Читать книгу "Два мига для тебя - Кэтрин Полански"

– Ты хочешь поехать к Беа со мной?

– Увольте, леди! – Муж замотал головой в шутливом страхе. – Один я в женской компании... Разговоры о платьях и чьих-то любовниках не по мне.

Дарина заставила себя рассмеяться.

– Ты преувеличиваешь, дорогой. Мы говорим не только об этом.

– В основном об этом, – продолжал настаивать Эван. – А в остальное время – о последних приемах и о свежих сплетнях...

– Это не сплетни, дорогой. Мы всего лишь обсуждаем новости.

– Ага, как же... – Эван улыбнулся жене. Он просто излучал властное обаяние. – Может быть, ты не поедешь к Беа?

– Куда же еще?

– Я приглашаю тебя в кондитерскую. – Дарина была жуткой сладкоежкой, и муж любил потакать ее слабости.

Дарина слегка нахмурилась.

– Вот как!

– В честь нашего примирения, – поспешно объяснил Эван. – Я подумал, что это было бы...

– ...приятно, – закончила Дарина, кивнув, и благосклонно взглянула на мужа. – Я принимаю ваше предложение, сэр, – церемонно сообщила она и вскрикнула от неожиданности, когда Эван подхватил ее и закружил по комнате. – Сумасшедший! Ты меня уронишь!

– Никогда! – Эван опустил ее на пол и заглянул ей в глаза. Дарина выдержала взгляд. – Никогда тебя не уроню и не отпущу, дорогая. Ты – моя. Я не отдам тебя ни смерти, ни кому-то еще.

Его губы нашли ее губы, и время остановилось – или растянулось до бесконечности, что, в общем-то, одно и то же.

За окнами собирался дождь.

Глава 3

Два дня до бала у Литлби прошли в нетерпеливом ожидании. Даже Эван начал удивленно поглядывать на жену: он знал отношение Дарины к устроителям приема и недоумевал, отчего она вдруг с энтузиазмом ухватилась за это приглашение. Впрочем, восторг, с которым жена отзывалась о своем новом бальном платье, Эвана убедил: он пребывал в святой уверенности, что тряпки для женщин стоят если не на первом месте, то уж наверняка на втором – после мужчин. Дарина не стала разочаровывать мужа. Все, что угодно, лишь бы он не догадался...

О чем?

О том, что платье было цвета слоновой кости. Цвета луны. Что нитки жемчуга в волосах – тоже лунные. Во всем – лунный свет.

Она не отдавала себе в том отчета, но ее желание отыскать на празднике Иэна и еще раз поговорить с ним незаметно окрепло и превратилось едва ли не в навязчивую идею. Внутренний голос, пытавшийся убедить Дарину в том, что шансы на такое свидание не слишком велики, был безжалостно подавлен аргументом: попытаться не мешает никто. «А Эван?» – пискнул внутренний голос, после чего подозрительно вздохнул и больше не напоминал о себе.

О своих ощущениях Дарина старалась не думать, как и о том, почему она все это делает. Ей казалось, что это – всего лишь дань принципам, на которых построена ее жизнь: поговорить с Иэном означало помочь ему, а она никогда не отказывала в помощи тем, кто нуждался в ней. Но почему тогда, едва она вспоминала его глубокий голос, медленно произносящий слова, по спине ее пробегал холодок? Вот об этом ей и не хотелось думать.

Даже Беатрис обратила внимание на необычное состояние подруги. Когда Дарина все же навестила ее в день перед балом, Беа, пристально наблюдавшая за ней все первые пятнадцать минут разговора, неожиданно прервала свой увлекательный рассказ о любовницах барона Херефорда и, внимательно заглянув подруге в глаза, поинтересовалась:

– Дорогая, что терзает твою душу? Право, ты сама не своя. Твой напыщенный муженек снова обошелся с тобой гадко?

– Нет, что ты, – тихо возразила Дарина. Последние два дня Эван был сама предупредительность и любезность. Старался угадывать ее желания, а сегодня утром, проснувшись, она обнаружила на подушке рядом с собой только что срезанную в оранжерее бледно-розовую розу. И, коснувшись губами лепестков, Дарина отчего-то почувствовала себя виноватой... – Нет, дело совсем не в Эване.

– Тогда в чем же?

– Эта ужасная погода, – Дарина махнула рукой в сторону окна, – действует мне на нервы. Хочу солнца и тепла. Ненавижу холод.

Беатрис рассеянно кивнула. Ее ярко-рыжие волосы, уложенные в изысканную прическу, заколыхались.

– Да, лето кончилось, ничего с этим не поделаешь... – Она вновь пристально взглянула на подругу. – И все же, дорогая, думаю, не в этом причина твоего странного настроения. Кажется, ты что-то от меня скрываешь.

Возражать было бесполезно: они с Беа были знакомы столько лет, что могли общаться без слов. Поэтому Дарина не стала ничего отрицать. Она помолчала, разглядывая узор на чайной чашке, и наконец сказала неохотно:

– Прости, об этом сейчас мне не хотелось бы говорить.

Брови Беатрис взлетели; она откинулась в кресле.

– Вот как!

– Да, так, – вздохнула Дарина. Иэн не брал с нее слова, что она будет молчать о той единственной, на его взгляд, встрече, но отчего-то ей не хотелось делиться этим ни с кем. Даже с Беа. Дарина считала, что, если она выскажет все свои мысли и сомнения вслух, они окажутся смешными и глупыми. И тогда она никуда завтра не пойдет, чувствуя себя неловко – даже перед человеком, которого никогда больше не увидит. А ей хотелось увидеть его еще раз.

– Ну что ж... – Беатрис снова пронзила ее взглядом, как шпагой. «Как мечом», – неожиданно поправила себя Дарина. – Если не хочешь, заставлять тебя я не стану. Но, надеюсь, рано или поздно... – Она сделала многозначительную паузу.

– Само собой разумеется, – кивнула Дарина, испытывая облегчение от того, что не придется отнекиваться, тем самым еще больше разжигая любопытство подруги. Беа смотрела на нее заинтересованно, но молодая женщина сделала вид, что не замечает этого взгляда, и заговорила о другом.

Результатом ее душевных метаний стало то, что к моменту выезда она была на грани нервного срыва. Когда же, наконец, Дарина спустилась по лестнице и подала руку восхищенному Эвану, то едва не споткнулась, и от мужа не ускользнуло ее волнение.

– В чем дело, золото мое? – поинтересовался он нежно-насмешливым тоном. – Боишься помять платье? – Он окинул взглядом ее лунный туалет с серебряной отделкой. Сам Эван предпочел сегодня темный костюм, но – вот совпадение! – тоже с серебром. – Не огорчайся: если такая беда случится, я куплю тебе новое.

– Не в платье дело. – Дарина коснулась шеи, решив отделаться от вопросов мужа одним проверенным способом. – Я опасаюсь за драгоценности.

Он тронул пальцем самый большой сапфир в ее ожерелье.

– Не стоит, дорогая. Кому они могут понадобиться на этом балу?

– Ты прав, я сама создаю себе проблемы. – Она улыбнулась, кивнула и приказала себе успокоиться. В конце концов, то, что она сказала сейчас Эвану насчет проблем, – чистая правда.

Впрочем, когда они прибыли к графам Литлби, Дарина взяла себя в руки.