Читать книгу "Войти в тень - Ольга Волоцкая"

Теперь каждый день я улепетывал из университетского городка рано утром, на пару часов раньше начала занятий. Да и вечера часто проводил отнюдь не у себя в номере. Из-за этого мне приходилось иногда пропускать занятия или опаздывать на них, но те знания, что я получал вне моего университета, были гораздо ценнее, чем все заумные лекции по биохимии и анатомии вместе взятые.

Все решили, что у меня завелся на стороне роман, и постарались вести себя корректно. Хотя пару раз одногруппники – один раз сами, а другой с наущения преподавателя – пытались меня выследить, но это было, конечно, бесполезно. С теми новыми знаниями, что я получил и продолжал получать, меня было уже сложно поймать даже паранорму.

Первые два месяца меня учили только защите и маскировке. Как от паранормов, так и от простых людей.

…Найдя стандартный бар в соседней комнате – гостиной моего миниатюрного номера, – я с облегчением смешал себе коктейль покрепче. Текила, белый ром, водка и апельсиновый сок, плюс три кубика льда. И сразу отпил большой глоток.

Я не знаю, как звали моего благодетеля и почему он вдруг согласился мне помочь. Он много рассказывал о государственных структурах, охотящихся за паранормами, но еще больше о частных организациях, которые с ненавистью – и это особенно хорошо чувствовалось по менталу – называл Орденами-сектами. Из всего этого я сделал вывод, что опасаться мне следует всего, кроме, пожалуй, третьей силы среди мира паранормов – Второго мира, – как он его называл.

Мне не надо было бояться вольных команд-наемников. Ну или почти не надо. Им просто не могло быть до меня дела. Воспитание и обучение паранорма требует больших затрат, а команды предпочитали жить сами по себе, без обузы в виде «детского сада на воспитании».

…Я вернулся на свой подоконник и вновь забрался на него с ногами. Я уже понял, что спать мне сегодня не светит. Шел пятый час, сна не было ни в одном глазу, и нахлынули воспоминания, которые мне было абсолютно нечем подавить. Бар из номера был жалкой каплей поддержки, не дающей мне впасть в истерику, но и не оглушающей сразу, чтобы я мог заснуть. Могла бы помочь прогулка по ночному городу с заходом в пару забавных мест. Но сейчас это было невозможно.

Обрывки воспоминаний все еще трепетали у меня в памяти цветными ленточками.

А через полгода мой гуру исчез. Как раз перед зимней сессией. Я еще несколько дней продолжал ходить на привычное место, но тщетно, эфир был пуст.

Но за эти полгода общения и обучения я успел многое. Больше, чем за все прошедшие семь лет обладания вскрытым Даром.

Я научился ставить защиту от паранормов и работать с инстинктивно настороженными людьми. Я научился сканировать местность и путать следы. Я понял, как работает человеческое сознание для паранорма и как может работать с ним сам паранорм. За полгода мне успели открыть целый мир на ментальном уровне – Второй мир паранормов и законы, без которых он был бы обречен. А еще мне объяснили, что я везучий дурак, раз меня до сих пор никто не вычислил. И порекомендовали оставаться таким подольше. Как я понял, ничейный паранорм нонсенс и опасность для него же самого. Но пока у меня не было ни малейшего желания сдаваться властям или искать покровителя в каких-либо других структурах, интересующихся такими, как я. В наемники меня тоже не тянуло. И хотя я уже понял, что рано или поздно мне придется сделать выбор, приближать это время я никак не собирался. Мне было и так хорошо.

Хорошо даже тогда, когда я понял, что гуру не вернуть, и вспомнил, что у меня сессия и экзамены по предметам, два из которых я, мягко сказать, не очень знаю.

Но с помощью новообретенных знаний и небольшой хитрости я благополучно вывернулся из этой ситуации и зажил дальше.

Мне уже не хотелось получить образование, чтобы узнать, что же я такое. Я уже знал это. И стимул к учебе пропал сам собой. Узнав о себе, как мне тогда представлялось, все, меня стало занимать, что же я теперь могу дальше.

Про людские законы и интересы речь уже не шла, я потрошил сознания преподавателей и учащихся так, как мне заблагорассудится. Экзамены перестали быть для меня проблемой. Добыча знаний потеряла смысл.

И тогда же я выяснил еще одну вещь о себе. В возрасте полового созревания это довольно быстро становится понятным. Хотя мне и пришлось провести несколько тестов, но вывод оказался один. Моему отцу вряд ли теперь светило обзавестись любимой снохой, во всяком случае, по моей личной инициативе.

Но судьба впоследствии сложилась так, что этого и не потребовалось.

За три года моего обучения мне несколько раз приходили письма от отца по поводу домашних дел. Так я узнал, что через два года после рождения Вилли родился еще один мой брат, Франк Кристофер. Мне даже было выслано топографическое фото обоих. Я поставил его на рабочий стол. Каждый год мне присылали новое на смену.

Иногда, сравнивая нас, я думал, что никто бы никогда не решил, что у нас один отец или хотя бы общий родственник. Я с возрастом все больше начинал походить на мать, Вилли был в дальнюю родню моей мачехи, а вот Франк был копией отца на все сто процентов. Впрочем, меня это мало волновало. Я уже почти принял решение, приложив результаты соответствующих тестов, писать отцу о моем отказе от прямого наследования и продолжения рода. Конечно, моя ориентация не могла быть поводом для этого, ведь для зачатия совсем не обязателен физический контакт, но я собирался использовать и ее в своем деле обретения наибольшей свободы. И я тщательно изучал все плюсы и минусы моего нынешнего будущего. Мне вовсе не хотелось оставаться на улице без гроша за душой, зато с громким титулом. Но тут судьба улыбнулась мне своей странной улыбкой.

Я получил от отца письмо, в котором содержалось довольно сухое, юридически оформленное предложение добровольно сложить с себя обязанности первого наследника и уступить их Франку Кристоферу.

Я вздохнул с облегчением.

К официальному письму прилагалось, разумеется, и личное от отца. В нем говорилось о сложностях, которые преследуют нашу жизнь, немного о моей матери и о том, как он меня любит, а заканчивалось все банальным объяснением, что дела одной из наших ведущих фирм, можно сказать, плохи, и, чтобы спасти положение, его третья жена – моя мачеха – предложила свои деньги, но с условием, что первым наследником будет объявлен ее сын. Все равно какой из двух.

Действительно, какая разница, через кого будут объединены капиталы?

Отец по здравом размышлении выбрал самого младшего. Мне тоже малыш Фрэнки был наиболее симпатичен, поэтому я ответил отцу, чтобы он не смел беспокоиться, берег себя и нашу семью и что я, конечно, согласен, с соблюдением всех условий и формальностей. А через месяц я уже подписывал свой отказ от графской короны. Наш семейный юрист был крайне предупредителен и напомнил мне, что лишение звания первого наследника вовсе не лишает меня его попечительства и расположения. Мы разошлись, довольные друг другом.

А еще через год началась форменная свистопляска.

Это были весенние экзамены перед летними каникулами. Вся подготовка к ним для нас, заканчивающих четвертый курс, сводилась к вечеринкам между экзаменами ну и к хоть какой-то попытке представить, что же нас на них ждет. В основном эти «попытки представить» проходили все на тех же вечеринках. Я тогда развлекался как мог. Освободившись от своих титулованных обязанностей, я начал писать самую беззаботную страницу моей жизни.