Читать книгу "Невинные грехи - Кэтрин Каски"

— Она уже не мисс Лайтфут и попросила, чтобы ее называли Фелисити. — Киллиан с отвращением покачал головой. — Поговори с ней, она забавное создание. Я бы даже сказал, очаровательное. Могло быть гораздо хуже, Грант, и я подозреваю, что, если бы ты, как и задумывал, женился на мисс Рэйфорд, так бы оно и было.

Когда Грант и Киллиан вошли в столовую, Локлен уже занял место между Присциллой и мисс Лайтфут… Фелисити. К удивлению Гранта, троица была увлечена разговором о моде.

— Я в совершеннейшем восторге от переливающегося шелка, — восхищалась Фелисити. — Только представьте: платье от твоего малейшего поворота становится то синим, то фиолетовым, то зеленым… У моей тети есть такое, но она его не надевает.

Грант подошел к столу и, заняв свое место, обратился к… жене:

— Не знал, что квакерам разрешается носить платья a la mode[2].

Фелисити подняла бровь и уголки губ.

— Похоже, дорогой муж, вы многого не знаете о квакерах.

Присцилла прикрыла пальцами рот, пряча улыбку.

— В таком случае, дорогая, быть может, вы окажете любезность и просветите меня?

Попытка смутить ее не увенчалась успехом, поскольку она встала со своего места и села на пустой стул рядом с ним.

— Конечно! — Скользнув пальцами по его руке, она сложила руки на коленях. — Мой попечитель и моя тетя придерживаются мягкого квакерства и не практикуют многих ограничений этого течения, как, например, предписание носить только простую одежду и избегать светского общества. Мой попечитель занимается банковским делом, поэтому они с тетей не нуждаются. Они с удовольствием носят модную одежду, ходят в театры, на танцы и балы. Бывают и на раутах.

Грант вздрогнул и бросил тревожный взгляд на Киллиана, который заверил его, что, по словам Присциллы, тайна их брака надежно сокрыта по меньшей мере на какое-то время. Родственники Фелисити оказались необычными квакерами, что делало разоблачение куда более вероятным.

Фелисити убрала с лица выбившуюся прядь рыжеватых волос и улыбнулась Присцилле.

— Когда я вышла в свет, мне тоже разрешили бывать на светских мероприятиях.

— И ты до сих пор на них бываешь?

— Конечно.

Неожиданно улыбка исчезла с лица Фелисити, и она на секунду втянула в рот губы. Ага, начинается игра, решил Грант. Дальнейшим ее словам нельзя доверять.

— Если только мой муж не станет возражать. — Девушка скромно потупила голову и посмотрела на него из-под опущенных ресниц.

Присцилла рассмеялась:

— О, ты очаровательна, Фелисити! Я даже на секунду поверила тебе.

Грант ощетинился.

— Я совершенно определенно возражаю.

Фелисити вздрогнула.

— Что? — Присцилла вскочила со стула. — Боюсь, тебе придется повторить то, что ты сейчас сказал, Грант, так как я уверена, что мы все неправильно тебя услышали. — Она устремила на него пылающий взор. — Фелисити теперь Синклер и может поступать так, как ей хочется!

Локлен встал и усадил сестру на место.

— Присцилла, ты же знаешь, почему Грант не хочет, чтобы Фелисити выходила в свет.

Присцилла крепко сжала губы, голубые глаза ее сверкнули в свете люстры, как дуэльные клинки.

Киллиан, похоже, полностью сосредоточился на раскладывании кусочков моркови ровными рядами у себя в тарелке.

— Да, мы поженились случайно; тем не менее, мы теперь муж и жена. И хотя все в этой комнате, кажется, знают, почему мой муж не хочет, чтобы я показывалась в обществе, — Фелисити впилась глазами в Гранта, — мне это неизвестно, и я хочу услышать объяснение.

— Придется ей рассказать, Грант. — Локлен оттолкнул тарелку с вареной говядиной, к которой не притронулся.

Грант поймал тарелку за край и быстро придвинул к себе. Наколов кусочек мяса на вилку, он произнес:

— И расскажу. После ужина.

Глава 4

Фелисити проголодалась, но ждала, пока Грант наконец доел и пригласил ее пройти в гостиную. О, ей подали много еды, в том числе, судя по запаху, какое-то блюдо с гнилой рыбой, но она не смогла заставить себя притронуться к стряпне миссис Уимпол. То, как Грант проглотил свой ужин, а потом еще и порцию Локлена, поразило ее. Казалось, его аппетит не знает границ, и все же на его мускулистом теле не было даже намека на жир.

Фелисити прошла следом за Грантом в гостиную и, когда он показал на шелковый диван перед большим окном, села, чинно сложив руки на коленях.

Взгляд Гранта на какой-то миг задержался на диване, и Фелисити решила, что ее муж хочет сесть рядом, но он, видимо, передумал и остался стоять перед ней.

Девушка надеялась, что объяснение не будет слишком долгим, ибо при необычно высоком росте Гранта Синклера встретить его взгляд можно было, только сильно запрокинув голову. У нее уже начала болеть шея.

Впрочем, скоро, к ее облегчению, он понял, что находится слишком близко к ней, и начал прохаживаться по гостиной, по какой-то причине старательно не выходя за пределы роскошного обюссонского ковра.

Грант то замедлял, то ускорял шаг, нервно проводя руками по волосам, — видимо, готовился к речи.

Пока он метался по комнате, Фелисити наблюдала за ним. Откровенно говоря, для нее не имели значения причины, по которым он не желал, чтобы она показывалась на публике. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он хочет расторгнуть брак, прежде чем слухи о нем расползутся по Лондону. На его месте она бы потребовала того же от своей нежеланной супруги.

Только она не была на его месте.

И хотя ее брак с лордом Грантом Синклером был случайным, в ее планы не входило его разрывать.

Ибо брак этот мог стать ключом к освобождению ее матери… И ее собственной свободе.

Гранту было чертовски сложно сосредоточиться на том, что он собирался сказать, пока на него были устремлены поблескивающие в свете двух свечей изумрудные глаза Фелисити. Конечно, освещения совершенно не достаточно, но денежные сундуки Синклера были почти пусты после вчерашней провальной игры. Он невольно облизнул губы, когда проходил мимо пустого графина. Да, Синклеру теперь предстоит обходиться без многих вещей до тех пор, пока он не исправит свое семейное положение и не вернет права на наследство.

Пальцы Фелисити начали нервно постукивать по колену.

— Может, мне прийти позже, когда вы соберетесь с мыслями и решите, что хотите мне сказать?

Грант удивился.

— Нет, сударыня. — Он подошел к ней и сел рядом. — Я знаю совершенно точно, что хочу вам сказать.

— Что ж, хорошо.

Тут он заметил, что пальцы ее вовсе не постукивали: это дрожали руки. Она была совсем не такой храброй, какой хотела казаться.