Читать книгу "Шанс? Жизнь взаймы - Василий Кононюк"

Все текущие вопросы были решены. Оттащив трупы с поляны поглубже в лес, отправил их догонять возы, а сам начал тренироваться в отсекании голов. А то что я за казак, если не могу саблей снять голову с плеч? Решил затруднить расследование того, что произошло, и опознание трупов, если на них кто в лесу случайно наткнется. С точки зрения обитателя этого времени, занимался чистой ерундой: никто над такими мелочами даже не задумывался.

Хорошо, что зрителей отправил, потому что такой позорной рубки саблей никому показывать нельзя. Теоретически мне было известно, что во время удара саблю нужно протягивать, чтобы она рубила, но теория и практика дружат только после литров пролитого пота. Засунув с таким трудом отрубленные головы в мешок, отъехал подальше, нашел глубокий овраг, вырытый ручьем, куда и покидал головы.

Выбравшись обратно на дорогу, пришпорил коня и помчался догонять своих подельщиков. Они медленно двигались рядом с возом по окружной дороге, а Ярослав растолковывал Павлу, что с ними приключилось и какой неожиданный зигзаг удачи встретился им сегодня. По мрачной физиономии Павла было видно: его душа поет, освободившись от постылого ярма панской власти и навязанного католицизма.

Времени на длительную дискуссию о том, что все нужно было делать не так, не сегодня и в другой компании, которую так любят заводить наши люди после того, как ничего изменить уже нельзя, катастрофически не было, поэтому попытался ускорить обсуждение проблемы.

– Павло, скажу тебе, как оно есть на самом деле. Либо ты садишься на коня, вместе с Ярославом берешь свою семью и едешь к казакам, либо я тебя сейчас убью – и он поедет сам, только доспех с тебя снимет, бо то его доспех. Решай быстро, времени на балачки у меня нет.

– Ты, казачок, иди жаб палкой погоняй да сто казанов каши съешь, а потом, может быть, тебе меня побить удастся!

Все, что Павло хотел, но боялся высказать Ярославу, который был для него авторитет, он решил сказать мне, будучи со мной не знакомым. В доспехе и шлеме узнать убийцу с дороги было непросто. Весело рассмеявшись такой откровенной грубости, обратился к Ярославу:

– Ярослав, у тебя времени – пока я до десяти досчитаю. Если твой товарищ не вылезет с воза и не сядет на коня, будешь с него доспех снимать.

Левой рукой тихонько вытащил из сапога ножичек, который мне сегодня так пригодился. Совсем недавно обнаружился еще один талант Богдана, в котором он не признавался: мы мастерски мечем ножи левой рукой. Случайно обнаружил. Бросил, задумавшись, нож в дерево левой рукой – а он взял и воткнулся. Бросил еще раз – результат тот же. Десять раз бросал, пока не понял, что это не случайность, а закономерность.

Ничего не мог понять. Ножей никогда не метал ни левой, ни правой. Только вспомнилось, когда на круге мне имя Шульга давали, кто-то из казаков сказал, что Богдан ножи левой рукой бросает. Добраться до его умений оказалось несложно – оно в двигательной памяти: стоило бросить нож левой рукой, как тело само вспомнило все навыки.

Попасть в лицо ножом с пяти метров не проблема, а выжить после такого попадания проблема очень большая. Но, к счастью, все решилось без ненужного кровопролития. Ярослав очень доходчиво, с использованием всех доступных ему языковых средств, убедил Павла пересесть на лошадь, которую он для него держал в поводу. Быстро выяснив у Павла, сколько стоит товар в телеге, отсчитал Ярославу положенные ему монеты.

Еще раз повторил ему, кого искать в Черкассах и на кого ссылаться, заверил его, что дальше их доставят на место без проблем. Дозоры уже смешанные должны ездить, кого-то из нашей деревни найдут, а там атаман поможет устроиться. Гайдуки поскакали забирать свои семьи и перебираться в казацкие земли, а мы с Дмитром поехали дальше по дороге вокруг Киева к нашей корчме.

Нам ума хватило не заезжать в нее со всем этим добром, поэтому завернули в соседнюю корчму. Пристроив наш воз под навес, а новых коней в конюшню, дали пару медяков хозяину и отправили того готовить ужин, сказав, что сейчас вернемся. Сами побежали бегом к нашей корчме, несмотря на острое желание немедленно бросить что-то за ребра. Там сидели хмурые товарищи и молча пили пиво.

На наше появление они отреагировали мрачным вопросом, где нас так долго носило и кто Дмитру морду набил. Не отвечая по существу, заказали у корчмаря еды нам с Дмитром, доложили, что несколько купцов отправляются завтра в Чернигов и согласились нас взять. Платят по две серебрушки на нос, кормят со своего котла. Завтра с утра все соберутся возле паромной переправы, будут на левый берег двигать, там и договорились встретиться. Затем осторожно поинтересовались, чего они узнали нового. Оказалось, что ничего нового они не узнали, но объяснили они это такими словами, что я узнал много нового о характерных для этого времени идиомах и сравнениях, а также об их использовании в художественном слоге.

Если коротко подытожить услышанный рассказ, то получалось следующее. Отыскать нужное строение труда не составило. Весь постоялый двор был занят польской делегацией. Было их от тридцати до сорока человек. Такая свита мелкой сошке не по карману будет, так что приехала особа достаточно крупная. Вот и все, что удалось узнать. Все попытки наладить взаимоотношения с приехавшими закончились неудачей – им заявили, что в услугах наемников тут никто не нуждается, а если они будут в таковых нуждаться, то найдут способ об этом сообщить казакам. Ненавязчивый допрос персонала постоялого двора в нейтральном месте тоже ничего не прояснил. Главный пан из Кракова ни с кем ничего не обсуждал, только часто принимал и отправлял гонцов. Потратив полдня впустую, они злые вернулись в корчму.

Все это было очень подозрительно и нехарактерно для этой эпохи. Тут народ, перед тем как идти в поход, сначала полгода об этом кричит при каждом удобном случае. Потом, глядишь, или дома останется, передумает, или еще на полгода отодвинет это мероприятие.

Желание и предпринятые попытки сохранить в тайне суть переговоров говорили о внутриполитической теме, которую обсуждали высокие стороны. А поскольку в стране существовало только два полюса – Ягайло и Витовт, – данные переговоры могли иметь лишь одну цель: склонить киевского князя на сторону Ягайла, что в нашей истории имело место быть. Дружина киевская принимала участие в походе на Гродно. Намечалась перспективная тема для агентурной работы. Знания о том, что затевается, были нужны для лучшего понимания дальнейшего развития событий.

После того как народ немного выговорился под хмельные напитки, а мы с Дмитром, под аккомпанемент их ненормативной лексики, заморили червячка, принялись и мы рассказывать о последних событиях в жанре юмористического приключенческого рассказа. Основную часть работы языком пришлось выполнять мне, Дмитро в основном поддакивал. Внимание акцентировал на том, каких двух бойцов мы в казаки завербовали и какую хорошую добычу взяли на всю нашу компанию. А лишняя добыча карман не жмет. Но народ юмора не заметил.

– Ты мне скажи, Богдан: ты что – Ирод? Тебя что, в клетке держать, как зверя дикого, чтоб ты на людей не бросался? Ты думаешь, мне не хотелось ляхов порубить на том дворе, которые нас в спину гнали? Но я же терпел! И Сулим с Давидом зубами скрипели, но терпели! Тебя панок в спину толкнул, а ты троих зарезал, как курчат, даже не подумал – может, миром все решить можно! А то ведь христианские души были, Богдан, – католики, а все одно в Христа веруют.