Читать книгу "Каиново семя - Варвара Клюева"

- Понимаешь, Ксана, - объяснила тетя Нина тем же вечером, когда пришла звать ее в гости, - моя Алька совсем не умеет общаться с детьми. Она их боится. А ведь ей через год в школу. Если получится как с детским садом, она не сможет учиться. Ты ведь поможешь нам, правда? Тогда, во дворе ты за нее заступилась. Тебя она не будет бояться. А со временем ты познакомишь ее со своими друзьями, сначала с одним, потом с другим, с третьим... И постепенно она перестанет дичиться, научится с вами играть, начнет получать от этого удовольствие. Господи, чего бы я только не отдала, лишь бы она стала нормальной жизнерадостной девочкой! Я так надеюсь на вашу будущую дружбу, Оксана!

Вот так, против воли, Ксане пришлось познакомиться с Альбиной поближе. Сперва ей показалось, что мечты тети Нины неосуществимы. Альбинка явно не годилась в друзья нормальному жизнерадостному ребенку. Те условно-подвижные игры, которые изобрела ограниченная пространством одной комнаты Ксана, мгновенно утомляли ее подопечную. Даже метание колец вызывало у бедняжки одышку и головокружение, а уж задача обежать комнату, ни разу не ступая на пол, и вовсе была ей не по силам. Единственное занятие, которому Альбинка предавалась самозабвенно, - вырезание бумажных платьев для картонных кукол - наводило на Ксану смертную тоску. Им нравились разные книжки, разные пластинки, разные диафильмы. Таинственные приключения с элементами страшилок, будоражившие воображение Ксаны, пугали Альбину до колик. От любимых Алькой слюнявых сказок про прекрасных принцесс Ксану кривило. Казалось, их дружба была обречена с самого начала. И все-таки они подружились - вопреки всякому здравому смыслу.

Ксана тогда так и не поняла, как это случилось. В первые недели она наблюдала за Альбинкой с изумлением молодой овчарки, впервые столкнувшейся с чихуахуа. "Какая таинственная сила поддерживает жизнь в этом нелепом уродце? И что прикажете с ним делать? Обнюхать? Так он, чего доброго, отдаст богу душу. Припасть на лапы, пригласить поиграть? Визгу не оберешься. Ну его к лешему! Вон, лучше за соседским шнауцером погоняюсь..." Подобного рода мысли мелькали и у Ксаны. Но у нее и у щенка овчарки, помимо игривости и некоторого внешнего сходства (например длиннолапости и привычки склонять голову набок), было еще одно общее свойство - природное добродушие. Если в дом, где живет овчарка, принести котенка, собака почти наверняка возьмет его под свое покровительство - вылижет, допустит к своей миске и будет защищать от обидчиков. Примерно тот же инстинкт проснулся и у Ксаны по отношению к Альбинке. Инстинкт стайного животного, побуждающий опекать слабого, раз уж этот слабый принят в стаю.

Вторая причина этой странной дружбы заключалась в характере Альбинки. Ей была присуща черта, совершенно нетипичная для детей ее возраста. Если уж на то пошло, то нетипичная для любого возраста. Альбинка умела искренне радоваться чужому успеху, даже если он означал ее собственное поражение. Она восторженно пищала и хлопала в ладоши, когда Ксана выбрасывала на кубиках удачное число, позволявшее ей миновать неприятную ловушку в игре с фишками, подсовывала подружке свои карты, когда они играли в "пьяницу" или в "сметану", глазами и жестами буквально подталкивала Ксану к тому месту, где спрятала условленную вещь при игре в "холодно-горячо". Она все время порывалась подарить Ксане своих любимых кукол, самые красивые кукольные платья и посуду. Она смотрела на Ксану с обожанием, то и дело повторяя "ты такая умная", "ты такая смелая", "ты самая лучшая". И Ксане, чего греха таить, здорово льстило ее поклонение.

Естественно, родители записали девочек в один класс, а учительница по просьбе родителей усадила их за одну парту. Панический страх, который Альбинка испытывала перед другими детьми, со временем прошел. Оксана ясно дала понять дворовому братству и одноклассникам, что эта пугливая кроха находится под ее особым покровительством. Она нещадно лупила всякого, кто осмеливался дернуть Альку за косицу или плюнуть в нее из трубочки жеваной промокашкой. Она осыпала градом изощреннейших оскорблений горе-остряков, придумывавших Альке обидные клички. А поскольку кулачки у Ксаны были крепкими, ноги быстрыми, а язычок острым, желающих поразвлечься за Алькин счет вскоре почти не осталось.

Но Ксанины усилия едва ли увенчались бы успехом, если бы не удивительный характер самой Альбинки. Познакомившись с ней поближе, одноклассники вполне сумели оценить ее душевную щедрость и редкую незлобивость. В конце концов из всех уничижительных прозвищ вроде "дохлятина", "сикильдявка", "бледная поганка", "припадочная" и "овечий хвост", которыми ее исподтишка награждали самые неуемные, прижилось только безобидное и даже ласковое Малявка.

В общем, школа прошла для обеих девочек довольно безоблачно, ни разу не подвергнув сколько-нибудь серьезному испытанию их дружбу или душевный покой. Даже муки первой любви на этом этапе миновали обеих. Ксану - потому что на всякие глупости у нее просто не было времени. Учеба, книги, две спортивные секции (волейбол и фехтование) и занятия с Альбиной, которая по болезни часто пропускала школу и нуждалась в помощи, заполняли целиком ее дни и мысли. Альбинка же избежала сердечных терзаний благодаря своей инфантильности. То ли из-за болезни, то ли из-за наследственности ее физическое развитие сильно отставало от нормы. В шестнадцать лет она выглядела на одиннадцать, эмоционально тоже не слишком отличалась от одиннадцатилетней.

После школы они расстались. Ксана уехала в Москву поступать в медицинский, а Альбина осталась дома. Ни учиться, ни работать она по нездоровью не могла.

По всем приметам их дальнейшие пути-дорожки должны были разойтись. Люди, не связанные общими целями, интересами и даже вкусами, редко поддерживают отношения после того как перестают вращаться в одном кругу. И следующие три года казалось, что все к тому идет. Переписка, сначала довольно интенсивная, потом все более вялая, заглохла окончательно. Время, которое девушки проводили вместе, когда Ксана приезжала на каникулы, потихоньку сократилось до обусловленного приличиями минимума. Первые полтора года, когда Альбинка сидела в четырех стенах и страдала от нехватки общения, Ксана, приезжая в Старград, сидела у подруги почти безвылазно - не потому что их так уж тянуло друг к другу, больше из сострадания и чувства долга. Потом Альбина одолела наконец полосу препятствий пубертатного периода, и здоровье ее улучшилось настолько, что она устроилась на работу. Не на завод, разумеется, и даже не школьной лаборанткой, а в горком комсомола барышней на телефоне. У нее появились новые знакомства, новые интересы, и Оксана с облегчением заметила, что подруга нуждается в ней гораздо меньше. В очередной Ксанин приезд девушки виделись от силы раза два.

А потом наступил семидесятый год. Страшный год, поломавший судьбу и Ксане, и Альбинке. И навсегда связавший их друг с другом.

А начинался он так прекрасно! Ксана влюбилась - до самозабвения, до умопомрачения. Влюбилась в человека, который сам ее выбрал.

Однокурсницы засматривались на Егора с первого дня учебы. И не потому, что он был красавцем, просто чувствовались в нем необычная внутренняя сила и сдержанное достоинство. В любой студенческой компании он обращал на себя внимание, не прилагая к тому усилий, - так притягивает взгляды матерый волк на площадке молодняка. Хотя матерый волк - слишком мрачный образ, а Егор не был ни мрачным, ни слишком серьезным. Скорее уж его отличало добродушие - спокойное, несуетное, происходящее от сознания собственной силы. И немножко ироничное. С однокурсницами, наперебой искавшими его благосклонности, он держался галантно и сердечно, но смешинка в глазах наводила на мысль, что их маневры его скорее забавляют, чем возбуждают.