевое содержимое?

— Ничего нет. — Бакаев перелил кофе в мензурку, сделал маленький глоток.

Сизов встал.

— Как говорится, и на том спасибо. Хотя я надеялся за что-то зацепиться…

— Горячий. — Эксперт поставил мензурку, посмотрел пристально, отвел взгляд. — Мне осточертели насмешки и подначки, — неожиданно сказал он. — Но если тебя заинтересуют антинаучные изыскания неудачливого диссертанта, то могу подбросить любопытный факт…

Бакаев невесело усмехнулся.

— Разумеется, он не охватывается официальными выводами экспертизы.

— Давай, подбрасывай, — все так же бесстрастно сказал Сизов и сел.

Эксперт протиснулся между столом и стеклянным шкафом со зловещего вида инструментами, съежился в углу над плоским металлическим ящиком, накрахмаленный халат обтянул спину, и Сизов впервые заметил, что эксперт сильно сутулится.

— Вот они… — Бакаев вернулся на место, но сутулиться не перестал, будто на него давило нечто, связанное с зажатыми в руке картонными листами.

Сизов не обнаружил ни малейших признаков любопытства.

Бакаев протянул картонки ему. В середине каждой был приклеен лист фотобумаги.

— Похожи?

Сизов не торопясь взял желтоватый картон, внимательно осмотрел изображенный на фотобумаге вытянутый прямоугольник с кружками на концах. Так же основательно обследовал фотоизображение на второй картонке.

— По-моему, одинаковые.

— Я бы так категорично не сказал, но то, что похожи, — факт. — Бакаев забрал картонки, бросил на стол.

— Не тяни резину. — Сыщику надоела маска отстраненного безразличия, но только тот, кто знал его давно, мог обнаружить, что сообщенное экспертом его заинтересовало.

— Это отпечатки орудия убийства на коже потерпевшего вокруг раны.

Один отпечаток — с трупа Сероштанова, который я исследовал позавчера.

Второй — с трупа Федосова, убитого семь лет назад в Яблоневке.

— Да? Ну-ка дай взглянуть еще раз…

Уже не пряча эмоций, Сизов схватил со стола электрографические отпечатки.

Глава четвертая

Вечером того же дня Мишуев проводил очередную оперативку. Обычно первым докладывал Сизов. Сейчас устоявшийся порядок был нарушен — начальник предоставил слово Веселовскому.

— У них не действовали фары, что, видимо, и привлекло внимание патрульных. Неисправность объясняет захват автомобиля ГАИ — без света на ночном шоссе не разгонишься.