Читать книгу "Вечный Город - Земля - Андрей Ливадный"

Модуль «Одиночка» мог сотрудничать с человеком, но не командовать им. Для взаимодействия нужен полноценный контакт и желание Якова помочь, в то время как разум Стравинского никак не реагировал на призывные сигналы Дайла…

Внезапным катализатором событий стали непонятные термальные всплески, которые по-прежнему фиксировали сканеры в глубинах огромного зала.

Обстановка изменилась резко и недвусмысленно. Внешние микрофоны уловили серию приглушенных хлопков, и в следующую секунду сканеры зафиксировали, как от бесформенных пятен тепловой засветки отделились десять ясно читаемых сигнатур.

Дайл мгновенно идентифицировал их: боевые машины Флота Колоний, известные как «LD-70», являлись усовершенствованным вариантом так называемого «бродячего лазера». В отличие от своих предшественников боевые механизмы семидесятой модификации обладали рядом преимуществ, — они работали от собственного, встроенного реактора, имели на вооружении по четыре лазерные установки средней мощности, их форма и привод радикально изменились, теперь каплеобразный корпус, оснащенный системами двигателей, позволял «LD-70» проникать в самые труднодоступные места боевых космических станций или бункерных зон планетарной обороны, разрушая внутреннюю структуру укреплений.

Как правило первоочередной целью подобных аппаратов являлись любые типы силовых установок, разрушение которых приводило к катастрофическим последствиям, — аппараты класса «LD-70», так же как и их предшественники «LDL-55» являлись механизмами-смертниками. Дешевые в производстве, оснащенные только самыми необходимыми программами, они тупо разрушали все на своем пути, добирались до реакторов и превращали в обломки огромные станции или глубоко эшелонированные системы бункеров.

…

Несвойственное состояние, ощущение собственной беспомощности вследствие критического истощения энергоресурса, стало для Дайла еще одним шоком. Он понимал, что прорвавшиеся в огромный зал штурмовые кибернетические механизмы подорвут силовую установку, — всего несколько минут отделяло его от полного разрушения.

Внезапно на помощь Дайлу пришли мысли и чувства Герды.

Он осознал, что такое страх, понял смысл инстинкта самосохранения, сделал множество мгновенных выводов, и пришел к решению, что в данной ситуации нельзя медлить, — либо он получит ключ к взаимопониманию с находящимся внизу человеком, либо они оба погибнут…

Внутренний мир искусственного интеллекта стремительно обогащался, он мыслил на пределе своих возможностей, еще не отдавая себе отчета в том, что за краткие мгновенья постиг очень многое, — он уподобился живому мыслящему существу, оставаясь при этом машиной.

Модули технической памяти, наконец, выдали вероятную причину, по которой находящийся внизу человек не может вступить с ним в мнемонический контакт.

Его сознание уснуло, отрешилось от мира, Яков по непонятной причине исключил из данности смысл и желание взаимодействовать с окружающими его машинами, но устройство его импланта свидетельствовало: когда-то он являлся пилотом, либо малого космического корабля, либо серв-машины, и хотя бы однажды находился в нейросенсорном контакте с модулем «Одиночка».

Вероятно, воспоминания об этом являлись для Стравинского нежелательными, иначе Дайл не мог объяснить отсутствие отклика со стороны человека.

Вернее сказать отклик был, но он не нес ответной информации, технически канал обмена данными работал исправно, сбой крылся не в устройствах связи, не в удаленном доступе, а в разуме человека.

Его рассудок спал.

Значит, его следовало разбудить! Но как?!

Мысли, ощущения Герды, ее морально состояние, записанное во время боя, вот что могло послужить ключом к сознанию другого человека.

Дайл мог транслировать сохраненные данные находящемуся внизу Якову Стравинскому, он полагал, что эмоциональный импульс заставит его рассудок очнуться.

Хорошо это или плохо, дозволительно или нет, — сейчас Дайл не задумывался над подобными вопросами. Он действовал, потому что времени оставалось критически мало.

…

Яков вздрогнул всем телом.

Картинка, внезапно возникшая перед мысленным взором, заставила его остановиться, остолбенеть.

Разум Стравинского действительно спал, но память по-прежнему хранила множество воспоминаний. Он наивно полагал, что они исчезли, растворились за годы бессмысленного существования под землей, но нет…

Он только на секунду увидел космос, кипящий в пространстве бой, чужая мысль, полная тяжелых предчувствий лишь коснулась его разума, но действительно сработала как ключ, отпирающий потаенные участки памяти.

Миг… и прошлое рванулось навстречу, стирая грани безразличия, наполняя мышцы бесконтрольной дрожью, словно он сбросил двадцать лет, если не физически, то морально.

Мрак космоса, колючие точки звезд…

Вспышки стационарного лазера, габаритные огни вакуум-створа крейсера «Тень Земли», дрожь по телу, как продолжение едва уловимой вибрации пилот-ложемента серв-машины…

Экраны внешнего обзора в рубке управления «Хоплита» принимали телеметрию данных с видеодатчиков штурмового носителя.

— Внимание в отсеках!.. Пилотам серв-соединения приготовиться! Начинаем сближение с планетой!..

Из-за подголовника кресла поднялся полушлем с прозрачным проекционным забралом, механизм подачи тонко взвыл сервомотором, глянцевитый шунт прямого нейросенсорного соединения изогнулся над правым плечом, будто змея, готовая впиться в разъем импланта[6]…

Нейросенсорный контакт…

Он ждал и одновременно боялся этой секунды полного слияния рассудка с системами огромной серв-машины.

Странно.

Яков ощутил: что-то не так. Он не чувствовал отклика от сервомоторов «Хоплита», не ощущал его массы, не получал данных от сканирующих комплексов, но он мог поклясться, что нейросенсорный контакт работает.

Яков?

Кто ты, фрайг побери?!

«Одиночка». — Последовал незамедлительный ответ.

Медленная дрожь вдоль спины.

Взгляд постепенно прояснялся, он как будто проснулся, и теперь в замешательстве пытался понять: какая сила перекинула его через пространство и время?

Он только что находился в рубке серв-машины, в канун своего первого боевого задания и вдруг…

Яков с одной стороны узнавал окружающую обстановку, а с другой не мог понять: как и зачем очутился здесь?!