Читать книгу "Белый свет - Руди Рюкер"

«В обычном пространстве, – начиналась вторая часть брошюры, называвшаяся „Как туда попасть“, – Саймион находится бесконечно далеко. Для спящего человека это не представляет никаких проблем, но для полностью бестелесного…»

– Ты еще там, Феликс? – дружелюбно крикнул Солнечный Рыб.

Мне нужна была передышка, и я подошел к нему с брошюрой.

– Сколько за эту?

Он с минуту разглядывал ее.

– Что такое Саймион?

– Она стояла за книжками Монро.

Он вернул ее мне.

– Считай, что она твоя, амиго. Я первый раз ее вижу.

– Тогда как она туда попала? – Я подумал про бумажку, которую нашел сегодня утром на своем столе.

Солнечный Рыб закончил зевок и откинулся в своем бледно-зеленом садовом кресле.

– Разные извращенцы все время что-нибудь подбрасывают. А может, доставка подкинула. – Он помолчал, потом заметил:

– Завтра в городе выступают «Мертвецы».

Единственное, что Солнечный Рыб по-настоящему любил, так это ходить на концерты «Благодарных мертвецов».

– Поедешь?

Он кивнул с улыбкой:

– Они будут играть всю ночь. В честь Хэллоуина.

Тебе стоит сходить.

Я мотнул головой и, сложив пополам, засунул брошюру в карман плаща.

– У меня и так мозги вываливаются.

Дождь был все еще слишком силен для прогулок" поэтому я решил заглянуть в «Каплю». У меня оставалось денег как раз на пару пива. «Капля» находилась на единственной в Бернко нежилой боковой улице и пользовалась определенной дурной славой. Здесь выпивали все городские наркоманы, и еще оставалось достаточно места для случайно забредших отщепенцев.

Единственным посетителем, кроме меня, был тощий работник с ближней фермы в резиновых сапогах до колена. Барменша поставила пластинку Джексона Брауна и, как и все остальные в Бернко, созерцала дождь.

– Вы, случайно, не преподаватель математики? – спросила она, когда я заказал большую кружку темного.

– Не знал, что это так заметно.

Она улыбнулась:

– Я – Мэри. Мой приятель изучает у вас геометрию.

Том Перчино. Он говорит, что это просто обалденно.

Я еще не знал студентов по именам, но попытался прикинуть, чьей подружкой могла быть эта девушка. У нее были прямые темные волосы и доброе овальное лицо, некрасивое из-за того, что подбородок был на сантиметр смещен набок. Что-то в ее облике навевало на мысли о Великой депрессии и пироге из крекеров «Ритц». У меня был только один студент, похожий на оки.

– Твой дружок – высокий парень с черными усиками? – Когда Мэри кивнула, я добавил:

– Да, я знаю его. – В своем курсе геометрии я довольно много говорил о четвертом измерении, а Перчино хотел писать курсовую по НЛО. Он утверждал, что этим летом видел один в Бернко. Пиво пощипывало язык, – Он увлекается НЛО, да?

Мэри наклонилась над баром:

– Он говорит, что вы сказали, будто они все прилетают из четвертого измерения.

Я осторожно хмыкнул:

– Не помню, чтобы я именно так говорил. – Мое положение здесь было достаточно шатким и без слухов о том, что я будто бы учил про НЛО. – Вообще-то я не очень люблю НЛО, – продолжал я. – Они слишком материалистичны. В смысле то есть, в реальности есть не только это… – Я жестом обвел бар, дождь, землю. – Но взять идею чего-то более высокого и свести ее к парню в машине, машине из космоса. Это жалкий материализм. Потустороннее все время рядом… – Я провел рукой по полированной поверхности стойки, разглядывая рисунок древесины. Голова стала совершенно легкой.

Барменше нравилась эта болтовня, но так сразу ее было не переубедить.

– Ага, – сказала она, – Точно. Но только вот мы с Томом действительно видели один этим летом. На Темпл-Хилл.

– На кладбище, что ли?

Она кивнула и продолжала:

– Мы увидели его, когда решили поспать там на свежем воздухе. Сначала он был как гриб, а потом вырос большой-большой и улетел. – Она вскинула руки. – Это было так красиво.

Я подтолкнул вперед свою пустую кружку, и она принесла еще пива.

– Это не самое достоверное свидетельство из тех, что мне приходилось слышать, – сказал я. – Может быть, вы действительно видели что-то, но почему это обязательно еще одна проклятая машина? Почему это не мог быть Бог, или Ангел, или живая энергия из измерения Зет?

– Но звук был как от машины, – сказала она и изобразила жужжание.

Мы оба рассмеялись. Зашла группа студентов, и она направилась их обслужить. Старый фермер все еще опирался на стойку бара и, уставившись в рюмку с виски, периодически поджимал свои тонкие губы. Я взял свое пиво и отошел к одному из столиков.

Первая порция согрела мой желудок, и мозг тикал, как часы. Я вспомнил совет Левина и решил подумать о математике, о проблеме континуума – проблеме, чье столетие мы вот-вот будем праздновать.

13 декабря 1873 года двадцативосьмилетний Георг Кантор извлек проблему континуума на свет Божий, доказав, что в пространстве имеется больше точек, чем натуральных чисел. Вопрос в том, насколько больше.

Любой непрерывный участок пространства называется континуумом, протяженностью. Отрезок линии, поверхность воздушного шарика, внутренний объем черепа, бесконечная вселенная – все это протяженности. Кантор установил, что если их рассматривать как множества точек, то все протяженности имеют одну и ту же степень бесконечности, которую он назвал "с". Степень бесконечности множества всех натуральных чисел называется алеф-нуль, а следующая, более высокая, степень бесконечности называется алеф-один. В 1873 году Кантор впервые доказал, что "с" больше, чем алеф-нуль. Даже если жить бесконечно плюс один день, невозможно приписать натуральное число каждой точке пространства. Проблема континуума заключается в том, чтобы выяснить, на сколько именно "с" больше, чем алеф-нуль. Кантор считал, что "с" должно равняться алеф-одному, то есть следующей бесконечности. Но никто не знает, прав ли он.

Сидя в «Капле», я рассматривал мысленные образы алеф-одного и "с", пытаясь сравнить их между собой, Сегодня алеф-один выглядел как целая уйма лестниц, каждая из которых была круче предыдущей, а "с" – как полый цилиндр. Я представлял, как лестницы выдвигаются из оси цилиндра, и пытался увидеть, смогут ли они его заполнить. Чего я только не поместил в этот цилиндр, все, что только можно, сделал поперечные сечения, а на каждом ломтике нарисовал концентрические круги. Я представил себе непрерывно растущий пузырь, какими на карикатурах изображают мысли человека, библиотеку с бесконечно длинными стеллажами. Я надеялся, что смогу найти доказательство тому, что "с" больше, чем алеф-один.

Через некоторое время я заметил, что дождь несколько ослаб. Я допил пиво, прикурил сигарету и вышел на улицу. Поля шляпы защищали сигарету от капель. Я некоторое время просто брел по городу, практически не замечая, куда иду. Мне показалось, что я напал на хороший подход к проблеме континуума, и постарался закрепить его, хотя мысли все время убегали к Эйприл и к кошмарному сну про Дьявола.