Читать книгу "Огни будущего - Брайан Толуэлл"

— Ошибаешься, хозяин, — сурово заметил Брахо. — Подумай; виновен ли меч в том, что разит плоть? Ви­новны ли лечебные снадобья в том, что с помощью их облетаются страдания человеческие? Виновен ли плуг землепашца в том, что он дает жизнь новому урожаю? Всюду ответ: нет, ибо меч, снадобья, плуг — суть ин­струменты соответственно воина, лекаря, крестьянина. Равно и мы, Синие Монахи, — суть инструменты твоей воли, Великая Душа. Ты создал нас, ты наложил на Синих Монахов могучее заклятие, и не своей властью, не себя ради, а повинуясь твоей запечатленной в веках воле, мы воскресили тебя! Мы — продукты твоего разу­ма, Великая Душа! А значит, только ты — никто бо­лее! — воскресил сам себя! Понимаешь ли ты это?

— Ты прав, магистр, — подумав, согласился Тези­ас. — Мне трудно сразу все постичь. Это так неожидан­но! Положим, волшебники воскресали из мертвых н до меня: взять хотя быТугру Ктотана или Ксальтотуна… Но чтобы я сам, пробравшись сквозь тьму тысячелетий, воскресил себя!.. Согласись, Брахо, к этому нелегко привыкнуть!

— Мы живем с этим уже не одну сотню лет, — бестрастно ответил Брахо.

— Значит, и я буду жить с этим… Итак, я снова в ре людей, — задумчиво молвил карлик. — Я вернул-чтобы продолжить начатое…

— Синие Монахи ждут твоих приказаний, хозяин, — ал магистр. — Желаешь ли ты погубить своих вра­гов? Хочешь, мы принесем тебе на золотом подносе го­лову Конана? Или Пелиаса? Или, может быть, ты жела­ешь объявить мкру о возвращении Великой Души?..

— Нет, — оборвал речь магистра Тезиас, и жестокая улыбка искривила его бледные губы. — Всему свое время. Что толку объявлять себя великим Богом, если во власти моей только лишь шестнадцать человек, пусть даже это шестнадцать могучих волшебников?! Нет, Брахо, я больше не повторю своих ошибок. Я воз­желал взять весь мир сразу и получил его, но власть моя была скоротечна. На этот раз я буду осмотрительнее. Мне торопиться некуда; из письма видно, что впереди у меня — Вечность! Вечности хватит, чтобы не спеша по­корить этот мир и десяток подобных ему. Что же каса­ется моих врагов… О, они получат по заслугам! Я ото­мщу им так, как может отомстить только Великая Душа!

«Синие плащи» непроизвольно дрогнули под холод­ным взглядом бледнокожего карлика. Стараясь скрыть волнение, Брахо спросил:

— Насколько жестока будет их смерть?

Тезиас расхохотался, и смех его был подобен визгу бича по спинам забиваемых насмерть рабов.

– Смерть?! Разве я говорил о смерти? Ты плохо меня знаешь, магистр! Нет, я сохраню жизнь твоим врагам, но, клянусь Великим Космическим Знанием, им захочется в Ад от такой жизни! Я отомщу им по-своему, Брахо! Я растащу их души на атомы. Все, что им дорого и во что они беззаветно верят, превратится в каждодневный кошмар. Добро станет Злом, а Зло — Добром. Вас возненавидят близкие, а полюбят недруги! Бели вы чудовища, я превращу вас в красавцев, если вы храбры и благородны, то станете жуткими монстрами, которыми будут пугать детей! О, Конан из Киммерии!

Ты, посмевший однажды победить меня! Трепещи! От­ныне начинается долгая, мучительная, полная неви­данных в этом мире испытаний, твоя дорога в Ад — в мой личный, припасенный специально для тебя, Конан из Киммерии, Ац Великой Души!..

Хриплый, раскатистый смех Тезиаса, никак не со­ответствующий хрупкому тельцу карлика, мгновенно разнесся под сводами каменного чертога. Он, этот жут­кий, беспримерный смех воскресшего Бога погасил ярко пылавшие камины и воткнутые в стену факелы; чертог погрузился в кромешную тьму, более соответст­вующую атмосфере, царящей в нем. Холодный смех звенел, возрастая, словно пытаясь удавить все живое в этом мире мрачного камня. И только шестнадцать Синих Монахов, подобные железным статуям, в без­молвии внимали своему хозяину; на груди у их предво­дителя, прожигая наступившую тьму, сверкал удиви­тельный серебристый медальон с остроконечной пирамидой вечного и всемогущего Стража Земли…

Глава третья ЧЕРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА СЕТА

О то самое время, когда в каменной цитадели посреди Карпашских гор пробуждалась к жизни Великая Душа, далеко на юге, в мрачной Сгигии, стране песков и пира­мид, в гигантском дворце-склепе, вросшем в ядовитые почвы покрытого вечным сизым туманом оазиса Хад-жар, на огромном троне из черного гранита восседал че­ловек. Был он крепок и могуч; скромный белый хитон едва скрывал мускулистое тело, словно выточенное из бронзы. Лицо его было подобно лику хищной птицы, ястребиный нос соседствовал на нем с тонкими кривы­ми губами и колючими, полными воли и страсти, изум­рудными глазами. На среднем пальце правой руки мужа сверкал перстень удивительной формы. Он изображал змею, свернувшуюся в три кольца и державшую свой хвост в ядовитых зубах. Перстень казался меднозолотым, но то были не медь и не золото. В тусклом свете скрюченных ламп, развешанных по тронному залу, зло­веще сверкали изумруды, заменяющие змее-перстню глаза. И только слепой не увидел бы поразительного и ужасающего сходства между глазами восседающего на гранитном троне гиганта и зрачками магической змеи, свернувшейся вокруг его пальца…

Неслышными шагами в тронный зал вошел другой еловек. Это был коренастый чернобородый слуга-шемит. Слуга согнулся в низком поклоне.

— Она здесь, Величайший, — тихо сказал слуга.

— Пусть воздет, — сильным, низким голосом произнес бронзоволицый муж

Раб еще раз поклонился и исчез.

Через минуту покой тронного зала нарушили трое. Два огромных раба-кушита, похожие на сказочных ве­ликанов, с телами, словно вырезанными из эбенового дерева, — их наготу едва прикрывал прозрачный шелк набедренных повязок, — вели к трону Величайшего из­можденную, худую женщину в рваных лохмотьях; руки и ноги ее опоясывали тяжелые цепи. Не дойдя до трона пяти шагов, они остановились. Небрежным взмахом руки Величайший отпустил рабов. Низко кланяясь, черные гиганты покинули зал. Оставшись наедине с восседающим на троне человеком, женщина — на вид ей было лет пятьдесят — вопросительно взглянула на него, и в ее прекрасных голубых глазах не было ни страха, ни ненависти — скорее, удивление.

Улыбнувшись, Величайший слепая потер пальцами левой руки голову магической змеи. И та, словно ожив, устремила свой изумрудный взор на стоящую перед троном женщину. Женщина же, нисколько не испугав­шись, а, напротив, как будто поняв желание змеи и ее хозяина, с улыбкой на устах протянула вперед закован­ные в кандалы руки. Тяжелые цепи звякнули, с силой ударившись о каменный пол. Точно так же спали кан­далы и с ног женщины; она была свободна. И тогда сильный и уверенный голос Величайшего зазвучал вновь, но теперь в нем было волнение и была страсть.

— Приветствую тебя, прекрасная Тхутмертари! Во имя Сета Великого и Всемогущего, ты снова свободна!

— Приветствую и я тебя, мудрый Тот-Амон! — в голосе и осанке бывшей узницы было что-то царствен­ное, как будто она не^замечала своих лохмотьев, будто не Тот-Амон, а она восседала сейчас на троне из черно­го гранита, а Величайший стоял в пыли перед ней. — Отчего ты призвал меня? Зачем понадобилась я повели­телю жрецов и волшебников?